В тот год Рэнди и Хэбби больше всех веселились, устраивая над народом шутки. Когда нам приходилось ждать в аэропортах, они приклеивали монеты к полу. Проходившие люди замечали монетки, пытались их поднять и, конечно, тщетно. Хоккеисты обычно сидели поблизости, с серьезными лицами, но в конце концов взрывались приступом смеха. Или иногда привяжут пятидолларовую бумажку к рыболовной леске и бросят ее на пол. Когда кто-нибудь останавливался, чтобы ее поднять, они тихонько дергали — лишь бы человек не мог сразу дотянуться. Они проделывали это снова и снова, и иногда какой-нибудь бедняга, согнувшись, тянулся за этой приманкой метра 3–4, пока не осознавал, наконец, что нам ним шутят. Это было как в передаче Candid Camera, только без камеры, и сегодня они, наверное, снимали бы эти розыгрыши своими телефонными камерами, для потомков. Они так шутили для поднятия настроения в долгие дни поездок, и это снимало напряжение. Классный незлобивый юмор.

Но сегодня, при подготовке к матчу, Марк был упредительно очень серьезен, уж не знаю почему. Они переигрывали нас с большим игровым преимуществом, но мы сумели довести матч до буллитов и, в конечном итоге, победили 2–1. Наша команда выглядела не очень хорошо, но наш вратарь-канадец, Трэвис Скотт, был бесподобен. И весь дворец заметил иронию судьбы — канадский хоккеист, играющий за российскую команду, почти в одиночку обыграл команду Канады.

После матча мы с Линдой отметили 35-ю годовщину нашей свадьбы, и лучшим подарком, какой я мог ей преподнести, была победа. Не каждая жена оценит такой подарок, но она — ценит. Почти всегда на протяжении всей нашей совместной жизни в день годовщины свадьбы у меня бывает игра, и она к этому привыкла.

27 декабря

Наш матч с Канадой закончился вчера около 11 часов вечера, а сегодня в три часа дня нам опять играть — против берлинского Айсбэрен тренера Пьера Пажа, победителя чемпионата Германии (лига DEL). Кубок Шпенглера — это турнир пяти команд, т. е. на предварительном этапе у каждой команды есть один день отдыха. К нашему сожалению, наш день «сна» наступит только на пятые сутки, что означает — мы проведем четыре матча за четыре дня, чрезвычайно обременительное количество хоккея.

Я знал, что мы находимся на высоте и что долго сюда добирались, и чувствовал, что в нашей игре не было никакой остроты. Парни просто выполняли движения. Где-то в середине матча я сказал себе: «Так дело не пойдет. Я должен видеть их глаза». И я сделал то, чего никогда раньше не делал, но что они сразу поняли. Оставшуюся часть матча я провел перед скамейкой, как это делают российские тренеры, чтобы иметь возможность говорить с хоккеистами напрямую, показывать им свою энергию и, надеюсь, заряжать их ею. Я стал вести себя намного демонстративнее — и команда вдруг поняла, что им необходимо собраться. Будучи тренером, необходимо уметь читать свою команду, и я просто почувствовал, что если не встану перед ними, мы никуда не приедем. И даже хотя мы опять не показывали своей игры, мы выиграли по буллитам 4–3. Константин Симчук с самого начала встал в ворота и во время исполнения буллитов он был великолепен.

28 декабря

Сегодня, в третьем матче за три дня, против хозяев турнира ХК Давос, нас одолела усталость. Давос добавил в свой состав для участия в соревновании семерых хоккеистов — четырех финнов, двух американцев и одного канадца. Они сыграли великолепно, обыграв нас со счетом 4-х. Мы выглядели уставшими и разобранными. Я не испытываю оптимизма по поводу наших шансов на оставшуюся часть пути.

30 декабря

Наконец, мы дожили до выходного дня, попутно выиграв вчера у пражской Спарты 4–3. Наши результаты — одна победа в основное время, две победы по буллитам и одно поражение, итого семь очков — вероятно, не дадут нам пройти в число двух команд- финалистов. Сегодняшняя дневная игра между Канадой и Спартой не влияет на наши перспективы, зато влияет вечерний матч, Берлин против ХК Давос. Берлин уже выбыл, но Давос, принимающая сторона, отчаянно хочет выиграть свой домашний турнир и сохранить титул, завоеванный в прошлом году. Для того, чтобы в финал вышли мы, Берлин должен выбить Давос, во что никто не верит, но что так и происходит. Немцы выиграли 8–5, в результате чего наших семи очков хватило для второго места, и теперь мы в финале сыграем еще раз с Канадой, завтра в полдень.

Поскольку никто не ожидал такого результата, многие наши хоккеисты проводили вечер вместе с семьями, в городе. К тому времени, когда мы могли связаться с каждым, стало уже очень поздно. Я спешно составил распорядок на завтра и попросил собрать команду на завтрак в 7.30 утра, чтобы мы смогли приступить к делам.

31 декабря

Я не знал, что командный завтрак случайно не был включен в распорядок, вывешенный для хоккеистов в фойе гостиницы. Когда я, после пробежки, пришел на завтрак, оказался там в одиночестве. Я вернулся в фойе посмотреть распорядок и, конечно, завтрак в нем не был указан, и теперь я озаботился. Хоккеисты придут на видео занятие к 9.30 и то ли поедят, то ли нет, перед отбытием во дворец в 10.00. Не так следует готовиться к финалу турнира.

Прямо перед вбрасыванием шайбы я снова увидел своего старого приятеля Хэбби — он выглядел очень серьезным. После поражения в первой игре от нас они великолепно прошли турнир, но этого никак не было видно по угрюмому выражению его лица. Я подумал, надо бы подойти к нему, немного снять с него напряжение. Обычно бывало наоборот. Когда я тренировал его, это у меня на лице было озабоченное выражение, а он был счастливым человеком. Я попытался слегка его расслабить и не знаю, получилось ли, потому что, хотя это виделось неправдоподобным, мы сыграли свой лучший матч на турнире, одержали победу со счетом 8–3 и таки стали его победителями.

По правде, я сочувствовал сборной Канады, когда игра закончилась, потому что, в целом, они были лучшей командой турнира. Мне просто нравилось наблюдать за их игрой — умной и дисциплинированной. Хоть я и возглавлял противоположную команду, я был очень горд тем, как играла Канада. В нашем матче мы повели 6–2, и все могло стать еще разгромнее, но не стало. Они выдержали марку до конца.

В конце награждения мои внуки Дэниэл и Виктория по очереди надевали на себя медаль, такие возбужденные. Я отдал медаль им, чтобы отвезли домой в Канаду. Виктория бережно упаковала ее в свой рюкзачок; она уже сказала своим родителям, что хочет принести ее в школу — показать и рассказать. Дэниэл повторял, что он едет в Россию вместе с дедом, на одну ночевку.

Впоследствии я думал о том, чем эта победа может быть хороша для нас в долгосрочном плане. Без Малкина на Кубке Шпенглера мы играли менее динамично, но все- таки эффективно по многим параметрам. Всякий раз, когда играешь без своего лучшего хоккеиста, появляется возможность увидеть команду в ином свете. Мне понравилось, что игроки вгрызались и добывали победу иначе, чем обычно. Без Малкина мы были не столь зрелищны, но играли вполне прилично. Трое-четверо ребят, не особенно много игравших до того, вдруг получили большое игровое время и сполна воспользовались этим. Как выяснилось, выигрыш турнира без Малкина был, возможно, наилучшим событием из всех, произошедших с нами, потому что показал хоккеистам: можно побеждать и без него.

Еще один нюанс — мы выиграли без обычной для нас подготовки, и мне это не нравится. Кубок Шпенглера — это, скорее хоккейный праздник, чем соревнование. Поэтому у игроков не было того упорства и интенсивности, какие мне хотелось бы увидеть. На предматчевых обедах у нас бывало не по двадцать, а по шестьдесят человек. Хоккеисты приходили со своими детьми, делились с ними своими порциями. Никакой изолированности больше не было. Было так много вещей, которые дали бы нам оправдание за невыигрыш — а мы выиграли. Было так много неконтролируемых моментов, которые хотелось бы контролировать — но мы выиграли. Я постоянно спрашивал себя: «мы хотим выиграть, но насколько сильно мы хотим выиграть?» Я не знал. Просто, показалось странным, что добились такого успеха при далеко не благоприятных для тренеров и игроков обстоятельствах. Я извлек из этого кое-какие уроки. Иногда не стоит париться по мелочам.