На одном утверждении с рваной логикой остановлюсь подробнее, очень уж оно глубоко засело в мышлении нашей научно-технической интеллигенции. До сих пор остается непререкаемой догмой. Так получилось, что с 1990 г. меня неоднократно привлекали к экспертизе важных законопроектов. Странность утверждений, явное расщепление логики в документах часто вызывали шок. Вот проект Закона о предпринимательстве (1990 г.). Подготовлен научно-промышленной группой депутатов, стоят подписи Владиславлева, Велихова, других интеллектуалов. И совершенно несовместимые друг с другом бредовые утверждения и заклинания. Одно из них гласит: “В нашем обществе практически отсутствует инновационная активность!”

Ну подумали бы, может ли в принципе существовать такое общество. Инновационная активность — биологическое свойство человека. А если говорить об экономике, то как обвинение советскому строю сами же «перестройщики» всегда утверждали, что советская экономика в основном работала на оборону. Но именно в производстве вооружений инновационный потенциал советской промышленности был безусловно и вне всяких сомнений исключительно высок. Даже, можно сказать, необъяснимо высок. Выходит, советская экономика в основной своей части была высоко инновационной — исходя из их же посылок.

Но вопрос глубже. Советский строй как раз породил необычный, исключительно сильный всплеск инновационной активности, как говорят, придал ей эсхатологический хаpактеp. В литеpатуpной фоpме философский смысл этого явления выpазил Андpей Платонов в своей повести «Ювенильное моpе». А Николай Беpдяев писал в Паpиже: «Оpигинально в советской коммунистической России то духовное явление, котоpое обнаpуживается в отношении к техническому стpоительству. Тут действительно есть что-то небывалое, явление нового духовного типа. И это-то и пpоизводит жуткое впечатление своей эсхатологией, обpатной эсхатологии хpистианской… Эсхатология хpистианская связывает пpеобpажение миpа и земли с действием Духа Божия. Эсхатология техники ждет окончательного овладения миpом и землей, окончательного господства над ними пpи помощи технических оpудий». Таким образом, антисоветские идеологи как будто специально ищут, что бы сказать такое, чтобы противоречило реальности самым кричащим образом, отрицало именно то, что является общеизвестной сущностной чертой советского строя.

Сама пресловутая проблема «трудности внедрения» была порождена огромным избытком изобретательской активности и понятным недовольством массы изобретателей. Там, где их нет, людям вообще не понятно, о чем идет речь, что за проблемы такие. Каковы масштабы присущей советскому обществу инновационной активности, говорит уже история государственного строительства. Ведь за два десятилетия трудом миллионов людей создали принципиально новую, во множестве отношений чрезвычайно оригинальную систему власти и управления. Это было бы невозможно в косном обществе.

Инновациям, которые рождались в советском обществе и несли отпечаток «русского стиля мышления», было присуще необычное сочетание фундаментальности с размахом. Это проявилось уже в ГОЭЛРО, а потом стало нормой. Советские ученые и инженеры проектировали большие межконтинентальные технические системы, дававшие огромный эффект. Взять хотя бы единую систему железных дорог. Делегация государственной администрации железных дорог США, ознакомившись не так давно с этой системой, назвала ее «чудом ХХ века». Ведь она пропускала в советское время через километр пути в 6 раз больше грузов, чем в США и в 25 раз больше, чем в Италии. Прикиньте разницу! То же можно сказать и о Единой энергетической системе.

Мне посчастливилось познакомиться и беседовать с замечательным нашим ученым и изобретателем И.Петряновым-Соколовым, настоящим сыном советской цивилизации. Он рассказывал, как действовала наша инновационная система в 40-60-е годы — ведь ничего похожего не было на Западе, им приходилось брать большими деньгами. Сам он — автор изобретений, которыми пользуется весь мир (кстати, бесплатно). Взять хотя бы «фильтр Петрянова», основу современных респираторов.

Расскажу маленькую историю. В 1992 г. сотрудник нашего Аналитического центра стал в правительстве Гайдара министром науки и даже вице-премьером. Приехала к нам высокопоставленная делегация министерства науки ФРГ — зачем-то обсуждать их опыт уничтожения Академии наук ГДР. Утром эта делегация посещала какой-нибудь научный центр, а после обеда они приезжали к нам, и в узком кругу мы вели непринужденные и поучительные беседы. Как-то раз они вернулись из экскурсии в подавленном состоянии. Они посетили лабораторию Петрянова-Соколова, в которой работало всего пятеро глубоких стариков (ему самому тогда было 85 лет, а это были его старые сотрудники). Они показали немцам, какой ответ приготовили на угрозу «звездных войн».

Речь шла о защите наших ракет против действия космических лазерных пушек. Зная параметры лазерного излучения, эти люди подобрали вещества, которые при ударе лазерного луча испарялись, образуя аэрозоль с такой величиной частиц, что электромагнитные волны вступали с ними в интерференцию, и луч рассеивался. Этого было достаточно, чтобы удельная интенсивность воздействия на металл становилась недостаточной для пробивания корпуса ракеты. Старики сделали из этого вещества краску и вручную красили образцы для испытаний. Обработка ракеты обошлась бы в 50 долларов. Повидав все это своими глазами, немцы очень сильно приуныли.

Да, нам казалось, что наша система НИОКР недостаточно инновационна, иначе она бы завалила нас миллионом наименований отечественных товаров точно такого же качества, как на Западе. Но это бредовое умозаключение могло быть воспринято именно только сознанием с разорванной логикой. Мы жили в техносфере, созданной почти исключительно усилиями собственной инновационной системы — при том, что ее мощность (ресурсное обеспечение) была, конечно же, несравнимо меньшей, чем у Запада. Но хотели от нее еще и еще.

А вообще, инновационная активность была присуща советским людям в очень высокой степени и проявлялась широко и самым необычным образом. Такого движения изобретателей, как у нас, не наблюдалось нигде в мире. Одна японская фирма сделала целое состояние, просто собирая идеи в наших журналах типа “Техника — молодежи” и “Знание — сила”.

Вот, пишет социолог-криминалист (Н.Г.Шурухнов. Личность пенитенциарного преступника. — СОЦИС, 1993, № 8): "В одном из ИТУ УИД МВД Киргизии был обнаружен компактный реактивный двигатель, с помощью которого предпринималась попытка покинуть пределы колонии и таким образом совершить побег. Исходя из сложности и оригинальности конструкции, оперативные работники предположили, что его мог изготовить осужденный М., который имел среднетехническое образование (закончил авиационный техникум), выписывал технические журналы, неоднократно изготовлял различные технические усовершенствования, вносил рационализаторские предложения и т.п…

Осужденный К., отбывавший наказание в одном из ИТУ УВД Винницкой области, пытался совершить побег с помощью дельтаплана. На участке деревообработки он достал рулон наждачной бумаги на тканевой основе, замочил его в пожарном водоеме (чтобы извлечь ткань), изготовил металлические и деревянные конструкции. На плоской крыше (с которой предполагалось начать полет) одного из цехов укрепил ролики и натяжной шнур…".

Я читал в Испании аспирантам лекции о русской и советской культуре и привел этот пример. Люди слушали с недоверием — ничего подобного, даже отдаленно, они не могли себе представить не только в отношении заключенных испанских тюрем, но и в приложении к нормальной университетской публике. А для советских зеков, «осужденного М. и осужденного К.», такой инновационный подход к делу был вполне нормальным — они в этой атмосфере были с детства воспитаны.

Надо сказать, что стандарты алогичного, бессвязного мышления задавали и задают люди, носящие самые высокие научные титулы, которых СМИ представляют нам как высший авторитет. Вот академик, почетный президент Российского общества социологов Т.И.Заславская в конце 1995 г. на международном форуме “Россия в поисках будущего” делает главный, программный доклад. Читаешь, и охватывает тягостное чувство. Например, поминается дефицит. Он якобы преодолен благодаря повышению цен. Вот какая дается трактовка: “Это — крупное социальное достижение… Но за насыщение потребительского рынка людям пришлось заплатить обесцениванием сбережений и резким падением реальных доходов. Сейчас средний доход российской семьи в три раза ниже уровня, позволяющего, согласно общественному мнению, жить нормально”. На мой взгляд, это просто разновидность шизофрении, острого расщепления сознания. Людей сбросили в бедность, они не могут покупать продукты и, таким образом, выброшены с рынка — и социолог называет это “крупным социальным достижением”! И ведь обе части утверждения делает один и тот же человек в одном и том же абзаце.