Под новыми навесами, еще пахнущими смолой, на овощном рынке в аккуратные стеллажи были уложены мешки с красной и желтой картошкой, золотистым луком. Все выглядело нарядно и свежо. Лишь в углу возвышалась неопрятная куча продукции, уже начинавшей портиться. Несмотря на то, что продукты шли за бесценок, мало кто на них позарился. Разве совсем уж жадные и законченные люди.

Именно среди них и обнаружился Афинодор. Он суетливо сновал между гнильем и довольно неразборчиво набивал привезенные с собой грязные в пятнах мешки. Мешков было больше десяти.

— Зачем тебе столько? — не удержался Бен. — Она же сгниет. Она уже сгнила!

— А Вениамин! Здорово, Вениамин! — по обыкновению поприветствовал его Афинодор. — У меня не сгниет. У меня погреб имеется возле химзавода. Помоги до машины донести. С машиной я договорился, но шофер за погрузку сотенную требует, а у меня нет.

Вениамин предложил взаймы.

— Мне отдавать нечем, — не моргнув глазом, соврал Афинодор.

Бену очень редко приходилось лицезреть, чтобы старые умудренные сединой люди врали с такой внутренней убежденностью, и он решил взять это себе на вооружение.

Когда Бен поднимал мешки, внутри них хлюпало, продукт довольно энергично разлагался. Афинодор остался чрезвычайно довольным сэкономленной сотенной и от щедрот пригласил к себе в гости, но не домой, а на работу.

— Дома у меня старуха чистая ведьма, а в подвал приходи. Чайковского погоняем.

Только у меня сахар кончился, ты принеси, а лучше конфет.

— Ерепов будет ругаться.

— А ты после работы приходи. Все эти новые русские начальники пик в пик привыкли уходить. А мы люди старой закваски, мы допоздна задерживаемся.

Воспользовался предложением Бен на следующий же день. Его интриговал этот старик, нищий и богач одновременно. Интересно было, за что этому пентюху отваливают такие бабки. Он из-за денег можно сказать встал на неправедный путь, обокрал родную фирму, словно Штирлиц несколько лет по краю лезвия ходил, под носом отдела собственной безопасности темные делишки проворачивал, честное имя заложил, а потом не смог выкупить, заложил еще раз, а потом и продал подчистую уже заложенное, а этот никчемный старикашка тысячи огребает. За что? Если бы Бену столько платили, он бы оставался честным до сих пор, умер естественной смертью и попал в рай.

Дождавшись окончания рабочего дня и проследив за отъездом Ерепова, Бен спустился в подвал, самый странный из всех, что ему приходилось видеть. Во-первых, туда не было лестницы, и спуститься можно было лишь на лифте. В конце коридора на первом этаже, за грудой старых ящиков, располагались тяжелые железные створы, запирающиеся снаружи на щеколду.

Кнопок в лифте было много, но кроме единственной уцелевшей с литерой «П», все остальные подпалены и сожжены, словно в банальном лифте в спальной шестнадцатиэтажке. Лифт, лязгнув, провалился в подвал, защищенный такими же тяжелыми створами, как и на верху. Коридор внизу оказался без преувеличения белоснежным, но не из-за чистоты, а из-за осыпавшейся штукатурки. Подошвы ботинок сразу сделались белыми.

ОПП казалось вымершим, словно замерзшая насмерть антарктическая зимовка, пока навстречу не попались двое лаборантов, торопливо направившихся к освободившейся кабинке и снимающей на ходу белые несвежие халаты. Бен спросил, где ему найти Афинодора, и ему было указано.

Бен прошел в конец коридора с вмурованными железными дверями и змеящимися по стенам и потолку толстыми жгутами проводов. Обнаружилось неожиданно много мух, наглых, бесцеремонных, то и дело с противным жужжанием застревающих в волосах.

Бен стал ломиться не в ту дверь, тут открылась соседняя, из которой показался Афинодор собственной персоной.

— Вениамин! Здорово, Вениамин! — поприветствовал он, пошевелив кустистыми бровями.

— А я думаю, кой леший тут объявился? Заходи.

Бен вошел в кабинет, безо всякой симметрии заставленный столами и донельзя захватанными стульями. Полное ощущение, что место для сидения механизаторов в противосолидолных галифе, если бы не стоящие на столах мощные компьютеры «Вьюджик-Корреол» последней модели с жидкокристаллическими мониторами. В «Кайсаре» такая могучая машина имелась только у исполнительного директора господина Круга.

— Крутая у вас техника! — вырвалось у Бена.

— Нужно еще круче. Мощи не хватает.

— Чем же вы занимаетесь? Галактическими проблемами?

— Может, и галактическими, — хитро ухмыльнулся Афинодор. — Конфеты принес?

Отлично! У меня сегодня праздник: годовую заявку на запчасти закончил по управлению оборудования.

Не успел Афинодор гордо кинуть на стол толстую пачку белой мелованной бумаги, как на нее неряшливо свалилась пара жирных мух и без затей начала трахаться.

— Гады! — рыкнул Афинодор. — На годовом отчете! Он же только что из принтера!

Убью!

Он изо всех сил хлопнул по пачке.

— Хорошо, что ты промахнулся, у мух тоже есть мозги, — заметил Бен.

Афинодор никак не мог угомониться. В произносимых в гневе изощренных ругательствах временами прорисовывался некий глубинный философский смысл.

— Откуда столько мух? Может, вся наша работа-дерьмо?

Афинодор вскипятил чайник с неряшливыми отпечатками грязных пальцев на корпусе.

Бен распечатал пачку "Морского раздолья".

— Вот я и говорю, техника у вас, дай бог каждому.

— Это все для «Кентавра». Только не болтай никому, я тебе его покажу.

— Что за зверь?

— С нулевого цикла мы вместе, — похвалился Афинодор. — Сам все для него покупал.

Считай, где был. В Турции. В Париже, Лиле, это Франция. В Эссене — Германия. В Стокгольме. В этом- Копенгагене. В Лондоне. Всякую ерунду не брал, только самое лучшее. Если бы ты знал, какая коняшка получается!

— Да ты всю Европу изъездил!

— Не только. У талибов пришлось кое-что купить. Но сам понимаешь.

— Могила.

— Вот, что я тебе скажу, Вениамин, «Кентавр» — главный труд моей жизни. И он уже на подходе.

— Что ж в нем такого особого?

Бен пожалел, что спросил. Старик зыркнул на него сквозь заросли бровей, усмехнулся и сказал, что неважно. Чтобы как-то заполнить неловкую паузу, Бен спросил про Прелову.

— Грудастая? — сразу подхватил Афинодор, помнится, и Краюшкин назвал ее также. — Она разведенка, а все разведенки злые. Знаешь, я сам с Азии, родился и долго жил в Магрибе, там есть поговорка: "У женщины два рта, и оба надо накормить". Мудрые люди на Востоке. Если бы грудастую обстоятельно и качественно имели, то она бы сразу добреть начала. А так она нашего брата ненавидит. Знаешь, как называет? Не мужчина, не мужик. Штаны. На Базилевского ОБХСС натравила.

— Афинодор, ОБХСС давно уж нет.

— Ну не суть важно. Ты меня понял.

Куда уж лучше. Меньше всего в его положении ему бы надо привлекать внимание службы экономической безопасности. У Бена от дурных предчувствий засосало под ложечкой.

Он окинул комнату взглядом и не сдержал невольного возгласа. То, что он сначала принял за висящие на стене черные полотнища, может снимки в рентгеновском диапазоне, оказались окнами. Окна в подвале!

— Зачем здесь окна?

— Вот это я тебе могу сказать, тут тайны нет. Во всяком случае, пока. Дальше не знаю, что наш отдел собственной безопасности выдумает, и какие еще подписки с меня возьмет.

— А ты еще и подписки давал?

Афинодор сделал укоризненное лицо, словно Бен спросил что-то неприличное, и тот поспешил извиниться. Старик вывел его из комнаты, провел через забитую старой рухлядью подсобку, отпер дверь собственным ключом из достанной из халата огромной связки, и они вышли наружу. Пахнуло сырой землей. Бен был потрясен.

Они находились в обширной пещере. Ближайшая стена возвышалась в метрах десяти, едва видимая в лучах одинокой взрывозащищенной лампы. Испросив разрешения, Бен подошел, по пути споткнувшись о брошенные и окаменевшие носилки. Стена оказалась из скальных пород. Похоже на гранит. Скорее всего, пещера имела естественное происхождение. Строители лишь слегка подправили доставшийся им природный феномен.