Элияху сказал ему: Иешу говорил вам: кто хочет войти со мной в будущий мир, да удалится из сообщества Израиля и отвергнется от него, ибо Отец мой Небесный возьмет презренных, которые перестали служить ему (Израилю), как сказал пророк Исайя: «Новомесячия ваши и праздники ваши ненавидит душа моя» [945]. Еще Иешу сказал вам: кто следует за мной, тот может не чтить субботу, которую заповедал Бог (ה״ק״ב״ה), но должен соблюдать воскресение, которое посвящено Богу ('")״$״'). И Пасху, которую справляют израильтяне, вы отмечаете в другой [день], в который он (Иешу) восстал из могилы. И так же всякую неделю отмечаете воскресение, когда он взошел на небо. А Хануку [справляете] в календы [946]. Ни поста, ни обрезания не признаете; кто обрезан, тому велите обрезываться, а кто не обрезан, тому велите не обрезываться. Далее, из того, что создал Бог, от маленького комара до большого слона, проливаете их кровь на землю и едите их, потому что он (Иешу) сказал: как зеленый росток был я пред вами [947]. Если один из вас пройдет одну милю, то другой пройдет с ним две мили; если иудей стоит от вас по левую сторону, то даете тому, кто стоит по правую сторону; терпите злословие иудея и не можете ему возразить, как терпел Иешу; показываете смирение, чтобы добиться смирения пред вами; терпите, чтобы вас терпели; то горячее кушание, за которое был наказан Иешу, вы разбавляете смирением, говоря: о Господь, мы самые смиренные на земле. Из-за него вас отлучили от Израиля.

Элияху спросил их, кто из них лучше других знает Закон Израилев, и назареи назвали ему Павла (Pa ulus). После того как Павел прочел ему из Закона, он объявил ему отлучение от Израиля. И вновь началась смута.

(11) Через некоторое время в царстве Персидском (melekuth Phars) скитался один из назареев, терпя поношение, подобно тому как тот еретик насмехался над мудрецами. Он сказал им: Павел заблуждается в Писании, когда говорит: не обрезывайтесь, ибо Иешу не обрезывался [948]. А Иешу говорил: я не преступил Закон Моисеев ни на йоту, но исполнял каждое его слово. И позор Павлу за то, что он сказал, будто он (Иешу) был не обрезан, но, говорю вам я, Несторий, обрезывайтесь, ибо и Иешу был обрезан. И еще сказал Несторий: еретик! ибо он (Павел) учил, что Иешу есть Бог (Jesu Eloh), но он был рожден [как все люди], и только Святой Дух покоился на нем, как на пророке. Несторий спорил с назареями, убеждая их жен и говоря им: я постановляю, чтобы никакой назарей не имел двух жен. Вскоре Несторий стал им ненавистен, ибо он сеял раздоры между ними, и одни из них молились ха-Ноцри из-за страха перед Несторием, а приверженцы Нестория не страшились ха-Ноцри.

Потом Несторий направился в Вавилон и в другой город, называемый Хацаца, и все разбегались пред ним и прятали своих жен, ибо Несторий был деспотичным человеком. И вот одна женщина обратилась к нему: что привело тебя к нам? Он сказал ей: я пришел, чтобы отведать с вами жертвенного хлеба и вина. А было в обычае Хацацы, чтобы женщина преподносила путнику большой ключ. И вот он передал одному человеку жертву и припал к земле. И когда он склонился к земле, женщина, которая держала ключ в руках, обронила [ключ] и убила его, после чего в их среде долгое время продолжались раздоры.

(12) Главой же синедриона был тогда Симеон Кифа (Sima un Kipha) – почему его называли Кифой? – потому что он встал на тот камень, о котором пророчествовал Иезекииль на реке Ховаре [949], и став на тот камень, он услышал небесный голос (Bath-Kol) [950], – Симеон Кифа подумал, что этот голос принадлежит ха-Ноцри и обладает бесконечной мудростью [951], – [и он говорил,] что такой великий человек в Израиле… [952] Бог вложил в сознание Симеона Кифы, чтобы он направился в Иерусалим… И собрались все епископы и пресвитеры минеев (ha-minim), и в праздничный день [953] пришел к ним Симеон Кифа и объявил об этой мудрости всем, что в Израиле нет… [954] И они добивались, чтобы обратить его в назарейскую веру, и принуждали его, говоря: если ты сам не примешь нашу религию, то мы тебя свяжем, а [ведь] никто из израильтян, кроме тебя, не может войти в Святая святых. Когда израильтяне услышали об этом, то они взмолились к ним: отпустите того, кто ходатайствует [за нас] по нашим грехам и долгам! И потому, что все в Израиле отговаривали его, он обратился к назареям и сказал им: при одном условии я приму вашу веру – если вы обратите хотя бы одного израильтянина и завлечете его в ваше общество. Пресвитеры минеев обиделись на это условие и заточили его в башню. Тогда он поклялся, что не будет есть мяса и никаких других яств, кроме хлеба и воды. Он спускал им веревочную корзину, в которую они клали хлеб и воду, и он поднимал ее к себе в башню [и так питался,] пока не умер. Все [израильтяне] славили его верность Богу и то, что он не оступился и не осквернился, хотя назареи и уверяли его, что из-за скорби по Иешу они также не едят мяса и никакой другой пищи, кроме хлеба и воды. Они навещали его в башне, где он жил, но он так и не принял их пищи и не поклонился кресту.

После того в этой башне сочинял Керубот, Йоцрот и Зультот [955] поэт по имени Элиезер бен Калир [956]. Он послал эти песнопения старейшинам Израилевым и передал им, что он вложил в них свою душу, и наказал, чтобы они разучили их и молились сообразно с ними. И также послал [песнопения] в Вавилон, к р. Натану, эксиларху [957], и тот показал их учителям в синедрионе, и те сказали, что они хороши, и предписали всем израильтянам разучить песнопения и молиться сообразно с ними. И всякий, кто хотел упомянуть в песне имя р. Симеона, упоминал его, – да продлится память о нем до будущей жизни! Но Бог в своем милосердии… [958]

96. Венская рукопись

Повесть о нем и о его сыне.

(1) Во времена второго Храма, в дни Тиверия Кесаря и в дни Ирода (ii), царя Израильского, большого злодея, как говорится в «Иосиппоне» [959], в то время жил один человек, происходящий из дома Давидова, по имени Иосиф Пандира; у которого была жена по имени Мириам; и он был человеком богобоязненным и учеником р. Симеона бен Шетаха. По соседству с этим Иосифом жил один злодей по имени Иоханан, преступник и прелюбодей. Мириам еще не была замужем, когда злодей Иоханан положил на нее глаз и нацелился на нее. И старался он попасть к ней, но так, чтобы остаться незамеченным. И вот наступило время, когда отмечается праздник Пасхи; и в субботнюю ночь Иосиф удалился из дома, поскольку обладал высоким саном. Но что же тот злодей? Выждав время, он вошел в дом; все подумали, что это вернулся Иосиф, и злодей проник к Мириам под видом ее мужа; а в это время у нее были месячные. И сделал тот злодей все, что хотел, и переспал с ней. Но она закричала, думая, что это ее муж, и сказала: господин, господин, да будь премудр, у меня сейчас месячные и я нечиста, поэтому оставь меня, не делай ничего позорного и не гневи Господа! Но злодей тот переспал с ней, отчего она забеременела.

Он было удалился прочь, но тотчас вернулся, желая повторить грех. Мириам сказала ему: неужели ты не стыдишься Бога и святости Его? Тебе недостаточно, что ты один раз вошел ко мне, если входишь еще раз? Она поручилась бы, что говорит со своим мужем. Тогда злодей наконец покинул дом, испугавшись слов женщины и пряча свое лицо. И когда наутро Иосиф вернулся в свой дом, он нашел свою жену плачущей и сетующей и бьющей себя по лицу. Он спросил ее: что случилось с тобой и кто причинил тебе зло? Она отвечала ему: горе нам, горе матери, которая тебя родила, горе тебе за тот грех, который ты совершил! Ты знал, что у меня месячные, но все же дважды входил ко мне этой ночью, не страшась Бога, как простолюдин или нечестивец. Каким ты предстанешь в последний день, если ты поступил вопреки своему же обычаю и нарушил его; ведь никогда в течение ночи ты не входил ко мне! Ее муж Иосиф ответил ей и сказал: что ты говоришь? я не то что дважды, и один раз не входил к тебе; верно, тебе привиделось во сне и ты вообразила, что я был у тебя; замолчи же и не говори мне о таких вещах!