Субъект незамысловатый срывает яблоко и ест. Субъект, отполированный цивилизацией, разрезает оное по экватору, изучает сердцевину о пяти концах, "венерину звезду": дефлорация плода обнажает под стыдливым румянцем бешеную страсть, прав теолог Ламеннэ — яблоко содержит афродизиак. Сердцевина похожа на пупок, она и есть пупок, вернее, пуповиной будет прелестный хвостик, оторванный от яблочной ветви.

Продолжим рассуждение сие. Рабби Хаим Витал, ученик мудрейшего Исаака Луриа, утверждал древесное, переполненное соками происхождение Змия Генезы. Гибкий, упругий, мощный корень "яблони познания", он так и пишет "паддок сарим", прорастает огромным фаллосом, "имея много деток на ветках", то есть тестикулов. Ученый Гален, вспоминает рабби, советует девушке проглотить яблочное зернышко, дабы забеременеть. Михаил Пселл аналогичного мнения: ежели девица пожелает родить мальчика, ей надобно съесть фигу, если девочку — яблочное зернышко, и даже предлагает два греческих слова, долженствующих сопровождать концептуальное глотание.

Стоп.

Никакая начитанность не спасет в лабиринте магии, каббалы и геогнозиса, ибо Парацельс сказал: вселенная окружает человека, словно плоть яблока — зернышки. Выходит, про одно только яблоко можно размышлять и писать без конца. Экономия мысли и любовь к правде требуют свести помологическую сферу до крохотной дольки ботаники и агрикультуры. Так же следует поступить с прочими объектами природы и техники. Иначе пропадем в (магических?) сравнениях и ассоциациях. Щипцы для орехов ни дать ни взять крокодилова пасть, но бывают орехи неподатливые. Такие рекомендуют брать в карман перед купанием в тропической реке.

"Ты мне приснилась обнаженной в моей постели, — строки Бенсерада, французского поэта барокко, — утром я проснулся один. Разве правда сравнится с неправдой! Божественная ложь дает мне вкусить плод, не касаясь цветка".

Стихотворение Бенсерада написано в правилах gaya scienza (раздел "любовная страсть") и основано на легкомыслии и верхоглядстве, то есть на элементах воздуха и огня. В глоссарии веселой науки "ответственность" приблизительно трактуется так: возлегая, не оплошать; "точка опоры" — backside of the moon — пухлые подвижные сферы; "честность" — сразу показать с кем (с чем) даме предстоит иметь дело. Интерпретация подобных глосс относится к сфере (опять сфера! (ред.) устной традиции. Нас возвышающий обман вырастает из тьмы низких истин.

Что означает "вкусить плод, не касаясь цветка"? Ориентироваться на впечатление от вещи, на эманации вещи (запах жаркого, хруст купюр), ориентироваться на то, что наука серьезная либо отрицает как "фактор субъективный", либо все же учитывает при большом социальном интересе. Апельсин, трактор, тарантул, бюстгальтер.

Целое больше составляющих (Аристотель), более того, целое — это крепкая семья и распадается на энное число "родственных целых", но так, чтобы "семейственность" узнавалась. Апельсиновая кожура независима от собственно апельсина, бюстгальтер независим от собственно дамы, но все они родственны. Каковы отношения тарантула и трактора, мы не знаем. Автономность составляющих — тема бесчисленных рассказов о приключениях рук, ног, носа и т.д. "Однажды щупалец осьминога…" или "тень его восстала и посмотрела ему в глаза".

Однако эманаций, реминисценций, резонансов недостаточно. Для успеха изучения веселых наук необходима толика эрудиции и терпения, скромная, впрочем. "Много находит тот, кто мало ищет", — гласит герметическая апофтегма. (Мы используем слово "герметический", ибо арабская "алхимия" слишком связана с научной химией, а потому почти не имеет отношения к великой античной дисциплине).

А посему одна из кардинальных книг gaya scienza, "Гаргантюа и Пантагрюэль" Рабле не очень-то понятна тугодумам. Возьмем, к примеру, отрывок об ученом диспуте Панурга и англичанина Таумаста и поинтересуемся содержимым гульфика, точнее, брагетта Панурга. Там находились: великолепный апельсин, фрагмент бычьего ребра и две палочки соответственно черного и красного дерева. Сие важно, поскольку диспут велся на пифагорейский манер жестами и вещами. Для очень поверхностного понимания надобно знать: апельсин входит в эйдетическую цепь "солнце — герметический алмаз" (то есть озаряющий тьму); фрагмент бычьего ребра считался в Средние века сильнейшим афродизиаком; черная и красная палочки обозначали на языке "двора чудес" отличного, классного вора (см. балладу Франсуа Вийона "Belle lecon aux enfans perduz"). Дабы письменно передать проблематику десятиминутного диспута, Таумасту, как известно, понадобилась большая книга.

Почетное место в номенклатуре веселых наук занимала медицина — удивительный для нас факт. Легкомысленная медицина улетучилась лишь к XIX веку. Наши предки охотно пользовались следующими рецептами:

"Ежели кто страдает икотой, плесни, добрый человек, тому за ворот в меру горячительного молока, икота от испуга прыснет и удерет."

"Укради у воробьев конопляного семени и всыпь незаметно в нос насморочной персоны. Проснется та здорова и восславит воробьиного царя."

Сотни советов такого рода напечатаны в популярной при дворе императрицы Елизаветы Петровны книге "Целительное дурачество или пользительный рецепториум Конфузия Медицинского"(СПб, 1750).

Смешные эти советы относятся, очевидно, к области "шоковой терапии". Так, да не так. Почему в первом случае господин Конфузий рекомендует именно молоко? Ведь для этой цели годится и холодная вода, и горячая картошка. Почему во втором случае надобно конопляное семя воровать у воробьев, да еще упоминается "воробьиный царь"? Возможно, в шутливом тоне высказаны действительно полезные наставления, годные и для серьезных людей.

Новая мысль (после века Просвещения) отличается беспощадным дуализмом везде и во всём. Не осталось практически ни одного понятия, которое так или иначе не раскрывало бы своей противоположности. Когда говорят "шутка", за ней прячется "серьезность", когда говорят "здоровье", подразумевается отсутствие "болезни". Поэтому Эрих Фромм однажды спросил, знают ли врачи, что такое здоровье? Такой же вопрос вполне легитимен касательно главных экзистенциальных понятий: за свободой всегда маячат рабство, работа, необходимость, за добром — зло, эгоизм, страдание, за силой — слабость, упрямство, физическая или умственная неполноценность.

Мы проживаем в тоскливом климате, где основными почитаются следующие понятия: работа, забота, "ты мне, я тебе", долг, спешка, серьезность и т.д.; лень, веселье, беззаботность, восторг, наслаждение — нечто досужее, вторичное. В отличие от беспрерывной дисциплины и безмерной работы, в свободных удовольствиях надо "знать меру". Постоянно веселиться и наслаждаться могут люди денежные вообще, время от времени — люди денежные в частности, то есть работящие. Что это такое, если не самое обыкновенное рабство? Мы, правда, не собираемся развивать текст в социальном смысле, поговорим лучше о традиционных обоснованиях веселья и серьезности.

Учение о темпераментах и элементах излагается в новое время без всякого энтузиазма, только ради "информации". Историки медицины, продвинутые благодаря вере в прогресс познания, толкуют мировоззрение прошлых эпох педагогически снисходительно. Темпераменты и "гуморы": меланхолия, черная желчь, которой нет в природе, планета Сатурн; флегма, вода, неизвестная древним планета Нептун. Пустословие, скучные материи, каталог заблуждений…