— Говорите, говорите… Боже, какое счастье, что я обратилась к вам, дорогой пан Тадеуш!

— Направив действие таким образом, какую бы я получил ситуацию в романе? Существенно изменившуюся. Правда, вторая женщина и в дальнейшем имеет в руках свое грозное оружие, но должна хорошо подумать, прежде чем к нему прибегнуть, потому что теперь и ее противники небезоружные.

— То есть я и Яцек? — спросила я.

— Да. Если первой женщине и мужчине нужно скрыть факт совершенного им двоеженства, то той, второй, не менее нужно скрыть свои скандальные похождения. При таких обстоятельствах уже куда легче прийти к не очень почетному для обеих сторон, но все же желанному компромиссу. Уже вижу, как моя героиня (та вторая) с ненавистью в глазах соглашается на то, чтобы скрыть двоеженство, поскольку она, несомненно, женщина из высшего общества, которая должна ценить свою хорошую репутацию. Мужчина бросается в объятия первой, и наступает happy end.

— Э, не так просто! — воскликнула я. — Много, воды утечет, пока я прощу Яцека.

— И плохо сделаете, дорогая пани Ганечка. Вы испортите мне всю эффектную концовку.

— Если бы такая концовка вообще была возможна.

— Ба!.. В романе еще надо было бы накопить немало трудностей, чтобы подразнить воображение читателя и держать его в напряжении. А в жизни, скажу вам по секрету, проблемы решаются намного проще.

— Во всем этом одно кажется мне невыполнимым: как добыть у нее тот документ?

Я с беспокойством присматривалась к пану Тадеушу. Однако надежды не теряла. Ведь он в своих произведениях не раз решал такие ситуации, как у меня. Не раз один его герой добывал у другого какие-то важные бумаги. Наверное, он и здесь найдет какой-нибудь приемлемый способ.

Я не ошиблась, потому что он тут же заговорил:

— Обычно авторы пользуются одним из трех способов: либо наемный бандит запугивает владельца документа и забирает то, что нужно автору; либо автор спаивает владельца до потери сознания, тем самым облегчая задачу своему другому герою, и тот просто похищает документ. И, наконец, третий способ, употребляемый авторами, которые не любят легких путей, — это сложное и коварное выманивание.

— Ага! — воскликнула я. — Это так, как эти ужасные шпионы забрали у меня желтый конверт.

— Именно. Это свидетельствует об их творческой изобретательности. Правда, я, если бы имел в своем романе подобную ситуацию, никогда не прибег бы к этому способу. По-моему, это пахнет иллюзионизмом. Простые вещи лучше убеждают читателя и кажутся ему более вероятным.

— Так как же поступить мне? Предупреждаю: та женщина вообще не употребляет алкоголя.

Мостович покачал головой:

— Это не важно. Обойдемся без алкоголя. Не будем привлекать благородную жидкость к этим темным делам. Вы говорили, что та панна — или, кажется, пани — Норман теперь в Кринице?

— Да. И наверняка живет в «Патрии».

— Отлично. Так что, наверное, она не сидит там целыми днями в своем номере, а катается на лыжах, санках и всякое такое. Нормальная женщина, отправляясь на лыжную прогулку, не берет с собой ни документов, ни даже денег. Итак, в романе я описал бы это следующим образом: во время ее отсутствия вы под каким-либо предлогом заходите в ее номер и обыскиваете ее вещи. В девяноста девяти романах из ста такой обыск дает замечательные результаты.

— Э! А как же пробраться в ее номер?

— Ну, это уж положимся на изобретательность исполнительницы. Беллетристика имеет в этой области к своим услугам бесчисленный набор способов, начиная от отмычек и поддельных ключей и заканчивая подкупом прислуги. Все зависит от местных условий и от того, кто должен осуществить эту операцию.

— А есть люди, которых можно нанять для этого? — спросила я.

Мостович громко рассмеялся.

— Ну конечно! Хоть они и не объединены в один цех или профсоюз. Однако, если бы я замыслил такую ситуацию для романа, то поручил бы это дело своей первой героине.

— Мне?

— Конечно. Надо избегать излишней сложности в сюжете. Зачем вводить слишком много действующих лиц? Я всегда был сторонником строгой экономии средств.

— Да что вы! Я же не сумею!

— Больше веры в свои силы, дорогая пани Ганка!

— Да я бы умерла от страха от самой мысли, что меня может кто-то там застать. Еще, чего доброго, подумают, что я воровка!

— Не стоит бояться. В худшем случае вас заподозрят в клептомании. Достаточно принадлежать к высшему свету и иметь хорошие доходы — и можно воровать сколько душе угодно. Каждый скажет: «Вот бедняга! Болеет клептоманией…» Это страшный недуг. И только бедные люди никогда им не болеют.

— Дорогой пан Тадеуш! Так скажите же, как мне это сделать.

— Гм, — задумался он, — вы можете изобразить очаровательную невнимательность. И может произойти небольшая ошибка, и вы возьмете у портье вместо своего ключ от ее номера.

— А если портье это заметит?

— Сомневаюсь. В крупных отелях всегда много суеты. К тому же они доверяют своим постояльцам. И, наконец, если вы сделаете это в первые же дни по приезде, они еще не запомнят вашей внешности.

— Ну, допустим, что это мне удастся.

— Героиня, сжимая в дрожащей руке полученный ключ, осматривается в коридоре и, выбрав момент, когда ее никто не видит, быстро открывает дверь в комнату страшной вампирки. Там она производит обыск, находит бесценный документ, а затем заметает за собой следы, запирает дверь и относит ключ вниз с просьбой заменить на ее собственный. Не медля ни минуты, она быстренько пакует свои пожитки, платит по счету и уезжает ближайшим поездом.

Я покачала головой.

— На словах все это выглядит очень легко. Но как, например, вы представляете себе такой обыск? Ведь она, наверное, имеет много вещей, чемоданов, картонок. Чтобы сделать тщательный обыск, понадобилось бы не несколько минут, а несколько часов.

— Не надо обыскивать все. Нужно искать только там, где можно найти документ.

— Но где?

— Этого я не знаю. Но думаю, что когда героиня номер один окажется в номере героини номер два, инстинкт подскажет ей, где искать.

— Как это инстинкт?

— Говоря просто, вы, дорогая пани Ганка, поставьте себе вопрос: «А где бы я на ее месте спрятала эту бумагу?..»

— Неужели вы думаете, — сказала я, немного обижено, — что я так похожа на других женщин, и не придумала бы ничего оригинального?

— Нет, наоборот. Я уверен, что вы нашли бы чрезвычайно оригинальный тайник, но нужно учесть, что героиня номер два, стремясь, скрыть столь важный для нее документ, наверное, максимально напрягла бы свой разум и изобретательность.

— Хорошо. А если его не будет в комоде?

— Так поищите с ванной.

— Ах, правда! Может быть еще в ванной.

— Ну, вот видите. В конце концов, вам придет в голову еще несколько мест, которые так же хорошо могут быть пригодны для этого.

— А что значит замести следы?

— Ну, закончив поиски, надо привести все в комнате в такое состояние, в котором оно было до того. Не рекомендуется оставлять на месте преступления свои перчатки, сумочку, туфли, шляпку или еще какие-либо предметы туалета, то, что авторы криминальных романов называют визитными карточками преступников.

— Боюсь, страшно боюсь, удастся ли мне все это. Но я безмерно, ну просто несказанно вам благодарна за эти советы. Как хорошо иметь такого друга…

Здесь я должен вычеркнуть из дневника дамы Реновицкой еще несколько строк. Они не имеют существенного значения ни для описания событий, ни для характеристики автора. Там были лишь пространные выражения благодарности мне со многими незаслуженными комплиментами в мой адрес, которые мне просто неудобно отдавать в печать… Что касается воссоздания нашего тогдашнего разговора, то должен признать, что п. Реновицкая проявила здесь исключительную память и почти полную точность. Однако, поскольку magis amicа veritas (истина превыше всего (лат.)), то надо отметить, что п. Ганка выпустила здесь несколько горьких упреков, которые услышала из моих уст по поводу ее легкомысленного знакомства с таким человеком, как Тоннор. Я не сторонник заскорузлых условностей, но по собственному опыту знаю, что случайные знакомства лучше немедленно прекращать. Это, собственно, я и сказал п. Ганке. (Примечание Т. Д.-М.)