— Что я похож на матроса, по-вашему? — кипятился Тужман. — Звоните и поскорее. Если выйдем в море через пятнадцать минут, плачу премиальные каждому члену команды.

Радиобраслет пискнул, когда Картазаев был в душе, и он, обмотавшись полотенцем, пошел к телефону в кубрик старшего матроса.

— Чего надо? — недружелюбно спросил он у Гнома.

— Сладкая парочка гусь да гагарочка — Тужман и капитанская дочка собираются покататься на море на собственной яхте. Я думал, тебе будет это интересно. Раз ты спас девчонку один раз, может, спасешь и во второй?

— С чего ты решил, что ей что-то угрожает?

— Объявлено штормовое предупреждение, а женишок ее в море тащит, хотя все стремятся, наоборот, на берегу укрыться. Странно все это и навевает некоторые мысли. Смерть невесты выгодна ему по многим параметрам. Не будет девчонки, он капитана быстренько приберет к рукам через ее мамашку. Эмма от него без ума. Она еще не знает, что он половину папашкиных денег в казино спустил. И еще она не знает про его очень большой долг, который он жаждет погасить из капитанских денежек. Есть идея, сообщить Эмме про его неблаговидные дела.

— Не вздумай. Ты можешь распугать всю рыбу. Мне ловить будет нечего. Козыри прибережем на потом. А девчонкой я займусь.

— Ты это самое…хорошо плаваешь?

Картазаев послал Гнома и, наскоро одевшись, побежал в кубрик дежурной команды, где круглосуточно находились моряки, готовые по первой прихоти клиентов яхт-клуба выйти в море. Картазаев был уверен, что в такую погоду легко найдутся желающие уступить свою очередь выйти в море, но ошибся. Тужман пообещал бонус, теперь все лезли на рожон, лишь бы отхватить пару лишних сотен. Как будто они могли им пригодиться на морском дне. Тогда он выбрал одного грузина, который показался ему наиболее жадным и, дождавшись, пока остальные выйдут, в лоб предложил ему пару сотен за то, чтобы тот уступил ему свое место. Грузин выхватил у него деньги и гортанно просил:

— Ты мэня хочэш купит за два сотня? Всего два? Дай пят сотня, и я не скажу, что ты что-то затевал!

Картазаев дал ему под ухо, и грузин сел на рундук. Вольд забрал денежки, приговаривая:

— Извини, ты же отказался, а это государственные деньги, уж как-нибудь я сам их пропью.

Через четверть часа "Лебедь" отдал швартовы. Кроме Картазаева были еще четверо матросов и официант из ресторана морвокзала, специально нанятый для приготовления коктейлей и бутербродов. Остальные покосились на вновь прибывшего, а старший из них, крикливый и тощий мужичок по имени Толик спросил:

— А где грузин?

Картазаев сказал, что он за него, остальные члены команды лишь переглянулись. Хоть никто ничего не сказал, чувствовалось, что они что-то заподозрили. На выходе из бухты их догнал катер, выбрасывающий из сопла струю воды в метр толщиной. Сирена издала хватающий за душу вой. Яхту застопорили, и с моторки на борт споро перебрался коренастый коротконогий человек в тельняшке под камуфляжным комбинезоном.

— В чем дело? Почему затормозили мою лодку? — недовольно спросил Тужман, появляясь из каюты в обнимку с Нелли.

— Спасательная служба. Старшина 1 статьи Липатников. Почему нарушаем?

— Достали вы меня со своим штормом! — возмутился Тужман. — Я плачу деньги и имею право кататься, когда хочу! Мы в свободном государстве.

— Я не об этом, — отмахнулся старшина. — Почему без спасжилетов? Немедленно одеть или в море никто не выйдет.

Тужман, скрепя сердцем, велел одеть жилеты. Когда Картазаев хотел пройти к рундуку за обмундированием, старшина ненавязчиво сунул ему в руку смотанный в тугой рулон пояс с прикрепленным небольшим кислородным баллоном. Пояс украшала крохотная печатка ФСБ.

— Вернетесь, получите выговор за самоуправство и неоправданный риск, — тихо проговорил старшина. — Если, конечно, вернетесь, в чем лично я сомневаюсь. Со стороны сопредельного государства двигается шторм в 8 баллов.

Со словами "счастливо покататься!" старшина отбыл, и плавание продолжилось. Погода установилась на загляденье. Цвета выглядели удивительно контрастными. Море было ярко синее, а чайки ярко белыми. В общем, как понял Картазаев, все шло к катастрофе. Только команда этого не понимала, хоть и не походила на юнцов, вышедших в первое плавание.

Тужман с красавицей в бикини расположились в шезлонгах на баке. Вышколенный официант прислуживал им. Нелли смеха ради расстегнула ему ширинку. У того руки были заняты подносом, так что некоторое время парень простоял с высунутым достоинством.

Команда, не обращая внимания на пассажиров, молча и сноровисто управляла парусами, и вскоре яхта набрала максимальный ход, вспарывая лениво плещущую волну, словно острый нож шпротный паштет. Да они не в первое плавание идут, а в последнее, понял Картазаев. Он подумал, что вся его конспирация неуместна, потому что его уже решили утопить вместе с невестой. Когда они с одним из усатых матросов прошли на ют, чтобы протравить линь, Картазаев спросил в лоб:

— Братва, что вы задумали?

Усатый даже не глянул в его сторону, но когда отошел к Толику, то Картазаев услышал, как он сказал:

— Грузин много болтает.

Толик буквально взвился и вскоре предстал перед Картазаев во всем своем гневе.

— Так ты скажешь, где грузин? Грузин никогда бы не отказался от премиальных, потому что грузин очень жадный, чтобы отказаться. Куда ты дел грузина? А не то, — и красноречиво указал за борт.

Картазаев, оставшийся стоять на юте, увидел, как к нему с двух сторон заходят остальные трое матросов. Полундра, подумал он. От драки спасла внезапно взвывшая сирена. Яхту догнала еще одна моторная лодка.

— Я должен срочно уехать, — сообщил Тужман Нелли после коротких переговоров. — Проблемы в порту. Но мы, конечно, потом встретимся и продолжим.

Встретимся на морском дне, добавил Картазаев про себя. Тужман перелез на моторку, помахал рукой и, сразу потеряв интерес к невесте, отбыл. Не прошло после его отплытия и четверти часа, как по радио пришло официальное штормовое предупреждение.

— Внимание всем судам! Приближается шторм "Надежда"! Мощность в эпицентре 9 баллов. Порт "Алга" закрыт. Всем судам принять экстренные меры безопасности.

Картазаев посмотрел на коллег и спросил:

— Вы что — идиоты?

Однако те продолжали править в открытое море.

— Тебе деньги заплатили, грузин? — соизволил спросить Толик. — За просто так такие деньги не платят. Все грузины дураки или ты один такой?

Картазаев решил попытать шанс у капитанской дочки. Нелли, как ни в чем не бывало, продолжала принимать солнечную ванну. Лифчика на ней как не бывало.

— Вы можете остановить этих остолопов, — сказал Картазаев. — Прикажите поворачивать к берегу.

Нелли пострела на него сквозь бокал и заметила:

— Какой красавчик. Тебя как зовут?

— Вова, — сказал Картазаев и осекся.

— Мы раньше никогда не встречались? — спросила она.

Тема была опасная, хоть Картазаев теперь был молодой и красивый, а спасший красотку инспектор старый и больной.

— Ты, наверное, у папашки в порту работаешь. Знаешь, кто мой папашка?

— Знаю. Он тот, кто скоро займется твоими похоронами!

— Какими похоронами? — недоуменно спросила Нелли.

— Потонем мы все как собачка у Муму, вот что! — воскликнул Картазаев.

Толик дернул его за плечо и зло ощерился:

— Не пугай хозяйку, грузин. Если наложил в штаны, так и скажи.

Опять все четверо были здесь. Картазаев оглядел их и сказал:

— Еще не наложил, но если желаете, я могу их описать, — и столкнулся с внимательным взглядом Нелли. — Я в фигуральном смысле. А вам бы девушка не помешало накинуть верхнюю часть купальника, солнце, знаете ли, вредно действует на молочные железы. Особенно, такие развитые как у вас. Их беречь надо и припадать исключительно нежно, губами.

— Хам, — негодующе вынесла вердикт Нелли.

— Грузин хозяйке хамит! — негодующе загалдели матросы.

— Да, я хам. Я хочу жить в отличие от вас — придурков!