- Приветик, семьсот сорок третий. И чем ты занимался, пока меня не было?

- Я был вместе со всеми на наблюдательной площадке. Чарли много раз репетировал, как он произнесет эту фразу, но

все-таки ему было не по себе. Трудно вести себя как ни в чем не бывало, если ты в результате временного сдвига повзрослел на целый год, в то время как для Гриста прошло всего несколько часов.

В комнате было темно. Чарли с трудом различал сержанта, который валялся на кровати. За год чувствительность Чарли неимоверно выросла, и ему было болезненно трудно находиться в атмосфере тупой враждебности. Теперь он понимал, почему ни его родители, ни кто другой из людей, выросших в будущем, не был способен вернуться в прошлое. Их хрупкому сознанию было так же невозможно вынести давление окружающей ненависти, как форели из ручья выдержать давление воды на дне Марианской впадины.

Грист включил свет. Чарли увидел, что сержант одет в военную форму.

- Знаешь, парень, нам надо поговорить как мужчине с мужчиной.

- Слушаю, сэр!

Чарли мысленно заглянул в соседнюю комнату, но Линда еще не вернулась. Он с тоской подумал, что не увидит Линду еще несколько часов. Едва они вернулись со сто второго этажа, тетя Виктория встретила их и потащила Линду в какой-то вегетарианский ресторан на лекцию, призывавшую к ненасилию.

- Что ты скажешь, если мы еще разок перекинемся в покер?

- Хорошо, сэр.

- Вот и молодец. Этак, глядишь, ты и отыграешь пару долларов из тех четырехсот тридцати, что остаются за тобой.

На лице Гриста, словно вспышка флюоресцентной лампы, мелькнуло подобие улыбки.

Посреди комнаты стоял стол. На нем, словно напоказ, были расставлены: бутылка бурбона, ведерко со льдом, два стакана и запечатанная колода карт.

- Открывай колоду, - велел Грист.

Чарли распечатал колоду, перетасовал ее и сдал. Ни один из игроков не стал менять карты, и Чарли выиграл на двойке дам.

- По такому поводу следует выпить, - сказал Грист. - Хочешь воды со льдом?

Чарли не ответил, и Грист вышел из комнаты с двумя пустыми стаканами. Когда он вернулся, в одном из них была вода. Грист вскрыл бутылку бурбона.

- Плеснуть тебе пару капель для запаха? Его улыбка, казалось, излучала свет.

Неприкрытая злоба сержанта попросту ошеломила Чарли. Он кивнул и сказал:

- Ваша очередь сдавать.

Вторую партию снова выиграл Чарли, на этот раз за счет блефа. Грист еще раз плеснул бурбона в оба стакана.

- Рассказал бы ты, что вы там делали? - Грист со стаканом в руке откинулся на спинку стула. - И вообще, как тебе показались остальные ребята? Странноватые какие-то, а? И кто такой этот Максимаст? Фамилия у него чудная какая-то, иностранная, что ли?

- Да нет, ребята как ребята, - ответил Чарли, осторожно отхлебывая из стакана.

За последний год, живя с родителями, он попривык к вину, но не стоило забывать, что бурбон значительно крепче.

- Сдавай, - сказал Грист.

Сержант с удовольствием наблюдал, как движения мальчика становятся замедленными. Армейская Безопасность работает четко, этого у них не отнимешь. Ему доставили тайно произведенный скополамин буквально через час после того, как он его попросил.

- Рассказывай, Чарли, - потребовал Грист. - Рассказывай все, что знаешь.

Происходящее начинало доставлять ему истинное наслаждение.

Его душа умерла: пепел и потухшие угли, вот что было там. Линда напрасно разгребала их в поисках хотя бы одного тлеющего уголька. Вдобавок ей приходилось скрывать свое отчаяние от тети Виктории, которая, сидя перед зеркалом туалетного столика, расчесывала длинные седые волосы и невозмутимо обсуждала лекцию доктора Вурстла.

Чарли, пластом лежавший на кровати, повернулся на бок. Он не чувствовал, как Линда хозяйничает в его мозгу, но в результате его начал мучить кошмар. Линда коснулась его мозга более настойчиво:

«Чарли, что случилось? Ответь мне, Чарли!»

Он еще не пришел в сознание, но глубины его мозга ответили на ее призыв. Он не сопротивлялся расспросам. Он не лгал. На него еще действовал скополамин.

Он слышал, как она возится с дверью в ванной. Затем она оказалась рядом с ним. Она включила настольную лампу и обтерла краем простыни капли пота, покрывавшие его лицо.

«Грист знает все?» - спросила она.

«Все».

Она попыталась оценить всю глубину его вины. Вина была больше ее удивления, больше страха, больше даже, чем жалость. Но она не могла сравниться с их любовью. Она поцеловала его. Его руки обняли ее, их мысли слились.

- Линда!

Это был голос тети Виктории.

- Что здесь происходит?

Линда повернулась к тете, которая стояла в дверях в ночной рубахе и с волосами, заплетенными на ночь.

- Я услыхала, что Чарли болен, тетя, и решила ему помочь.

- Это правда, Чарльз?

Чарли не мог соврать. Он беспомощно сказал правду:

- Нет, мэм.

- Так что ты делал, Чарльз?

- Я целовал Линду.

«Во всяком случае, - подумала тетя Виктория, - мальчику надо отдать должное: он не стал врать».

- С вами, юная леди, я поговорю потом, а пока идите в свою комнату. Вам нечего тут делать.

- Старой леди тут тоже нечего делать, - вмешался в разговор заплетающийся голос Гриста.

Грист стоял около двери, ведущей в коридор, и держался за косяк. Иначе он не смог бы сохранять равновесие. Допрашивая Чарли, Грист успел приговорить целую бутыль бурбона емкостью чуть не в литр. За спиной сержанта маячили двое охранников из Армейской Безопасности.

- Давай-ка, Чарли, собирайся! - скомандовал он, пытаясь, насколько это возможно в его состоянии, вернуть свои командирские манеры. - Тебе есть о чем серьезно потолковать с кой-какими очень важными людьми.

Чарли покорно встал с кровати, но тетя Виктория схватила его за руку.

- Этот мальчик не выйдет отсюда, пока я не получу удовлетворительного объяснения тому, чему только что была свидетельницей.

Грист удивленно уставился на нее.

- Я видела, как в этой самой комнате, на этой самой кровати он целовал мою племянницу!

- Радуйся, что только целовал, - Грист ухватился за другую руку Чарли и попытался вырвать его у неожиданной противницы.

Но тетя Виктория не сдавалась.

- Извольте объяснить, что вы имеете в виду, сэр?

- Я имею в виду, что они женаты. Вот они - муж и жена. Он сам мне это сказал.

Чарли почувствовал, как пальцы тети Виктории больно впились в его предплечье.

- Вы в своем уме, любезный? - спросила она абсолютно спокойно.

- А вы как думали? То-то и оно, что, взглянув на этих ангелочков, никто и в голову не возьмет, что они такие же взрослые, как вы или я. И кроме того, они - телепаты! Вы только представьте, какое из них получится оружие, когда они попадут в нужные руки! А теперь давай его сюда. Его надо отвести в штаб Армейской Безопасности, в Пентагон. И не надо шуметь. Здание находится под наблюдением армии. Так что завтра ваша племянница тоже будет в каталажке рядом со своим муженьком.

- Тетя, тетя… - Линда настойчиво тянула тетю Викторию за подол ночной рубашки.

- Подожди, милая, - пожилая леди спешно соображала, как защитить этого мальчика, чтобы его хотя бы до утра оставили в покое. Ей сразу показалось, что этот человек, Грист, какой-то странный.

- Тетя, это он научил нас целоваться, - Линда показала на Гриста.

Сержант расхохотался.

- Кончай ерунду пороть, - сказал он, но его уши непроизвольно покраснели.

Охранники отодвинулись на шаг, переводя взгляд с фигурок детей на пьяного вояку.

- Он сказал, что все взрослые целуются, и еще он сказал, что мы тоже уже взрослые. Он наврал, тетя?

В тех случаях, когда ей было надо, Линда умела казаться куда младше своих десяти лет. Чарли с трудом сдерживал улыбку.

Тетя Виктория опустилась на колени рядом с Чарльзом. Она взяла его лицо своими сильными руками и повернула его так, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Ее глаза были похожи на Линдины. Впервые тетя Виктория понравилась Чарли.