И вот оказывается, что в романе всё – реализм! И мафиози-претендент, ради рейтинга готовый всунуть в технологию выборов единственную дочь и отдать её на заклание, и ворюга-олигарх, и бандюки, и продажные мэры, прокуроры и милицейские начальники, и продажный, кстати, тот самый полковник ФСБ, ввергнувший в приключение нашего супермена-экс-майора, и различного уровня негодяи-услужающие, лакеи и политтехнологи – увы: всё это человеческое отребье реально живёт повсюду на просторах благословенной нашей матушки России, оно реально дышит тем же воздухом, каким дышим все мы, среднестатистические жители огромной и богатой страны, в которой порядка всё нет, нет и нет.
Сильный роман написал Михаил Попов. В нём – реальность, реальная наша жизнь, в которой нет "чистой силы", но нечистой – предостаточно. Пусть там много сочинённого, литературного – но всё, благодаря "волшебной силе искусства", правда – от первой до последней страницы.
Через несколько дней у нас состоялись – выборы президента. Может быть, кто из читателей улыбнётся, но – любезные, не пошёл я на эти выборы. Во-первых, и так исход их предопределён был, а во-вторых... Прислушался я – к Мише Попову.
Александр Токарев ДА, “СМРТ”!
Эдуард Лимонов. "СМРТ", рассказы. Издательство “Амфора”; М., 2008г.
Прошло уже два года со дня трагической гибели Слободана Милошевича в застенках гаагской тюрьмы. Косовские албанцы объявили о своей независимости от Сербии. Запад, как и следовало ожидать, активно их поддержал. Россия же, как всегда, грозно надувает щёки, заявляет о своём несогласии, и, как всегда, ни на что не влияет. Российская элита лишь имитирует противостояние с Западом. А имитация эта необходима только для внутреннего потребления. Делаем хорошую мину при очень плохой игре. Лидеры боснийских сербов – Радован Караджич и Радко Младич – по-прежнему в международном розыске. В тюрьме находятся бывший президент Республики Сербской в Боснии Билана Плавшич и лидер сербских националистов Воислав Шешель.
Так бесславно закончилась сербская борьба. Однако не нам, русским, судить сербов. В отличие от них, мы сами отказались от своей Родины – СССР. Именно Россия была инициатором развала Союза, именно РСФСР в припадке безумия объявила о своей независимости. Русские сами сдали всё, что только можно, и не оказали достойного сопротивления. В отличие от сербов! Об их борьбе, о югославских войнах, о судьбе Балкан пишет в своей новой книге Эдуард Лимонов, отдавая дань уважения своим сербским друзьям: живым и павшим.
Книга называется "СМРТ". Не мягкое русское "смерть", а пронзительное сербское "смрт". "Сербская смерть быстрее русской, она как свист турецкого ятагана", – пишет в предисловии автор. Меня всегда удивляло то, что, будучи свидетелем и даже непосредственным участником тех горячих событий, Лимонов ограничивался лишь написанием военно-полевых очерков, часть которых вошла в его книги "Убийство часового" и "Анатомия героя". Тема Сербии присутствует и в других книгах автора, таких как "Книга воды", "Священные монстры", "Книга мёртвых" и др. И вот, наконец, перед нами новая книга рассказов, посвящённых балканским событиям 1991-1993 гг. Спокойно, рассудительно, без лишних эмоций и красивых метафор, повествует автор о своём участии в тех, далеких уже, событиях. Нет здесь былых "изысков", вроде "группового изнасилования, в котором сам участвовал в полупьяни" ("Анатомия героя"), нет и сознательного наполнения текстов ужасами войны. Лимонов пишет о боях под Вуковаром, об осаде Сараева, о сражениях в Книнской Краине, об армейском быте и бедствиях беженцев, о трагедии смешанных браков в условиях гражданской межнациональной войны, о взаимной ненависти и ожесточении и, конечно, о смерти. Не ограничиваясь описанием балканских войн, автор мысленно переносится в Москву 1993 года, в Приднестровье, в Абхазию. Сопровождает читателя на передовую "крестьянских войн" конца XX века. Как будто в свете фотовспышки видим мы отряд Шамиля Басаева, воевавшего в 92-м на стороне Абхазии, народного комбата, "батю", Костенко, защищавшего Бендеры от вторжения снегуровских "румын", армейский "ЗИЛ", таранящий стеклянные двери технического корпуса Останкино.
Лимонов рассказывает о своих встречах с сербскими политиками и военными: Радованом Караджичем, Биланой Плавшич, Воиславом Шешелем (рассказы "Голуби" и "ястребы", "Воевода"), о своём путешествии по горной дороге из Сараева ("Stranger in the night"), во время которого на теле убитого серба был обнаружен католический крест! А серб-католик – это уже хорват. Живописуя своё участие в атаке на врага, автор даёт читателю представление о тактике уличного боя, о том, например, что гранату следует бросать в открытые двери или окна, но, ни в коем случае, не в стекло. 3 октября 1993 года, будучи под обстрелом в Останкино, автор видел, как брошенные "героическими ребятами" бутылки с "коктейлем Молотова" рикошетили от стекла в кусты, которые тут же и загорались. И лишь один из спутников автора, майор, "посоветовал желторотым вначале разбить окно камнями, целя не в центр, а с краю, а уже потом швырять бутылку со смесью. Угол здания сразу запылал". Со знанием дела Лимонов описывает тактику мусульман во время обстрела колонны бронетехники. "Подбивали обычно в узкой улице первую и последнюю машину. По бензобакам работали гранатомётчики с первых этажей. И, наконец, когда из загоревшихся машин выскакивали танкисты, а из загоревшихся БМП (боевая машина пехоты) выскакивали бойцы, по ним работали пулеметчик и автоматчики". Позднее так будут действовать чеченцы во время печально известного новогоднего штурма Грозного 1995 года.
В рассказе "Черногорцы" Лимонов пишет о своих встречах с местными писателями, "писцами". За их внешний вид, образ жизни и манеру поведения называет их "разбойниками". В своё время в моей жизни был небольшой эпизод, связанный с югославами. Тёплым июльским вечером в компании двоих друзей мы проходили мимо летнего кафе, в котором один из моих спутников, Егор, работал охранником. В кафе раздавались крики, ругань, началась драка. "Чурки!" – подумал Егор и побежал на помощь своему "коллеге". Через несколько секунд, однако, все утихомирилось. Выяснилось, что в кафе сидели вовсе не "чурки", а югославы, и немного разбушевались, "разбойники". Помню, меня поразил тогда их внешний вид. Чернявые, заросшие щетиной, с крупными носами, очень уж смахивали они на кавказцев. Тогда я не стал задумываться о причинах этого сходства. Спустя несколько лет нашёл ответ у Лимонова: "отуречивание". Долгие столетия жизни бок о бок с турками дали о себе знать. Находясь в окружении враждебных империй – Османской и Священной Римской – сербы не смогли сохранить этническую чистоту. В результате появились сербы-католики (хорваты) и сербы-мусульмане. В Югославии конца XX века религиозная принадлежность стала определять принадлежность национальную. Во времена Тито национальные противоречия отошли на второй план, уступив место противоречиям социальным. "Однако языки пламени вражды вырвались в девяностые годы". Оттолкнувшись от текста простой сербской частушки, Лимонов совершает экскурс в историю.
Тито маэ свои партизаны,
А Алия свои мусульманы.
"Чётники", то есть, сербские националисты, поясняет автор, "порой воевали во Второй мировой войне против партизан Тито". "Сербы вообще никогда особо не жаловали Иосифа Броз Тито, хорвата по национальности", – совершенно справедливо утверждает Лимонов. Или другая частушка: "Йосиф Тито… Усташей воспита!" Усташи – хорватские ультранационалисты, воевавшие на стороне Гитлера и лютовавшие во время войны хуже фашистов. "Ельцин – усташа! Почему вы не уберёте Ельцина?" Такой вопрос задаёт автору старуха-беженка. "Усташа" – это в устах сербов чуть хуже дьявола".