Огонек включен не был, но я невольно притормозила возле девчонки, голосовавшей у Тауэрского моста. Стекло опустилось, и я увидела размазанную косметику и полные боли глаза.

– До Пимлико не подвезете?

Голос усталый.

Я кивнула. Она забралась в машину, и мы двинулись в путь.

Одета девчонка была для гулянки – миниатюрные шортики и укороченный топик. Или тусовщица, или проститутка. Совсем еще зеленая. Забилась в уголок и утирает глаза рукой. Кто-то обидел. Или наркотик так подействовал.

Возле кого попало я бы не остановилась – не тогда, когда меня все еще колотит от этого сна. Но здесь я что-то учуяла – хотя и собиралась сначала проехать мимо. Уловила ее отчаяние.

Ночью люди беззащитны и открыты. Видишь, что таится за деловым костюмом, за тщательно отрепетированной улыбкой, за внешним лоском. На миг перед тобой мелькает история людей – их подлинная история. И этого мига достаточно. Я высадила девочку у белого георгианского дома на Бесборо-стрит – наверное, все-таки шлюха, иначе откуда у нее деньги на такое? – и подождала, пока она не отыскала ключи и не вошла внутрь. А потом направилась к «Крокодилу».

– Туман оседает, – вместо приветствия сообщила я Винни, перебрасывая куртку через спинку стула и усаживаясь за стол.

– Привет, Кэтрин. – Она как будто замялась, глядя поверх моего плеча. Я невольно обернулась, но никого, конечно, не увидела.

– Как твой кашель?

– Намного лучше, спасибо. – Винни продолжала озираться по сторонам.

– Что-то не так, Вин?

– Не так? – Вид у нее стал совсем озадаченный. – Да нет. С чего вдруг?

– Два белых круглых тоста с яйцами-пашот, кофе и еще один чай для Винни, пожалуйста, Кев, – сказала я.

В кафе было тихо. Большой Кев в дальнем углу вытирал столики ветхой серой тряпкой.

Винни отхлебнула чай. Я заметила на столике чашку с недопитым кофе и уже хотела позвать Кева, чтобы он забрал ее, но перехватила взгляд Винни. Она опустила глаза.

– Вин…

Справа распахнулась дверь туалета.

– Кэтрин – как замечательно! Что у вас с глазом?

– Вы что здесь делаете?!

Крэйг Саммер поправил оливково-зеленый галстук, одернул полы черного пиджака, проверил ширинку и захлопнул дверь туалета, сияя мне улыбкой как с рождественской открытки. И подмигивая.

Он сел за столик рядом с Винни и взял свой кофе.

– Надо же, как удачно…

– Только не рассказывайте, что это совпадение! – Я метнула яростный взгляд на порозовевшую Винни. – Что здесь творится, ведьма ты старая?

Она открыла было рот, но Моргун опередил ее:

– Конечно, вы правы, Катерина, – это не совпадение. Во всяком случае, не совсем совпадение. Я оказался поблизости и…

– Оказались поблизости в шесть утра?! Вы что, следить за мной вздумали?

– Не говорите глупостей, – ответил Моргун и крикнул Кеву: – Еще кофе, пожалуйста!

Я решила его игнорировать.

– Винни?

Молчит. Психанула из-за «старой ведьмы».

Я посмотрела на Моргуна:

– Как вы узнали, что я здесь бываю?

– Вы мне сами говорили в «Гасконском клубе». Сказали, что почти каждый день заруливаете в «Крокодил» – кафе для таксистов в Пимлико. Я как раз возвращался домой, увидел кафе со столь выдающимся названием и решил попытать удачи.

– В общем, логично, ага, – заключила Винни.

– Я беспокоился за вас, Катерина. И мне так понравился тот ужин. Но когда я позвонил следующим вечером…

– Ладно, ладно… – Голова гудела, перед глазами еще мелькали сполохи цвета. – Кев, про завтрак забыли, хорошо?

– А? – послышался рык из глубин кафе.

Я встала и взялась за свою куртку.

– Заказ, говорю, отмени, Кев. Мне больше не хочется есть.

– Ты куда? – растерялась Винни.

– Воздухом подышать.

– Но он тебя целый час дожидался!

– А я его просила?

Выходя за дверь, я услышала голос Моргуна:

– Пусть идет, Винни.

Вот это взбесило меня больше всего.

Я оставила кеб там, где он и стоял, и пешком пошла к Темзе, дрожа от холода, но в то же время радуясь ему. Возле реки легче дышать, а мне сейчас именно это и было нужно. Небо – розовато-лиловое, предрассветное, подернутое туманом – сливалось с цветом, словно смешивались две краски, и теперь я была в силах преодолеть этот страх.

Через несколько минут за моей спиной послышалось пыхтение. Оборачиваюсь – Моргун. Топает по тротуару, пытаясь отдышаться.

– Намеков не понимаем? Трудно сообразить, что я хочу побыть одна?

Он все еще не мог перевести дыхание.

– Что на вас накатило, Крэйг?

Моргун, не переставая пыхтеть, сунул руку в карман и что-то протянул мне. Ключи от моей машины.

– Вот черт… – Я прямо чувствовала, как заливаюсь краской. – Спасибо. Но сами можете догадаться, что я подумала…

– Знаю. – К Моргуну наконец вернулась способность говорить. Взъерошенный, запыхавшийся, язык вывалил, как собака. Печальное зрелище.

Я смягчилась.

– Вот что, я хотела немного прогуляться по набережной. Может, вместе пройдемся?

– Было бы замечательно.

В молчании мы спустились к реке. Постояли, глядя на Вестминстерский мост, на Каунти-Холл, прислушиваясь к гулу пробуждавшегося Вест-Энда. Лондонский Глаз[8] возвышался надо всем, и даже Биг-Бен по сравнению с ним казался карликом. Крэйг достал сигарету, сунул в рот, но зажигалки у него, судя по всему, не оказалось. Он покосился на меня – не иначе, хотел попросить огонька, – но увидел выражение моего лица и убрал сигарету. Мы шагали по плитам; металлические набойки Крэйга постукивали в мерном ритме.

– Откуда синяк? – внезапно спросил он.

– Да врезал один… знакомый. По пьяни.

– Это тот, который взял тогда трубку?

– Что вам Винни наговорила? – Я упорно смотрела на воду.

– Значит, тот самый. Винни ничего не говорила. Извините, Кэтрин. Я не подумал, что у вас могут быть проблемы с приятелем.

– Он мне не приятель. – Слова сорвались сами собой. Но это была правда – хотя и не совсем.

Моргун открыл было рот, чтобы что-то спросить, но передумал. Даже не глядя на него, я могла точно описать его ужимки.

– Кто такая Марианна? – спросила я.

В яблочко. Крэйг остановился как вкопанный, я заглянула ему в лицо и с удовлетворением отметила, что он растерялся.

– Как вы узнали о Марианне? Ага! Пробрало.

– Ее открытка у вас дома.

– А… – Он снова заморгал. – По углам шарили? Вообще-то я бы на вашем месте сделал то же самое.

– Так кто такая Марианна?

– Моя бывшая жена.

– Которая тебя бросила, когда ты собирался на Гавайи.

– Нет. Я женился снова. А потом опять развелся. Непримиримые противоречия.

– Почему же тогда хранишь открытку?

Крэйг пожал плечами:

– Сам не знаю.

– Вечно она над вами, мужиками, подшучивает. Я о любви.

Он бросил на меня быстрый взгляд.

– Я ее больше не люблю.

– Ну-ну.

Мы миновали алкаша, храпевшего на скамейке. Голубь сидел у него на ботинке и что-то склевывал с подошвы. Алкашу было плевать. Оранжевое сияние заливало небо, отражалось в воде. Мимо мчались автомобили, огни их фар цветом напоминали восход. Проехал Дэнни Маккэй в своем такси, помахал мне рукой.

– У вас бывают кошмары? – спросила я.

Крэйг состроил гримасу:

– Не так чтобы часто. Иногда снятся серийные убийцы.

– Серийные убийцы?

– Это совсем не то, что вы думаете. Каждый раз по-разному, но про одно и то же: как я ловлю их. Я должен догнать, схватить, повалить на пол и удерживать до появления полиции. Лежу на каком-нибудь психе с ножом, а он отбивается что есть сил. А я его держу. И не могу выпустить. И просыпаюсь весь выдохшийся.

– Господи…

Крэйг пробормотал что-то, чего я толком не разобрала. Что-то вроде «демоны внутри». Он снова полез за сигаретами и на этот раз отыскал-таки зажигалку.

– Пытаюсь бросить. Просто утро выдалось нелегкое.