Причем Южная Африка была заселена негроидами – неграми банту, теми классическими, которых мы знаем, в очень позднее время; экспансия банту началась в I в. до н. э. – I в. н. э. То есть первые негритянские лесопроходцы – современники Юлия Цезаря! Уже давным-давно угасли Афины, забыт век Перикла, Египет превратился в колонию, а они только-только начали захватывать леса Конго, саванны Восточной Африки, вышли на юг, к большой реке Замбези и к мутной, илистой реке Лимпопо.
Кого же они оттуда вытесняли? Ведь и до них было население. Это третья раса, относящаяся тоже к разряду южных рас, и действительно, видимо, южная раса, которую называют условно «койсанская». («Койсанская» – это еще и особая группа языков.) К койсанской расе относятся готтентоты и бушмены. Причем они отличаются от негров, во-первых, тем, что они не черные, а бурые; у них монголоидные черты лица, сильно развитое веко, у них совершенно иначе устроена глотка – они разговаривают не так, как мы, не на выдохе, а на вдохе, то есть они резко отличаются и от негров, и от европейцев, и от монголоидов.
Их считают остатком какой-то древней расы Южного полушария, но в смысле этническом ничего цельного они не представляют, несмотря на то что их очень мало осталось. Бушмены – это тихие и робкие охотники, вытесненные неграми-бечуанами в пустыню Калахари. Живут они там, доживают свой век, забывая свою древнюю, очень богатую и очаровательную культуру; мифы у них есть, искусство у них есть, но уже в рудиментарном состоянии, потому что жизнь в пустыне настолько тяжела, что им не об искусстве приходится думать, а о том, где бы достать чего-нибудь поесть.
А готтентоты (это голландское название этих племен), жившие в Капской провинции, прославились как невероятные разбойники, проводники купцов и любители крупного рогатого скота. Самым лучшим, что нужно иметь, они считают быков. И когда один миссионер, обративший готтентота в христианство, спросил: «Ты знаешь, что такое зло?» – тот ответил: «Знаю, это если зулусы уводят моих быков». – «А что такое добро?» – «Это если я у зулусов угоню быков». Вот на этом принципе они существовали до прихода голландцев.
С голландцами они довольно быстро спелись, стали их проводниками, переводчиками, рабочими на их фермах. Когда англичане, захватив Капскую колонию, вытеснили голландцев, то готтентоты великолепно спелись с англичанами, а сейчас они там представляют самые бурлящие элементы. Ничего похожего на бушменов. Как будто одна раса, расовые черты и у тех и у других одинаковые. Но при этом они так же мало похожи друг на друга, как, например, испанцы мало похожи по поведению на финнов.
Четвертая раса, тоже очень древняя, – это австралоиды, или австралийцы. Неизвестно, как они туда, в Австралию, попали, но попали они туда давным-давно. Доевропейское население Австралии состояло из огромного количества мелких племен с разными языками и совершенно различными обычаями и обрядами. Причем друг друга они не любили, старались жить друг от друга как можно дальше, потому что ничего, кроме неприятного, они от соседей не ждали.
Жили они крайне примитивно, но не вымирали, потому что в Австралии исключительно здоровый климат; там любая большая рана заживает быстрее, чем у нас царапина. Так вот, австралоиды, или просто австралийцы, – это особая раса, которая не похожа ни на негроидов, ни на европеоидов, ни на монголоидов – ни на кого. Они похожи сами на себя. У них при черном цвете кожи огромные бороды, волнистые волосы, широкие плечи, исключительная быстрота реакции. По рассказам, мной не проверенным, но которым я доверяю, кино австралийцам показывают в два раза быстрее, чем нам, потому что если с нашей скоростью пустить ленту, то они видят пробелы между кадрами. При всем этом они обладают спецификой, которая не дала им возможности развиться. В чем эта специфика? Это мы узнаем в конце книги.
Факт остается фактом, что единая раса, заселяющая единый изолированный континент, попавшая туда при каких-то условиях явно по морю и, по-видимому, из Индии, потому что ближайшие их родственники живут на плоскогорье Декан (в южной части Индии), составляет огромное количество самых разнообразных этнических группировок.
Пятая раса, самая многочисленная, – это монголоиды, которые разделяются на целый ряд рас второго порядка: есть сибирские монголоиды, есть северокитайские, южнокитайские, малайские, тибетские (были, сейчас их уже нет), то есть большое количество самых разнообразных подрас, причем ни одна из них не составляет самостоятельного этноса.
Обратившись ко всему сказанному выше, мы заметим, что каждый этнос, развивающийся, создающий свою культуру, расширяющий свои возможности, состоит из двух и более расовых типов. Монорасовых этносов я не знаю ни одного. Если даже сейчас они составляют единый расовый тип, то это в результате довольно длительного отрицательного отбора, а вначале они всегда состоят из двух и более компонентов.
И наконец, последняя раса, шестая, о которой мы говорить не будем, – это американоиды. Они заселяют всю Америку – от тундры до Огненной Земли (эскимосы – народ пришлый). Огромное количество языков, так что даже невозможно провести их классификацию. Сейчас сохранено много мертвых языков, потому что племена, языки которых были записаны, вымерли. Американоиды, в общем, совершенно различны и по своему характеру, и по своему культурному складу, и по своему образу жизни, несмотря на то что все принадлежат к одной расе.
Иными словами, расы, на которые распадается вид Homo sapiens, – это условные биологические обозначения, которые могут иметь некоторое значение для нашей темы, но только вспомогательное, как любая классификация, которая ни в коей степени не отражает специфики этнического феномена.
И вместе с этим еще одно важное замечание. Эти расы, как я уже говорил вначале, стабильны по отношению к виду. Мы знаем, что вид Homo sapiens, кроманьонский человек, – и мы с вами, кроманьонские люди, – существует 15 тыс. лет на Европейском континенте и за это время названные расы хотя и менялись местами, но не появилось ни одной новой и не исчезло ни одной старой.
Вы, может быть, спросите, почему я упустил пигмеев? Это обыкновенные негроиды, только живут они в очень плохих условиях тропических лесов, вследствие чего у них сократился рост от недоедания.
Этим, казалось бы, все исчерпано, и если бы расовый момент имел значение для развития и становления этносов, то есть был инструментом взаимодействия между обществом и природой, то тогда истории никакой бы не было, а была бы заранее заданная картина.
Этнос – не популяция
Так же как не совпадает этнос с расой, не совпадает он и с другой биологической группировкой особей – популяцией. Популяция (цитирую учебник) – «это сумма особей, живущих в одном ареале и беспорядочно между собой скрещивающихся». Например, два роя мух залетели в одну комнату. Они сразу образуют единую популяцию и не борются между собой.
Разве этносы существуют таким образом? Во-первых, борьба между этносами – это явление довольно частое, хотя и не обязательное. Между популяциями борьбы быть не может – раз они сбежались в один ареал, как мыши, или слетелись, как мухи, они сразу сольются в одну популяцию. У них нет ограничения скрещивания, отсюда генетики выводят свои закономерности, которые справедливы для животных.
В этносе всегда есть брачные ограничения. Два этноса могут сосуществовать на одной территории веками и тысячелетиями. Могут взаимно друг друга уничтожать, или один уничтожит другой. Значит, этнос не биологическое явление, так же как и не социальное.
Предлагаю считать: этнос – это явление географическое, всегда связанное с вмещающим ландшафтом, который кормит адаптированный этнос. А поскольку ландшафты Земли разнообразны, разнообразны и этносы.