Мы решили достойно отпраздновать свою победу, приготовили изысканный ужин, достали дорогие напитки. В камине горел огонь, и комната была наполнена теплом и уютом. Я установила в гостиной камеру и ушла нарядиться в один из специальных костюмов. Карлу и мне нравилось надевать что-нибудь особенное для придания неповторимого характера нашим представлениям. Когда мы смотрели свои фильмы, у нас складывалось впечатление, что на экране появляются какие-то незнакомые актеры... Итак, в тот вечер я появилась в длинном белом парике и с ярким макияжем. Красная кожаная мини-юбка едва прикрывала темный треугольник на моем лобке, а смелый бюстгальтер вызывающе поднимал грудь. Несмотря на огромные каблуки, я двигалась перед камерой подчеркнуто элегантной походкой, вертела бедрами и еще больше выставляла напоказ груди. Потом я повернулась спиной к камере и стала медленно поднимать юбку, показывая пышные ягодицы. Карл приблизился ко мне, зарылся головой в мою грудь и принялся жадно кусать ее, а руками сорвал бюстгальтер. Четкими быстрыми движениями он снял брюки, повернул и наклонил меня, заставив упереться руками в стену. Потом проник до упора, крепко прижимая к себе мои бедра. Мы стояли к камере боком, и я знала, что на пленке будет видна моя освобожденная грудь, прыгающая во все стороны, и ягодицы Карла, которые подадутся вперед, как бы желая еще глубже войти в меня. Но мне хотелось видеть и другое: мои собственные ягодицы, которые двигаются под натиском Карла. Воспользовавшись тем, что он на мгновение вышел из меня, я, схватив его одной рукой за член, другой принялась увлажнять впадину между ягодицами. Крепко зажав член в ладони, я медленно подвела его к другому отверстию и ввела в себя, задыхаясь от боли и удовольствия. Карлу не терпелось войти глубже, но я сдерживала его, сжимая пальцами рвущийся в меня член. Почувствовав, как он еще больше затвердел и увеличился, я стала медленно раскрываться, полностью принимая его в себя. Карл вцепился в мои груди, вонзился еще глубже и начал, не переставая, двигаться, пока не выстрелил в глубину моего тела.

Я встала, чтобы выключить камеру, и подвела своего партнера к дивану, где мы снова слились друг с другом на большую часть ночи.

Возвращаясь к нашим отношениям с местными жителями, я была рада констатировать, что они продолжали улучшаться. Сначала наш сосед, булочник, помог нам расчистить от снега дорожку к дому. Потом мясник, у которого я хотела купить кусок мяса, принес мне другой, значительного лучшего качества, и пожелал, широко улыбаясь, приятного аппетита...

В свою очередь, Карл, который производил в своей пожарной команде сбор средств на хоккейную команду, получил от спортивного комитета гораздо более солидное вознаграждение, чем обычно. Мы были поражены всем этим. Но радость была недолгой, так как очень скоро мы узнали, что контракт Карла больше не продлевают. А значит, весной нам нужно будет возвращаться в город – и это как раз в тот момент, когда наши усилия стали давать результаты!

Вопреки опасениям, дружеские жесты не прекратились даже после известия о нашем отъезде. Однажды вечером, когда мы ужинали в единственном деревенском ресторане, его владелец вдруг подошел к нам с бутылкой вина в руке. А коллеги Карла начали регулярно приглашать его в бар на стаканчик пива. Мы уже стали задавать себе вопрос: не расстроятся ли они, когда нам придется уезжать?

Я не удивлялась тому, что любезными с нами были в основном мужчины, поскольку прекрасно знала женскую натуру и представляла, до какой степени женщины могут быть подозрительными и недоброжелательными, и в первую очередь, по отношению к другим женщинам!

Причина внезапного потепления отношений с нами открылась только в последний вечер. Мы сидели в баре, где находилось и много наших «новых друзей». Некоторые из них были изрядно захмелевшими. Тогда я еще не понимала, что они являлись, скорее, нашими «фанатами», а не «друзьями». Но когда один из них подошел и поблагодарил за то, что с нашей помощью зима оказалась не столь монотонной и скучной, мы все поняли.

Честно говоря, покидая на следующий день деревню, мы были даже рады этому: после того, как открылось истинное положение вещей, я больше не могла чувствовать себя комфортно среди этих людей!

Мне все стало ясно... Несколько месяцев назад, когда с камерой произошла какая-то поломка, я отдала ее посмотреть технику, месье Латуру... и забыла в ней одну кассету, как раз ту, с «чупа-чупсом» на палочке.

Оказывается, в ту зиму она пользовалась огромной популярностью у мужской части местного населения...

Старина

Чудесным весенним утром, свежим и солнечным, я отправился в центр города на встречу с важным клиентом. Вдруг по дороге машина задергалась. Сначала едва заметно, потом сильнее, пока окончательно не заглохла. Наверное, что-то случилось с двигателем. К счастью, я вовремя сообразил съехать на обочину – иначе перекрыл бы все движение.

Я вновь попытался завести машину, но тщетно. У меня вырвалось ругательство: она ведь была совсем недавно отремонтирована! Я вышел и открыл капот, что было абсолютно бесполезно, поскольку я ничего не понимал в технике. Жена постоянно упрекала меня в этом, считая, что мужчины должны быть предрасположены к технике с рождения. Впрочем, каждому свое...

Для начала, нужно было позвонить клиенту и перенести встречу. Потом вызвать аварийную машину. Я совершенно не представлял, куда мне отбуксировать предательский автомобиль, но в мастерскую, где мне его продали, я ни в коем случае не поеду. Наверняка они скрыли от меня истинное состояние машины, чтобы подороже ее всучить.

Должен сказать, мне никогда не везло с автомеханиками. «Все они аферисты!», – любила повторять моя жена Клодин, будучи о них заведомо не лучшего мнения. Поэтому в мастерскую мне всегда приходилось отправляться самому, что, конечно, раздражало, но избавляло от постоянных упреков Клодин: «Они оставляют нас в дураках, пользуясь тем, что мы ничего в этом не смыслим. Если им удается облапошить тебя, мужчину, то что уж говорить обо мне, женщине!»

Я продолжал ломать голову над тем, куда обратиться, но тут вспомнил о своем зяте Жан-Марке, который не раз нахваливал одну мастерскую, говоря, что только в ней работают порядочные мастера. А ведь Жан-Марк гораздо лучше меня разбирался в вопросах авторемонта! Думаю, на его высокую оценку повлияли две работающие там девушки. Он часто говорил мне об одной из них: ее звали, кажется, Эльга, или Ольга. Поскольку другого выхода не было, я прямо из машины позвонил Жан-Марку и взял у него номер телефона этой мастерской.

Когда я вешал трубку, предварительно прослушав ценную информацию о старом телефонном долге, то в зеркале заднего вида заметил парковавшуюся аварийную машину. Я не поверил своим глазам: на ней значилось имя любимой мастерской Жан-Марка! Какое счастье! Но меня ждал еще один приятный сюрприз: из машины выпрыгнула обворожительная девушка в шортах! Неужели это та самая Эльга, или Ольга, которая находит удовольствие в том, что время от времени оказывает помощь на дорогах? Быть может, постигшая меня неприятность обернется неожиданно приятной стороной!

Первое, что нужно было сделать перед лицом этой ослепительной молодой особы, полностью соответствовавшей восторженным описаниям Жан-Марка, – это скрыть мою непросвещенность в области механики. Но я был даже не способен объяснить, что произошло с моей машиной, и понял, что это лишь напрасная трата времени. Девушка наградила меня несколько высокомерным взглядом и произнесла:

– Не волнуйтесь, старина! Постараемся все исправить!

«Старина»... Если бы к моей жене обратились, например, «милочка», тем более – авторемонтные рабочие, это вывело бы ее из себя. Зато как бы она злорадствовала, узнав, что со мной разговаривают в столь фамильярной манере. Но я готов примириться с этим, ведь рядом со мной такая красивая девушка! Чем больше я смотрел на нее, тем привлекательнее она мне казалась. Даже в широком пиджаке, к несчастью, скрывающем верхнюю часть ее тела, в кепке, потрепанных шортах и массивных ботинках, она была ослепительно хороша. Я тонул в бездне ее небесно-голубых глаз и глупо улыбался в ответ на ее очаровательную улыбку.