Но хотя ум его был полностью согласен с этими словами, тело слушало совсем другую песню – песню сирены. И звали ее Силк.

3

Силк в последний раз посмотрела на себя в зеркало. Сегодня ее так называемые друзья устроили в клубе в ее честь прощальную вечеринку. Рики наверняка уже слышал сплетни по поводу ее близкого отъезда и о его причинах. Холландер, надо полагать, танцует от радости, да и Рики с чистой совестью возносит благодарственные молитвы. Оба они не хотели, чтобы она принимала участие в их попытках поймать с поличным самого крупного наркодельца Восточной Пенсильвании. И только тот факт, что все ш расследования, начатые еще пять лет тому назад, позволили им выловить лишь самую мелкую рыбешку, убедило их предоставить ей шанс. Но теперь все было в прошлом. Расследование будет продолжаться, но ее здесь не будет, и конца она не увидит. Дело не в том, что ей хотелось славы, но она вложила в успех дела очень многое. Рики и Холландер не подозревали, что ей надо свести немало счетов. На секунду глаза Силк потемнели и стали напоминать червленое золото, а на лице появилось такое выражение, какого у нее не видел никто из посторонних: глубокое понимание человеческой натуры и жестокости, на которую он способен. Воспоминания, черные, как деготь, заливали ее настоящее, временами представлявшееся ей скорее сном, чем реальностью. У Каприс тоже имелись свои демоны: у всех четырех дочерей Сент-Джеймсов. Но Силк была рада, что ее собственные оказались именно у нее, а не у них. Никто не заслуживает таких воспоминаний. Но именно эти воспоминания заставили ее рискнуть всем ради таких, какой была она сама, продолжавших идти по пути, который она чуть было не прошла, ради тех, кто оставался в живых, и тех, у кого это не получилось. Ради тех, кто уходил из жизни. Ради тех, кто в конце концов начинал верить, что они действительно такие, какими их считают окружающие. Все они были детьми. Невинными существами, которых некому было защитить и спасти от сладкоголосых хищников с иллюзорными обещаниями.

Она цинично улыбнулась своему отражению. Странная из нее получилась мстительница: непокорная грива рыжих волос, чистая нежная кожа, кошачьи золотые глаза… Сегодня она надела платье из коричневого бархата с подчеркивающим грудь лифом и прямой юбкой до пола. Отделка чехла, выглядывавшая из-под материи, была из золотой нити и кружева. Экстравагантный наряд, немного варварский, притягивающий взгляды – как и все ее костюмы. Ансамбль дополняли серьги из чеканного золота с желтыми бриллиантами, цепь на шее, два браслета на одной руке и узкие коричневые туфельки на очень высоком каблуке.

– Может, я завтра днем и уезжаю, но не собираюсь вести себя так, будто вынуждена бежать из города, – пробормотала она, отворачиваясь от собственного отражения.

Дорога через город была короткой. Силк вела машину умело, плавно. Она старалась, чтобы все, что она делает, получалось хорошо. Клуб был полон огней, смеха и движения. Последнее представление начинается. Надев привычную маску, Силк остановила свой «Ягуар» у главного портика. Служащий стоянки бросился к ее машине и довольно улыбнулся, увидев, как она высовывает из машины не скрытые платьем ноги. Он заботливо протянул ей руку в жесте, который предлагал мало кому из женщин, неважно, молодым или старым. Грациозно поднимаясь с низкого сиденья, Силк улыбнулась ему.

– Спасибо, Майк, – негромко сказала она.

– Готов служить, Силк, – ответил он, занимая ее место в «Ягуаре». С остальными машинами он мог обращаться со свойственными всем молодым людям любопытством и бесшабашностью, но не с «Ягуаром» Силк. К ее машине он подходил с осторожностью и заботой, потому что, несмотря на все, что говорили про Силк, она ему нравилась. Она не обращалась с ним так, словно он был вещью, предметом обстановки. Когда она с ним разговаривала, то смотрела прямо на него. Она заметила, когда в прошлом году он был простужен. И каждое Рождество она давала ему немного больше чаевых.

Не замечая внимания Майка, Силк вошла в фойе клуба. Все повернулись в ее сторону. Ее окликнули одновременно с трех сторон, и все голоса были мужскими. Она ослепительно улыбнулась, опустила ресницы и начала свой последний спектакль.

– Почему ты так задержалась? – недовольно спросил Дрю, первым оказавшийся рядом с ней, бросив свою спутницу, которая недовольно маячила позади.

– Хотела выглядеть как можно более красивой, – проворковала Силк.

Рики присоединился к ним и обнял Силк за талию, чуть подтолкнув ее бедром. Это движение выглядело очень естественным, и только Силк знала его истинное значение.

– Извини, старик, но эта ночь принадлежит мне.

Дрю возмущенно посмотрел на своего соперника.

Рики кивнул в сторону женщины, стоявшей за спиной у недовольного ухажера:

– К тому же у тебя есть собственная дама.

Силк бросила быстрый взгляд на вторую женщину, а потом прижалась к Рики.

– Тебе следовало бы заехать за мной, пробормотала она, игнорируя окружающих.

Он заглянул ей в глаза, талантливо подыгрывая.

– Не смог освободиться. И потом – я сегодня за это извинюсь.

Она недовольно надула губки, уводя его от толпы остальных гостей в сторону главного зала, где должны были подать обед.

– Я предпочту, чтобы ты сделал это прямо сейчас.

Рики наклонил голову достаточно низко, чтобы прошипеть:

– Уменьши ток, ладно, Силк?

Он провел ее к укромному алькову и остановился так, чтобы ее спина была повернута в сторону комнаты: он хотел знать, не проявит ли кто-нибудь чрезмерного интереса к их разговору.

Улыбка ее была рисковой – под стать настроению. Она терпеть не могла, чтобы за нее принимали решения, даже если эти решения были правильными.

– Я просто выполняю свои обязанности.

– Ты просто пытаешься сквитаться, – со вздохом ответил Рики. – Тебя утешит то, что Холландеру будет действительно не хвастать твоей помощи? Нам всем будет тебя не хватать.

Она прижалась к нему всем телом, одновременно внимательно всматриваясь ему в глаза. Но с тем же успехом он мог быть и алебастровой фигурой, настолько мало ее интересовала эта поза и этот мужчина.

– Ты это честно?

– Мы все так считаем. Пока ты не дала нам возможности войти в свой круг, мы и близко не могли подступиться к этой компании, а среди них – самые крупные потребители нашего города. А еще они настолько уверены в том, что держат своего поставщика в руках, что готовы болтать тогда, когда им следовало бы бояться даже открыть рты. – Наклонив голову, он прижался губами к ее шее. – Ты открыла нам дверь, Силк. И если все пойдет так, как мы рассчитываем, через неделю, если не раньше, главарь будет у нас в руках. Мы уже сейчас готовим операцию по его аресту.

Торжество и удовлетворение были лучше любой еды и питья. Силк смаковала их: одно мгновение тьмы в ее прошлом стало чуть светлее.

– Только позаботьтесь, чтобы взять их всех.

Она подставила губы для поцелуя, который и получила, но страсти и возбуждения в этом прикосновении было не больше, чем если бы она поцеловала собственную руку.

Рики поднял голову и улыбнулся ей: на секунду в его взгляде появилась искренняя симпатия.

– Холландер считает, что сегодня нам следует публично поссориться. Примерно в таком духе: я потребую, чтобы ты осталась здесь, а ты возмутишься тем, что я висну у тебя на шее, словно мокрая тряпка.

Силк чуть заметно поморщилась, оценивая план действий, который выглядел вполне осуществимым.

– Мне не слишком нравятся выражения, которыми пользуется Холландер. Но сама мысль понятна. – Она запустила руки в его пышную шевелюру. – Когда?

– Решай сама. Надо рассчитать все так, чтобы тебе не пришлось отбиваться от какого-нибудь дурня, которому вздумается занять сегодня же мое место в твоей постели. Но ссора должна быть достаточно бурная, чтобы, когда я начну приводить сюда твою замену – одну из наших, – никто бы не удивился.

– Хорошо. Дай мне примерно два часа. Думаю, я успею поднять среди мужской части компании достаточно большую волну, чтобы это получилось убедительно.