За неделю я посетил почти все основные монастыри и святые места Афона. Все они восхитительны и заслуживают долгого рассказа. Но более всего поразил меня сравнительно малоизвестный скит Богородицы, издревле именующийся по-гречески Ксилургу, то есть скит "древоделов". Место примечательное уже потому, что это самый древний русский скит на Афоне, возникший еще до официального принятия христианства на Руси. Первые русские насельники по привычке поставили здесь деревянную церковь, которая очень быстро пришла в негодность. Отсюда несколько насмешливое имя, данное им греками: "древоделы". Оно, впрочем, очень подходит для всей России, где каждое поколение усердно занимается "перестройкой" доставшихся в наследство сараев и в конце концов с теми же сараями остаётся. От тех первых иноков не осталось и следов. Долгое время скит был заселён болгарскими монахами, которые построили здесь в 1820 г. его главный, уже сильно обветшавший храм. Но главное достоинство этого места в другом. В лесу, покрывающем живописнейшую долину, русский игумен скита недавно обнаружил множество – до четырёх десятков уровней – террас, аккуратно облицованных камнем. Таким же камнем выложены берега ручья, который стекает по долине к морю, синеющему за склонами холмов. Линии террас извилисты, упруги, словно проложены по невидимым силовым линиям природного пейзажа. Есть тут и туннели, и пригодный к использованию водопровод из свинцовых труб. Ещё не расчищена мощёная дорога, сбегающая вниз вдоль ручья. Кто и когда построил это грандиозное сооружение, опять-таки неизвестно, но, как все постройки на Афоне, оно выглядит совершенно цельным, словно сработанным в одно мгновение и сразу вошедшим в вечность. Прекрасный образец характерного для Афона союза человека и природы или, лучше сказать, растворения человеческого присутствия в природной среде, придающего красоте мира смиренный образ, делающего её умной.

В жизни афонских пустынников, облюбовавших в особенности окрестности самой горы Афон, это равновесие духа и естества раздвигается до предела, переходит в новое и высшее качество. Оно предстаёт резким контрастом духовного горения и грубой вещественности мира. Но в глубине этого контраста есть всё та же общая основа – Божественная благодать, дающая силу в немощи, в сознании своей ограниченности. Вот истинная причина, по которой пустынник оберегает своё "естественное состояние". Для духовной истины нет образов – только "мир, как он есть", во всём его богатстве. Но не случайно всё-таки духовные подвижники выбирают для своих трудов горы необыкновенной, прямо-таки фантастической красоты. Сжимается сердце от далёких зарниц над Афоном, высвечивающих его мраморные жилы и посеребрённую вершину, мглу безлюдной тропы и чёрный провал моря. Отчего? Кто увидит за ними свет духовного огня, в котором сгорает, чтобы преобразиться, мир?

Сказано пророком: "Идущий за мной будет крестить огнём и духом". Я знаю теперь, что значат эти слова.

БЕЗ ПРОСТОЯ

"Любовь проста и непроста:

Перста в перста, уста в уста...

Вот так же властно над поэтом –

Влеченье чистого листа!"

Майя Гликина

Любовь проста: перста, уста,

А также прочие места,

И тем ещё она прекрасна,

Что не бывает в ней поста!..

Под сенью райского куста,

В любви такая высота,

Что кто-то с ней взлетает к солнцу,

А кто-то прыгает с моста!..

Но что поэту суета?

Влеченье чистого листа

Над ним порой настолько властно,

Что весь он – пение клеста!..

Читатель хмыкнет неспроста,

И слух пойдёт из уст в уста:

Читали Гликину в журнале?

О простота! О пустота!..