Ни у кого нет реальных представлений о собственных возможностях.

Макс Фрай

Мой план сработал, да еще как. Но что теперь делать с результатами столь блестяще воплотившейся идеи, я не знала. Округлившиеся глаза привидения, о котором я совершенно позабыла, тоже не внушали особого оптимизма. Старуха темной тенью метнулась к удаляющейся пещере. Буду надеяться, что у нее появилась хоть какая-то идея, потому что сформулировать все мои мысли можно только в крике: "спасите, помогите ну хоть кто-нибудь!". К счастью, непроглядная темнота внизу не позволяла видеть, с какой скоростью мы приближаемся к земле, иначе, боюсь, я устроила бы позорную истерику, даже понимая, что довести ее до конца не имею не единого шанса.

Серебряное копье, внезапно обросшее гривой и крыльями, спикировало на нас с высоты. С непередаваемым восторгом я ощутила, как оцарапали меня острые коготки сфинкса, так своевременно испытавшего внезапную тягу к полетам. Бережно, как вскормленный на "Педигри" породистый пес прижимает неизвестно кем презентованную косточку, Айлери держал нас в мощных львиных объятиях. Хриплое дыхание и натужное хлопанье крыльев выдавали, что первый полет, да еще с двойной нагрузкой, дается ему нелегко, но мы медленно и уверенно поднимались ко входу в пещеру. Хотя, если задуматься, мы могли просто плавно приземлиться. Если задуматься. Это когда есть время задуматься! Не зная, сердиться мне на себя или смеяться над собственной забывчивостью, повергшей моего друга на такие подвиги, я представила пещеру, мгновенно оказавшись в ней вместе со своими спутниками.

— И как долго ты собиралась испытывать наши нервы? — ворчливо поинтересовалась старуха с таким видом, будто это не Айлери, а она на собственном горбу тащила меня и парня, еще недавно бывшего драконом.

— Ты не поверишь, но я так испугалась, что совершенно забыла о своих возможностях, — чистосердечно покаялась я. — Зато сбылась моя мечта увидеть сфинкса в полете. Очень впечатляющее зрелище, — мечтательно протянула я, — ради того, чтобы это увидеть, стоило побояться.

— Тебе, правда, понравилось? — бессильно распластавшийся на полу, будто крылатый коврик, лев обрадовано встрепенулся.

— Понравилось, понравилось, — я потрепала лохматую гриву своего друга. — Давай. Превращайся обратно в человека, а то снова забудешь, как выглядишь.

Сфинкс, позабыв об усталости, бодро вскочил на ноги и потрусил к зеркалу. Оно встретило Айлери темной поверхностью, больше всего напоминающей экран выключенного телевизора. В нем отразилась обескураженная физиономия растерявшегося льва.

— Что это? — в дрожащем голосе фея явственно звучали панические нотки.

— Не знаю, но для того, чтобы вспомнить свой облик, тебе зеркало не нужно, — я с недоумением посмотрела на неожиданно испортившееся стекло. Не удивлюсь, если это такой "последний привет" от Алекса, — с грустной улыбкой подумала я.

Морда сфинкса застыла в натужно-сосредоточенной гримасе, увидев которую, я чуть не прыснула неуместным смешком. К счастью, на этот раз проблем с обратным обращением не возникло — через несколько секунд я уже висела на шее у совершенно нормального Айлери без всяких там грив и крыльев.

Наш новый знакомый не обратил совершенно никакого внимания на изменения, произошедшие с феем. Молодой человек не мог оторвать счастливого взгляда от перстня, украшавшего его мизинец.

— Вот оно, оказывается, как бывает — ты умудрилась победить дракона, а я до сих пор жив, — с восторгом произнес он. — Ты знала, что так выйдет?

Но ответить я не успела. С ужасом я наблюдала, как пещера наполняется светящимися нитями.

Нет, это были не те настырно-требовательные нити, которые могли помимо воли увлечь меня неизвестно куда. Эти скорее напоминали мерцающую в осеннем солнце тончайшую паутину, которую беспутный ветер легкомысленно развешивает и на тонких ветвях, и на одежде прохожих. Почти неощутимое прикосновение заставило меня брезгливо поежиться. Одна за другой эти почти невидимые нити налипали на меня. И я услышала миллионы голосов. Тихий шепот сливался в одно ненасытное: "дай".

А в обмен… в обмен мне предлагали сияющие звезды великой мечты, раздробленные в песок мелочных, сиюминутных "хочу". Так вот откуда берется могущество богов этого мира! Мне стало гадко и муторно. Я почувствовала себя паучихой, сидящей в центре огромной паутины. А личинки, отказавшиеся стать прекрасными бабочками, добровольно отдавали силу, способную сделать их если не богом, то вполне могущественным существом, способным по собственному желанию вершить свою судьбу. Но тогда за нее требовалось бы самому же нести ответственность, а это всегда очень страшно. Гораздо легче вручить собственную жизнь неизвестному дяденьке, уповая на его добрую волю с покорностью ожидая хоть какого-то ответа на многословные молитвы.

Не хочу. Мне, в общем-то, нет никакого дела до глупых желаний этих людей, потерявших в суете обыденности свое предназначение. Но я больше никому не позволю отнимать мечту, даже если ее хозяева считают эту драгоценность всего лишь разменной монетой.

— Ты сердишься? — тихий голос старухи прервал мои мысли.

Сержусь? Я проследила за ее взглядом и невольно вздрогнула. В небе, кусочек которого был виден из проема пещеры, бушевала гроза. Только вот молнии, рвавшие воздух на мелкие клочья, скорее походили на ту, которой нас когда-то "приветствовал" дракон. Ночь, еще недавно считавшая себя победительницей, трусливо спряталась в сумерках черных туч, закрывших звезды — остальная земля готова была вспыхнуть в разрушительном огне моей ярости.

Это что, я все это наделала? На мгновение мне стало страшно, а потом меня захлестнул стыд. Из-за моих переменчивых настроений может погибнуть невесть сколько невинных людей. Только что я кипела от негодования, оттого, что они бездумно растрачивают собственные мечты, но обречь их на гибель… это как-то уж слишком.

Вместе со мной успокаивалась и погода. Бушующую грозу сменил тихий шелест летнего дождя, а через несколько минут рассеялись последние тучи, и небо засияло свежеумытыми звездами.

Мечты, надежды, любовь — почему-то здесь забыли, что их можно не только отдавать или терять, а еще и делиться. В моей протянутой руке появились миллионы переливающихся искр — то, во что превратилась по моему желанию Радужная Сфера. А через мгновение они разлетелись сверкающими светляками. Еще некоторое время небо казалось огромной перламутровой раковиной, переливающейся, будто мыльный пузырь на солнце. Но потом погасло и оно.

— Не думаю, что люди скажут тебе за это спасибо, — заметила старуха, вдоволь налюбовавшись на неожиданное "северное сияние". Впрочем, неудовольствия в ее словах тоже не наблюдалось.

— Жила же я как-то все это время без их "спасибо". Да и что бы я делала с таким странным товаром, — ощущение усталости навалилось на меня мягкой периной.

Дело было сделано, здесь меня больше ничто не держало. Я была совершенно свободна и могла отправляться домой. Я обернулась к Айлери, но так и не смогла ничего сказать. Неожиданные слезы сделали лицо моего друга нечетким и расплывающимся.

— Ты уходишь? — голос фея дрогнул.

— Да. Возьми на память обо мне, — я стянула с пальца кольцо-ключ, которым только раз и попользовалась. Возможно, просто потому, что совершенно забыла об этой безделушке. — Но, наверное, мне сначала надо отправить тебя отсюда? — я изо всех сил старалась не разрыдаться. Человек — странное существо: совсем недавно я думала только о том, как вернуться домой, а сейчас готова расплакаться при мысли о расставании.

— Он и сам с этим великолепно справиться, а не справиться — я-то остаюсь, — мягко заметила старуха.

Я крепко прижалась к фею — моему лучшему другу и самому преданному Спутнику, которого знал этот мир. Я не умею прощаться, и сколько бы слов я сейчас не сказала, все равно останется столько же несказанных. С нами остаются наши нерастраченные звезды мечты, которые объединят нас в каком бы мире мы не находились.