Говорящий решительно расправил плечи.

– Более того, я не вижу здесь представителей Всемирного союза.

– И тем не менее почему нынешнее заседание представляется вам противозаконным?

– Потому что собравшиеся в этом зале не имеют права говорить от лица всего человечества!

Франсуа Бриссар – именно так звали этого человека, судя по его электронному бэджу, – был помощником французского консула в Сидонии, одной из многочисленных научно-исследовательских колоний на Марсе. Ли также сделал для себя вывод, что Бриссар страстный поборник идеи Всемирного союза. Он выступал за окончательное стирание всех и всяческих международных границ и ратовал за создание единого мирового правительства, основанного, разумеется, на идеалах Всемирного союза.

– Сядьте, Франсуа! – крикнул кто-то из присутствующих в зале. – Сейчас не время для политиканства!

– Мсье Бриссар! – произнес генерал Вандеркаамп, ничем не выдав своего раздражения. – Сегодняшнее заседание призвано провести предварительный анализ проблем, с которыми столкнулось человечество. Уверяю вас, у нас и в мыслях нет посягать на положения хартии Всемирного союза.

Бриссар сел на место – правда, как показалось Ли, с явной неохотой.

– Еще будут заявления? – спросил Вандеркаамп у собравшихся в зале.

– У меня! – произнес женский голос. Это была Марта Петранова, ксеноархеолог, русская по национальности, которой однако украинское консульство в Кларк-Сити на Марсе недавно предоставило украинское гражданство. Говорила она на суржике, смеси русского и украинского, но вживленный в мозг полковника имплантат мгновенно перевел ее слова на английский.

– Доктор Петранова.

– Повестка дня, предложенная вами для данного заседания, не может считаться исчерпывающей.

– Что вы хотите этим сказать?

– Список вопросов для обсуждения – выживание наших братьев и сестер на Земле, а также вероятность повторного нападения ксулов. Вы обошли вниманием возможность вторжения.

– Как мне кажется, второй вопрос автоматически рассматривает и эту вероятность.

– Я имею в виду вторжение не со стороны ксулов, а со стороны китайцев.

Вандеркаамп растерялся. Он явно не знал, как реагировать на это заявление.

Ли быстро произвел проверку ее биографических данных. Судя по всему, Петранова, как и Бриссар, была убежденной сторонницей Всемирного союза.

Поскольку Вандеркаамп промолчал, Петранова сочла возможным продолжить:

– Господин председатель! В мое консульство поступают сообщения, причем, хочу подчеркнуть, многочисленные сообщения, что самолеты и наземные войска Северо-Китайской гегемонии десантировались в разных точках Российской Федерации, Ташкентского Эмирата и Украины! Пекин, судя по всему, решил воспользоваться моментом, чтобы в условиях царящего на планете хаоса и опустошения достичь своих корыстных целей, а именно планетарного владычества!

– Сколько можно! Мы не для этого здесь собрались! – выкрикнул кто-то, и неожиданно зал взорвался гулом голосов. Такое впечатление, что всем присутствующим не терпелось высказаться.

Ли откинулся на спинку кресла и посмотрел на свою помощницу, майора Кэрол Рислер, сидевшую в соседнем кресле.

– Ну все, кажется, началось, – прошептал он.

– И тем не менее согласитесь, что парламентская процедура заняла гораздо больше времени, чем мы предполагали, – ответила Рислер.

Это как посмотреть, подумал про себя Ли. Бомбардировка Земли ксулами и последовавшее за этим опустошение просто несоизмеримы с привычными представлениями людей, и многие из тех, кто сегодня здесь присутствовал, до сих пор не осознавали истинных масштабов трагедии. В результате Бриссар с пеной у рта отстаивал идею всемирного представительства, а Петранову беспокоила в первую очередь способность Китая расширить свою гегемонию на Сибирь и Восточную Европу.

Судя по всему, им и в голову не приходило, что речь идет о том, сколько еще времени отпущено человечеству как виду.

– Господин председатель! Господин председатель! – раздался еще один голос поверх всеобщего гула как реальных голосов, так и виртуальной какофонии, когда одновременно несколько десятков присутствующих пытались говорить по имплантированному каналу связи.

– Слово хочет взять генерал Гарроуэй! Леди и джентльмены, я призываю вас к порядку.

Крики постепенно стихли, а на одном из боковых дисков возникло голографическое изображение. Ли тотчас узнал суровое лицо. На генерале была темно-серая боевая форма, резко контрастировавшая с золотыми галунами и аксельбантами присутствующих в зале высших офицеров.

Генерал – вернее, его полупрозрачное изображение – подождал, пока в зале не установилась тишина. Судя по его виртуальному бэджу, он все еще находился в нескольких миллионах километров от Марса на борту космического транспорта ‹Коммодор Эдвард Пребл›.

– Я решил, что этому собранию будет интересно ознакомиться с некоторыми из разведданных, которые нам удалось получить с борта корабля-агрессора, – произнес он, дождавшись тишины. – Полагаю, присутствующим уже известно, что пока морские пехотинцы были заняты установкой ядерных зарядов, при помощи которых удалось уничтожить вражеское судно, ИскИн моего командного компьютера сумел проникнуть в компьютерную сеть корабля ксулов.

Это заявление тотчас вызвало в зале перешептывание и приглушенный обмен мнениями. Судя по всему, большинство узнало об этом впервые – в отличие от полковника, который лишь молча кивнул головой. Генерал Гарроуэй знал, как завладеть вниманием аудитории.

На периферии сознания Ли вспыхнул небольшой огонек – знак того, что изображение можно загрузить в виртуальную сеть. Он принял это сообщение, и в его сознании открылось окно.

Он тотчас ахнул. Впрочем, не он один, а судя по всему, весь зал. Вид был… дух захватывающий.

Снимок был сделан из точки, расположенной чуть выше плоскости галактики, вдоль одного из спиральных завихрений около центра. Повсюду россыпью мерцали согни миллионов звезд – от голубых и белых по периферии гигантской спирали до красных и оранжевых ближе к галактическому центру. Казалось, камера движется, погружаясь все глубже и глубже в спиральное завихрение. Отдельные солнца постепенно отделялись от массы им подобных на заднем плане и плыли мимо, слева направо, вверху и внизу.

Ли постарался сфокусировать взгляд на одной такой звезде, и рядом с ней тотчас возникла виртуальная подпись. Впрочем, прочесть ее было невозможно – короткие взрывы точек и линий, из которых, судя по всему, состояла письменность ксулов. Впрочем, вполне возможно, что это электронный код. Ли также обратил внимание на то, что от звезды к звезде протянулись линии, плюс постепенно появились новые знаки – либо навигационные маяки, либо символы звездных врат, либо…

– Нам пока не удается осуществить перевод с языка ксулов, – продолжал тем временем генерал Гарроуэй. – Однако, как вы можете видеть сами, нам в руки попали навигационные карты. Мы передали данные, которые нам удалось получить с корабля ксулов, нашим союзникам Номмо на борту корабля ‹Т'крах Эллесед Эв'р›, и я уже обсудил с ними результаты. Наши союзники полагают, что им удастся вычислить, откуда прибыл вражеский корабль.

В конференц-зале воцарилась гробовая тишина. Зажегся главный голографический диск, и спустя мгновение перед присутствующими возникла высокая, гибкая фигура.

Все до последнего, кто сидел в зале, подались вперед, глядя в две пары глаз – реальных и виртуальных – на космического гостя.

– Мерзкие гады, – прошептал Ли, рассматривая изображение инопланетного существа, возникшего перед ним словно из столба воды. – И при этом спасители человечества.

Примерно в 280 году до нашей эры историк и жрец Берозус в своей ‹Истории Вавилона› пересказал миф, относящийся еще к временам древнего Шумера. Согласно этому мифу, перед людьми, обитавшими по берегам Персидского залива в стародавние времена, когда не существовало никакой письменности, предстало странное существо, называвшее себя Оанну. Он обучил людей счету, сельскому хозяйству, науке, медицине, письму и другим начаткам цивилизации. Оанну, по словам Берозуса, не принимал никакой пищи, но возвращался каждый вечер в свое подводное обиталище, поскольку был амфибией. Берозус описывал его как ‹имеющего рыбью голову и ступни, похожие на ступни человека, присоединенные к рыбьему хвосту›.