Мне никогда не нравилось что-то высчитывать по положению звезд - они были хитрыми и обманчивыми созданиями, и говорили одно, а имели в виду совершенно иное. Когда я объяснила мужу свое мнение, он здорово на меня разозлился, всунул мне в руки Библию и приказал громко прочитать Писание о звезде, что привела волхвов в Вифлеем. Он еще добавил:

- О, женщина, с грубым и неловким языком, неужели тебе непонятно, что слова, которые ты изрекаешь, - против Священного писания? Астрология является камнем, который ты, не подумав, швырнула в лицо самого Бога, и он возвратит этот удар тебе прямо в лицо,

- Муж мой, прости меня, - ответила я. - Если я сказала что-то лишнее, но я не нашла в писании ссылку на то, что волхвы рисовали какие-то астрологические гороскопы. Они просто держали свои горбатые носы по ветру и следовали за звездой, а это мог сделать любой, даже неграмотный человек.

На то, что муж бывал со мной лишь дважды или трижды в год, я не жаловалась, потому что не была страстной натурой. Мне не хотелось больше рожать от него детей: из-за него у меня была такая сложная первая беременность. Я кормила Нэн грудью бесконечно долго, чтобы не забеременеть, пила отвар спорыньи, которые принимали многие женщины.

Я видела, что многие соседи мне сочувствовали, но старались меня избегать, потому что я редко посещала церковь, и им было известно, что Нэн оставалась некрещеной, а я не прошла священное очищение после родов. Я часто слышала у себя за спиной слова:

- Глянь, глянь-ка! Видишь эту скромную маленькую женщину, которая идет с гордо поднятой головой и несет ребенка-инвалида? Это - миссис Мильтон!

Иногда они говорили и такое:

- Вон идут Кандалы Джона Мильтона! Вы что, никогда не слышали о Мильтоне, знаменитом борце за разводы? Она так плохо выглядит, что видно, ей не очень-то хорошо живется в его доме. Соседка, она будет гореть в аду! Я вам говорю, что она будет гореть там! Я в этом уверена!

Муж редко занимался физическими упражнениями и, подобно многим ученым, клеркам и учителям, у него были проблемы с пищеварением. От запоров он принимал в качестве слабительного Манну Калабрийскую, которая хорошо действует в подобных случаях. Он также страдал от газов, потому что ел всегда второпях. Он сам признавался, что у него такой характер, что он не терпит задержек и не может поесть спокойно, и будет нервничать, пока не решит поставленной перед собой задачи.

И поэтому, хотя он вовремя приходил к столу, но часто сидел за столом как бы в трансе, особенно, если обдумывал какую-нибудь острую полемическую статью. Он продолжал над ней думать и записывал важные мысли в маленький блокнот, который доставал из кармана. В такие моменты он не замечал, что ест, и глотал пищу, почти не пережевывая. Хотя даже глупцам известно, что плохо пережеванная пища и огромные куски всегда плохо скажутся на пищеварении. Он мало пил пива и вина или медовухи, жаловался, что от вина он хочет спать. Муж не запивал пищу водой, считал, что не стоит водой разбавлять еду. Словом, он не следил за собственным желудком.

Я его предупреждала, что если он не будет промывать кишки, они станут вонючими, и ему потом будет грозить подагра. Он начал надо мной смеяться и спросил, неужели я его вижу в виде кувшина для сидра или куска сыра?

- Нет, - ответила я. - И я также не желаю применять к вам пословицу: "Можно привести коня к ручью, но нельзя его заставить пить воду", - потому я сказала мужу: - Вот вы всегда жалуетесь на головную боль, но проводите весь день в библиотеке с закрытыми окнами, и там ужасный воздух из-за табачного дыма, и невозможно ничего разглядеть.

- Я закрываю окна от шума ребятишек, играющих на улице, и курю, чтобы набраться сил, потерянных из-за домашних неприятностей.

- О, если бы я была женой короля Небучаднеззара! [Искаж. от Небучадрезара (Библия, Иер. 21:2): небо-защищающий корону, небо-вавилонский бог.] - воскликнула я.

- Кто это такой, Ядовитый язык? - спросил муж.

- Этот король был не безумнее тебя, но ел много травы, как бык, и у него было чистое дыхание.

- Господи, когда ты перестанешь болтать глупости и критиковать меня?

В начале февраля 1648 года выдался чудесный, теплый, как в мае, день, и я почувствовала, что просто задыхаюсь и должна покинуть дом, чтобы немного подышать свежим воздухом. Муж отправился с племянниками покататься верхом за городом и запретил мне уходить, а проследить, вдруг кто его будет спрашивать. Я отправилась гулять, держа на руках Нэн, и пошла к полю Линкольн-Инн. Там на траве играли в шары адвокаты и другие люди.

Как только я вышла на улицу, мне стало легче дышать и настроение поднялось. Я огляделась и сразу поняла, в чем тут дело: недалеко от меня прислонился к дереву господин Мун. У него были бледные щеки и глубокий шрам от сильного удара на лбу. Он не глядел на игроков и не сводил взгляда с меня.

Я пошла к нему навстречу. Мун снял шляпу и сказал:

- Госпожа Мильтон, ваш покорный слуга.

- Наденьте шляпу, слуга. Вы не очень хорошо выглядите. Гораздо хуже, чем когда я видела вас в последний раз.

На нем была потрепанная, в заплатках и в грязи одежда.

Мун помолчал, а потом сказал:

- Клянусь Богом, мне хотелось бы, чтобы нам двоим повезло немного побольше.

Я прослезилась, глядя на свое жалкое домашнее платье и на маленькую грязную девчонку на руках.

Мун страстно заговорил:

- Мари, Мари, почему мы оба до сих пор живы? Зачем нам жить? Ты не любишь своего мужа и ребенка. Это абсолютно ясно. Но я не сомневаюсь, что ты - хорошая жена и не нарушишь святость брака и могла бы стать хорошей матерью. Что до меня, то я больше люблю короля, которому я служу и мою жестокую профессию. Но я остаюсь верным подданным, и меня считают хорошим офицером.

- Друг мой, не так просто умереть без всяких причин. Мое время еще не настало и твое тоже. Кто может сказать с уверенностью, что Metempsychosis, который вы мне когда-то объясняли, является фантазией или правдой? Пока мы оба живы, нас что-то удерживает на земле, хотя мы живем далеко друг от друга. Но если эта связь разорвется, мы потеряем друг друга навсегда.

- Такого не может быть, - быстро перебил Мун. - Мун никогда не потеряет свою Мари, а Мари - своего Муна. Но темная тень твоего мужа стоит между нами. Он, конечно, дьявол, потому что иначе он не посмел бы нас разлучить. Он настолько жаден и амбициозен, что протянул руки к тому, что ему принадлежит только по закону.

- Этот дьявол обжег себе пальцы, - ответила я ему. - Он со мной несчастлив.

- Я в этом не сомневался, - продолжил Мун. - Я могу тебя завтра забрать с собой во Францию. Я отплываю из Тилбери с утренним отливом, от правосудия, как от невинности, - можно убежать. Джон Мильтон тебя не любит, и ты его тоже, но он тобой владеет по закону, и с этим честному человеку трудно спорить. Он никогда тебя никому не отдаст, потому что ему присущи жадность и упрямство, как сыну ростовщика, в суде Франции я бы легко мог добиться твоего развода с ним, сказав, что у вас с ним разная вера. Ты вышла за него замуж по канону старой Литургии, а как я слышал, он сейчас проповедует веру иудеев-левитов. Но если я женюсь на тебе, это будет против твоей и моей веры.

- Да, потому что я стану настоящей шлюхой, если лягу в одну с тобой постель сегодня, когда еще прошлой ночью, в соответствии с расположением планет мой муж исполнял со мной свой брачный обряд. И как насчет Долл Лик, которая, как говорят, является твоей женой?

- У меня нет жены, - ответил мне Мун, - но все похоже на твое положение, потому что я часто спал со многими женщинами за эти два года, когда услышал, что ты вернулась к мужу. Я не могу с тобой обращаться так, как с этими женщинами, даже если ты сама этого захочешь. Но если ты убежишь со мной во Францию, то это будет не для плотских утех.

- А каких? - спросила я. - Я не диакониса примитивной церкви, а ты - не дьякон, чтобы, лежа со мной в постели, сохранять воздержание. Я не могу причинить зла мужу, который принял меня обратно в дом после моего долгого отсутствия, даже против собственного желания. Мне не на что жаловаться, он никогда не поднимал на меня руку и не оскорблял меня, потому что ему пришлось бы за это отвечать перед Богом. Он приютил моих отца и мать и всю нашу семью, ведь им было совсем худо. Когда мать овдовела, он отдал ей треть имущества. Он ведет себя нормально, хотя между нами нет любви, в отличие от нас с тобой. Как ты говоришь, он - дьявол, но дьявол законности, который заставлял иудеев облагать десятиной деньги, но этот дьявол должен получать по своим заслугам, иначе он станет выть и будет бегать, как бешеный, и сможет принести беды себе и нам. Правда, он пару раз беспричинно упрекал меня в чем-то, но я не повиновалась ему, делала вид, что глупа. Дело в том, что нам с ним не повезло в том, что мы оказались связаны друг с другом браком. Но я не могу его покинуть и уйти с тобой. Он станет выть, как ирландский волк, ведь его гордость будет ущемлена, хотя он меня не любит и не ценит.