Изменить стиль страницы

Как оказалось впоследствии, это испытал не только я. Как только книги Толкина появились у нас большими тиражами, увлечение ими охватило очень широкие круги, и даже породило массовое "толкинистское движение". Параллельно заметно снижался интерес к так называемой "научной фантастике". Топот и ржание боевых коней Средиземья неожиданно заглушили рёв звездолётов. Эльфы и гномы, внезапно, оказались интереснее пришельцев-гуманоидов, а простые земные драконы пленяли воображение гораздо сильнее, чем это могли сделать самые невероятные инопланетные чудовища...

А сколько всего это потянуло за собой! Сколько людей после прочтения Толкина занялись изучением настоящих эпосов европейских народов. Сколько явилось литературных эпигонов. Сколько возникло исторических клубов, где люди занимаются изучением технологии производства доспехов и оружия, т.н. историческим фехтованием и стрельбой из лука, осваивают верховую езду и приёмы древних боевых искусств. Да и не только это: есть, к примеру, энтузиасты, серьёзно занимающиеся реконструкцией исторического костюма, средневековых музыкальных инструментов и танцев. Не в последнюю очередь, благодаря этому увлечению, по всей Европе начали организовываться рыцарские турниры, разнообразные "фэнтезийно-средневековые" фестивали. А пресловутые ролевые игры? Не удивительно ли, что значительному количеству нынешних молодых людей, в лице которых некоторые круги желали бы видеть "поколение пепси", гораздо интереснее ощущать себя легендарно-историческими и вовсе мифологическими персонажами прошлого или теми же героями "Властелина колец"?.. Побег из тюрьмы современности стал массовым явлением.

В чём причина феноменального успеха толкиновской эпопеи? Случаен ли он, или закономерен? Если мы оставим в стороне рассуждения о постмодерне и его модификациях, то, наверно, всё это выглядит как счастливое для Толкина стечение обстоятельств. Он начал писать сумрачные сказания своего "Сильмариллиона", когда в послевоенной Европе господствовали футуризм, сюрреа- лизм, абстракционизм, театр абсурда, а реалистическое искусство было захвачено пафосом антирелигиозности и освобождения от "оков тёмного прошлого". Само собой, "Сильмариллион" напечатать оказалось невозможным. Успех в конце тревожных 30-х годов XX столетия пришёл с "Хоббитом" – сказкой, которую Толкин рассказывал своим детям на ночь. Сказка была написана лёгким и весёлым слогом, но в основе её, в её подсознании, лежал отвергнутый "Сильмариллион". Оттого-то она оказалась интересна и взрослым, которые сразу ощутили, что сказка-то эта непростая. Ну, а завоевавший мир "Властелин колец" явился миру в 50-х, когда маэстро Дали и Пикассо всё ещё царили на Олимпе современного искусства, но со всей видимостью наметился кризис модернизма во всех областях художественной культуры. При этом не всё пришло сразу. Сначала была просто литературная популярность. "Играть в Средиземье" начали гораздо позже: видимо, не ранее 70-80-х годов. А это, как представляется, именно тот рубеж, когда чудовище модерна начало издыхать, и впервые дал о себе знать постмодерн. У нас же Толкин по-настоящему появился в 80-х, и "играть в него" начали почти сразу же.

Таким образом, Дж.Р.Р.Толкина можно считать одним из провозвестников нового премодерна. А есть и другие, конечно. Если говорить о нашей стране, безусловно, речь идёт о Константине Васильеве. Этот художник прошёл увлечение всеми возможными "измами", и вдруг взялся за древние эпические сюжеты. Сама техника его живописи – антитеза и реализму, и модернизму. В особенности эти чистые цвета! Именно такими цветами пользуется иконопись. Именно чистыми цветами писали художники раннего Средневековья. Именно чистыми цветами оперирует народное прикладное искусство. Холодная монументальность и чистый цвет – это то, что отличает Васильева от, например, Васнецова, который при всей сказочности своих сюжетов оставался в рамках реалистических канонов. Как и творчество Толкина, живопись Константина Васильева – это восстание против "современного мира", попытка перехода на позиции Традиции. Ранняя смерть оборвала этот творческий процесс. Известно, что после написания своей, как оказалось, последней картины "Человек с филином", Константин Васильев с другом ушли на несколько недель в лес. Очевидно, что это была не просто охота. Художник пережил некий качественный скачок в понимании своего творчества. Для его осмысления нужно было провести какое-то время наедине с природой. Вернувшись, Константин Васильев, как передают, сказал: "Вот, теперь я знаю, как писать". Однако написать-то более ничего ему и не удалось... В конце 70-х годов выставки Константина Васильева, наряду с выставками авангардистов, происходили полуподпольно. Он был частью, так называемого "андеграунда". В эпоху перестройки, благодаря стараниям энтузиастов, его творчество стало известно всей стране. Но к середине 90-х, оно, фактически, снова стало "андеграундом". И всё же, у автора "Жницы", "Лесной готики" и "Северного орла" есть последователи. А, значит, есть надежда на то, что кто-то из них в какой-то светлый день достигнет той точки, которой когда-то достиг Васильев, и пойдёт дальше.

Ну, а если мы обратимся к музыке, то, наверно, прежде всего, стоило бы определиться, что тут является модерном – музыкой, выражающей "дух современности". Конечно, сюда, видимо, можно отнести кое-что из музыки симфонической, которая сама определяла себя как "авангард". Но гораздо большим модерном, на мой взгляд, является джаз. Именно джаз явился выразителем бодрого позитивистского прогрессивного оптимизма индустриальной эпохи.

Если фольклор – это настоящая традиция, с трудом выживающая в условиях "тюрьмы современного мира", то с наступлением эпохи постмодерна в музыке у фольклора, вдруг, появился неожиданный и многообещающий союзник, имя которому фолк-рок. Фолк-рок – явление непростое. В музыке тут совмещается и элементы рока, и фольклорные мотивы, и музыка европейского средневековья, в частности, барокко. Помимо традиционных для рок-музыки гитар и ударных, фолк-рок-музыканты используют и инструменты симфонического оркестра, и настоящие народные фольклорные инструменты. Сюжеты музыкальных композиций и песен фолк-групп частично берутся напрямую из фольклора, весьма часто в ход идут темы исторических легенд и сюжеты из литературы "фэнтези". Но, помимо этого, есть попытки совершенно нового авторского творчества, для которого фольклор, история, "фэнтези" являются лишь фоном, почвой. И это самое ценное. Именно такое творчество можно классифицировать как новый премодерн в полном смысле этого термина.

Фолк-рок – самое молодое и перспективное течение в рок-музыке, и он присутствует сегодня во всех странах Европы. Не является исключением и Россия. И пока что повсеместно фолк-рок – тоже "андеграунд". Если для примера взять ситуацию в России (а в других странах Европы положение приблизительно такое же), то даже эфир радиостанций, специализирующихся на рок-музыке, процентов на пятьдесят забит "ветеранами" нашей рок-сцены, выступающими, начиная ещё с 80-х годов прошлого столетия, и процентов на сорок девять – опусами групп, которые, скорее, стоило бы отнести к "попсе", а не к року. В творчестве последних какой-либо художественный смысл искать бесполезно. Ну, а большинство из "ветеранов", как представляется, остались в своих 80-х. Их творчество – чисто инерционное, и оттого также не слишком-то интересное. Единственной свежей, юной, исполненной сил и вдохновения струёй в нашей рок-музыке является именно фолк-рок. Но пока что ему предоставляется не более одного процента эфирного времени, и он – достояние не слишком широкого круга "посвящённых".

И всё же вода камень точит. За последние два года фолк-группам удалось слегка (но пока лишь слегка!) пробить эфирную блокаду. Речь идёт, прежде всего, об успехе московской группы "Мельница", которая, благодаря собственным титаническим усилиям и горячей поддержке своих поклонников, смогла пробиться и в известные хит-парады, и в основную программу самых престижные рок-фестивалей России.