Сергей Багров. Готовьтесь: Художественные миниатюры. — Вологда, 1999. — 20 с.
Сергей Багров. Кривая стрела: Рассказы. — Вологда, 2000. — 48 с.
"Россия обрывается везде, где умирает русский человек, сумевший полюбить ее, как любят женщину, которая не изменяет", — добавить к этому однострочному роману действительно нечего, нужно только следовать вытекающей из него истине и жить долго-долго, чтобы Россия обрывалась как можно реже.
Борис Челноков. Так закалялась "Северсталь": Историко-публицистический очерк. — Череповец, 2001. — 192 с.
Такие книги очень любил Алексей Максимович Горький, придумавший в свое время издательскую серию "История заводов и фабрик". И это на самом деле отнюдь не бесполезные, как может показаться, книги, особенно сегодня, когда половина предприятий вдруг перестала быть собой и превратилась просто в складские помещения или в лучшем случае в торговые ряды.
Слава Богу, завод "Северсталь" продолжает быть тем, в качестве чего его создавали, и до сих пор выпускает необходимую миру продукцию. Так что книга Б.Челнокова — это не некролог ему, а только визитная карточка. Яркая, полновесная и качественная, как продукция самого завода..
Э.Риммер, М. Бородулин. Иван Андреевич. — Череповец, 2001. — 231 с.
Написанная влюбленными в историю Череповца краеведами Эльвирой Риммер и Марком Бородулиным монография не менее захватывающе, чем иной художественный роман, повествует о судьбе удивительного человека — городского головы Ивана Андреевича Милютина (1829 — 1907), так "возвеличившего свой Череповец, что он ни одному губернскому городу не уступит".
Думается, эта книга была бы очень полезна многим сегодняшним российским мэрам, а то и губернаторам. Не все же пялить глаза на Запад, были ведь достойные подражания люди и в своем Отечестве.
Воскресенский проспект: Литературно-художественный альманах. Выпуск 2. — Череповец, 2001. — 168 с.
Подготовленный Литературным советом при Управлении по делам культуры мэрии г. Череповца (найдется ли в России еще один такой город, который сможет похвастаться наличием своего Литературного совета?) альманах включает в себя произведения более трех десятков местных авторов, работающих в жанрах поэзии, прозы, критики, краеведения, публицистики и художественного перевода с португальского языка. При этом целый ряд публикуемых в альманахе произведений мог бы украсить собой даже столичные издания.
Евгений Огнев. Виатор. Исступление дервиша: Роман. — Череповец: Издательский дом "Череповецъ", 2001. — 272 с.
Несколько скучноватая, напоминающая перевод с какого-то иностранного языка фантастика, в которой действуют трудно отличимые друг от друга персонажи — Рик, Стаурд, Манкума, Биг Раптон и им подобные. Стиль повествования близок к пародийному: "...Пол все же рисковал двигаться по жизни и дальше. Аура его поблекла, астрал стал тихой бухтой, а характер пришел в негодность..." Или: "...Повинуясь огрехам в инстинкте, не подозревая отклонений, Грифитц выбрался из кресел, на полпути обнял Мэг и сухим поцелуем дотронулся нежной линии ее шеи..." Так почему-то и ждешь, что сейчас обязательно появятся волны, которые перекатываются через мол и "стремительным домкратом" падают вниз...
От лица Череповца: Книга поэтов и фотографов. — Череповец, 2000. — 56 с.
Очень оригинальный буклет, соединяющий на своих плотных узких страницах чудесные фотографии и стихи череповецких поэтов, от Константина Батюшкова, Игоря Северянина и до их современных коллег — Александра Пошехонова, Сергея Созина, Татьяны Жмайло, Андрея Широглазова и других. Поистине — издание заслуживает того, чтоб на него ориентировались.
Николай Кузнецов. Нежное имя твое: Стихотворения. — Череповец, 1992. — 82 с.
Николай Кузнецов. Звенящий дожд
ь: Сборник стихов. — Череповец, 1993. — 132 с.
Николай Кузнецов. Необитаемый остров любви: Стихи и рассказы. — Череповец, 1994. — 122 с.
Традиционная для русской провинции поэзия, затрагивающая "местные" темы: "Эх, деревня, что с тобою стало, / До чего же тебя довели. / Не видать на задах сеновалов, / Не кудахтают куры в пыли..." Большинство стихотворений посвящены родной природе, проблеме реорганизации колхозов в фермерские хозяйства, а также теме любви и некоторым политическим реалиям нашего времени. Уровень всех книг — в духе вышеприведенных строчек.
Сергей Созин. Талица: Стихи. — Вологда, 1995. — 88 с.
О нравственной позиции автора сборника говорят уже сами названия некоторых из его стихов: "Мольба русского к Сергию", "Убивали Марью за икону", "В Ферапонтово", "Прости нас, Господи, прости..." — и им подобные. Жаль, что духовной чистоте и правоте поэта не всегда соответствует уровень его литературного мастерства, из-за чего некоторые из стихотворений отдают некоторой незавершенностью.
Н.С. Кувайков. Русская школа самореанимации (школа здоровья). — Череповец, 1995. — 160 с.
О таких людях обычно говорят, что они или гении, или сумасшедшие. Шутка ли — Николай Кувайков открыл безусловный рефлекс реанимации, самореанимации, аутомассаж, понятие четвертого фактора, способствующего заболеванию гриппом, и целый ряд других медицинских понятий, а также разработал оригинальные оздоровительные методики, среди которых достаточно упомянуть одну только "полную формулу жизни". В книге приведены также отзывы некоторых специалистов, подтверждающих пользу этих методик.
Литературная Вологда: Альманах. — Вологда, 2001. — 464 с.
Прекрасно изданный Вологодской писательской организацией литературный альманах демонстрирует собой уровень того, что в последние годы получило название "вологодской литературной школы". В книгу включены образцы творчества таких писателей Вологодчины, как Василий Белов, Роберт Балакшин, Анатолий Ехалов, Ольга Фокина, Александр Кормашов, Александр Грязев и многие другие. Есть в нем и писатели из Череповца.
ХРИСТИАНСКИЕ ПАРАДОКСЫ 26 марта в правлении СП России прошла презентация книжной серии "Тайна и пророки", которая знакомит читателей с пророчествами провидцев земной истории. Ее автор-составитель — писатель Олег Славин, называющий себя "мастером христианского литературного парадокса". В книгах собран интересный мистико-пророческий материал, но есть также и моменты, которые вызывают определенное недоумение. Зачем, спрашивается, тиражировать молитву "Отче наш" в осовремененном варианте, где она заканчивается словами: "но избави нас от ЗЛОГО", тогда как в каноническом тексте было сказано: "но избави нас от ЛУКАВОГО"? Ведь "лукавый" — это не что иное, как поименование БЕСА, и, заменяя его имя на нейтральное выражение "но избави нас от злого" (то есть попросту: "не допусти в отношении нас ничего плохого"), мы снижаем важнейший для каждого христианина акт отречения от дьявола до уровня рядовой просьбы об облегчении наших ежедневных хлопот. Большего подарка лукавому даже и придумать трудно...