– Джордж? – позвала я.

– Не-а. Джорджа внутрь, – отозвался амбал с сильным турецким акцентом.

Пока мы поднимались, Винни дышала с присвистом. Только бы с ней все было в порядке – вряд ли она захватила с собой ингалятор. Амбал посторонился, и мы протиснулись в комнату.

В воздухе висела густая завеса дыма, в нос шибануло запахом пота и спиртного. Кругом грязь, некогда белые стены пожелтели; там, где прежде висели картины, остались только более светлые пятна. Слева располагалась кухня, буквально заваленная немытой посудой; худой плешивый человек склонился над плитой, прикуривая от конфорки.

– Джордж? – снова спросила я.

Он обернулся. Бледное лицо почему-то напомнило рожу того гада, который пытался поджечь мой кеб. Светлые глаза, тонкий рот. Он кивнул.

– А вы…

– Кэтрин. А это моя подруга Винни. Амбал закрыл за нами дверь и привалился к ней спиной, скрестив руки на груди. На нем была футболка с желтой ухмыляющейся харей. На его собственной харе улыбка отсутствовала.

– Где Джонни? – Мне не удалось скрыть дрожь в голосе.

Джордж махнул рукой.

Я обернулась. Пара драных кресел. Круглый стол, загроможденный переполненными пепельницами, бутылками из-под виски и разбросанными игральными картами. Три стула стоят, четвертый опрокинут. По дырявому красному ковру тоже раскиданы карты. Из-под стола торчат ноги Джонни. Я кинулась к нему. Джонни в полной отключке лежал на полу. С правой стороны его лицо превратилось в сплошной кровоподтек. Кровь запеклась возле носа, на изрезанных шрамами щеках, на воротнике заношенной белой рубашки.

– О господи… Джонни…

Я опустилась на колени, приподняла его голову, склонилась – и ощутила мощную волну перегара. Джонни негромко застонал.

– Так вот какой ты, великий Джонни Джордан, – процедила Винни.

Я ее проигнорировала.

– Что произошло?

– Джонни не умеет проигрывать, – сказал Джордж. Он стряхнул пепел прямо на ковер и направился к нам. – Мехмет увел Оза, чтобы тот прошвырнулся и поостыл, но они вот-вот вернутся. Лучше вам убрать этого придурка до их прихода. Эрдаль подсобит на лестнице.

Я держала ноги Джонни, а Эрдаль подхватил его под мышки. Винни прошла вперед, чтобы открыть нам дверь. Джонни оказался тяжелым, у меня чуть спина не сломалась, пока мы медленно спускались по ступенькам. Джордж смотрел нам вслед, стоя в дверях с сигаретой в руке. Когда мы уже были внизу, он крикнул:

– Как очухается – скажите, чтобы к завтрашнему вечеру бабки вернул наличкой.

– Сколько он должен? – спросила я.

– Три куска.

Только когда Эрдаль помог нам загрузить Джонни на заднее сиденье и я снова села за руль, страх навалился в полной мере. Ехали мы быстро, но у парка Финсбери пришлось притормозить, чтобы глотнуть свежего воздуха. Я опустилась на бордюр, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя; Винни вылезла из машины, подошла, присела рядом, обняла меня. Я слышала свистящий звук в ее груди. Как будто там паровой двигатель. Потом мы забрались обратно в машину.

– Как по-твоему, может, его в больницу надо? – спросила я, когда мы двинулись дальше.

– Просто уложи его в постель. Проспится – будет в норме.

– Ты думаешь?

– Ага.

Я перехватила в зеркале ее взгляд. Винни попыталась улыбнуться, но вышло неубедительно. Голова Джонни упала ей на плечо, и на кремовом джемпере осталось пятнышко крови. Я задумалась – а что она скажет Полу?

Небо уже светлело у горизонта и больше не походило на вязкую массу, когда мы припарковались за ржавым белым фургоном. Выволакивая Джонни из машины и запихивая его в лифт, мы чуть копыта не откинули – здесь-то Эрдаля не было. Но все-таки управились. Пришлось поддерживать Джонни с обеих сторон. Я вспомнила, как мы с Моргуном перли в его квартиру Генри при нашей первой встрече. Винни не отпускал кашель, и я уже всерьез тревожилась за нее.

Когда мы наконец добрались до двери, Винни пришлось держать Джонни, прислонив его к стене, пока я разыскивала ключи у него в карманах.

– Господи, ну и помойка… – пробормотала Винни, принюхиваясь, когда мы все же очутились в квартире. Джонни мы полуположили, полууронили на кровать. Он застонал и пробормотал что-то похожее на «Кэйти…», но я не уверена.

– Выпить хочешь? – спросила я. – У него всегда есть что глотнуть – надо только поискать.

Винни помотала головой:

– Нет, спасибо. Я бы хотела вновь увидеть мужа и детей – если ты не откажешься подбросить меня к «Крокодилу».

– Не стану тебя упрекать. – Я покосилась на развалины, которые некогда носили имя Джонни. – Как думаешь, если мы оставим его одного, с ним все будет в порядке?

– Ясное дело.

Обычно так говорят «а пошел он». – Винни…

– Да знаю я.

Наезжать на меня Винни принялась по пути в «Крокодил».

– Так дальше продолжаться не может, Кэтрин. Ты теряешь и время, и силы. А он этого не стоит.

Я постаралась сдержаться: этой ночью Винни так помогла мне. Но это было нелегко.

– Ты его не знаешь, Вин.

– Мне незачем его знать. Я видела вполне достаточно.

Я смолчала, лелея надежду, что и Винни последует моему примеру. Даст бог, не разинет пасть, пока мы не доедем до «Крокодила», и я на нее собак не спущу. Некоторое время было тихо, но потом Винни завелась по новой:

– Пора тебе определяться – я не только о Джонни. Сама-то помнишь, как ныла на Рождество, что пришлось за один день сожрать пять обедов? А кто в феврале пять дней рождения отмечал? А летом кто гадал, с кем на отдых отправиться? Безумие, вот что это такое! Пошли ты этих недоделков, Кэт.

Все, с меня хватит.

– Послушай-ка… Вин… Ты все разложила по коробочкам и наклеила ярлыки. А Джонни – это гораздо больше, чем тот ярлык, который ты на него присобачила. И Джоэл. И Эми. И я.

Винни с шумом втянула в себя воздух:

– Я тебе это говорю только потому, что ты моя подруга. И я хочу видеть тебя счастливой. И не пытайся мне врать, что ты и так счастлива, – не верю. Я хочу увидеть, как ты влюбишься, выйдешь замуж, нарожаешь детей – это что, так плохо? Я хочу, чтобы ты устроила свою жизнь.

К моему несказанному облегчению, мы уже были у «Крокодила». За красным ТХ1 Винни нашлось свободное местечко, и я зарулила туда. Мне так не терпелось побыстрее спровадить Винни, что я даже вылезла из кеба и распахнула перед ней дверцу. Винни вышла; лицо у нее было не столько сердитое, сколько озабоченное.

– В любом случае, Вин, спасибо. За все. – Как мне хотелось вернуть ту близость, что возникла между нами там, у парка Финсбери, когда мы сидели, обнявшись. Но то мгновение ушло.

– Он может заплатить три тысячи? – Винни смотрела куда-то в сторону.

– Нет. У него всего сотен пять. По крайней мере, было сотен пять…

Винни вздохнула.

– И что он будет делать?

– Наверное, придется ему помочь. – Это дошло до меня только сейчас.

Винни зашагала прочь.

– Дура, – бросила она через плечо, открывая дверцу своего автомобиля. – Дура ты бедная.

– Катерина!

Он стоял на пороге, облаченный в зеленый халат; редеющие волосы торчали в разные стороны. Спал, наверное, когда консьерж сообщил о моем визите. Правда, вид у него был на удивление бодрый. И кажется, он слегка прибалдел от моего появления.

Я мечтала поскорей попасть в квартиру – подальше от лабиринта коридоров.

– А ты ждал кого-то другого?

– Нет… Нет, конечно. Просто я никого не ждал. Который час?

– Пять минут седьмого.

Пожалуйста, впусти меня, Крэйг. Не могу больше выносить этот безликий синий коридор с завываниями «Аббы»… Но вслух я ничего такого не сказала. Просто стояла и обливалась потом.

– Боже мой… – Он побрел в комнату. – Пять минут седьмого, в субботу. Это… противоестественно.

– Я рулила всю ночь. Так хотелось побыть с тобой… Пойдем в постель?