Глава двадцать девятая.

Пятьдесят первый ящик

Потом он часто вспоминал эти допросы… Допрос вел Сергей Николаевич, он же — Вася Снежный Человек.

— Ваше имя?

— Евгений Павлович Гринев.

— Год рождения?

— 1937-й.

— Место рождения?

— Франция, Париж.

— Национальность?

— Американец.

— Адрес?

— Соединенные Штаты Америки, Нью-Йорк, 17, Ист 13-я улица.

— Профессия?

— Я врач.

— Каким образом оказались в Советском Союзе?

…Перед глазами Джина Грина, как на световом табло:

Статья 1 Кодекса поведения вооруженных сил США:

Я американский воин. Я служу в вооруженных силах, которые защищают мою страну и наш образ жизни. Я готов отдать жизнь во имя защиты родины…

— Мои документы перед вами.

— Отвечайте на вопросы.

— Я сотрудник американской выставки медицинского оборудования.

— Ваша постоянная работа?

— Ординатор в нью-йоркской больнице Маунт-Синай.

— Образование?

— Я закончил учебу в Тринити-колледже в Оксфорде в 1958-м…

— Простите, может быть, в 1957-м?

— Что? Да. Но…

— Продолжайте.

— После этого я окончил медицинский факультет Колумбийского университета.

— Ваше отношение к военной службе?

— Офицер резерва, врач. Окончил курс Р.О.Т.К.

— Поясните.

— Резерв офисерз трейнинг кор, то есть учебный корпус офицеров резерва.

— Ваши ближайшие родственники?

— Мать Мария Григорьевна Гринева и сестра Наталия.

— Семейное положение?

— Холост.

— Имеете ли родственников в Советском Союзе?

…Статья 2. Я никогда не сдамся в плен добровольно…

— Нет.

— Ваша выставка следовала в Киев. Однако вы собирались сойти с экспресса «Днепр» в Харькове, о чем заранее сообщили сотрудникам выставки — вашим сослуживцам.

— Я не собирался сходить в Харькове.

— Но ваши сослуживцы, опрошенные по приезде в Киев, заявили, что вас нет с ними и что вы собирались сойти в Харькове, чтобы посетить бывшее имение ваших предков в Разумовском ботаническом заповеднике близ села Грайворон Полтавской области. Вы получили разрешение?

— Какое разрешение?

— Permit, по-вашему.

— Я не знал, что нужно разрешение.

— Значит, вы действительно намеревались посетить Грайворон?

— Я не принял никакого твердого решения.

Так или примерно так шел допрос.

— Разве вас не ознакомили с правилами паспортного режима для иностранных граждан в СССР?

— Почему вы молчите?

— Видите ли, мне даже трудно вам это объяснить, это, должно быть, какое-то странное магнетическое влияние наследственных ассоциаций… Дело в том, что на территории заповедника прежде было имение, где прожило не одно поколение моих предков. Это имение когда-то было пожаловано моему прапрапрадеду, я даже уже не знаю, сколько «пра», графу Разумовскому императрицей Екатериной Великой за крымский поход Потемкина. Я родился в Париже, жил в Штатах… но с детства… разговоры в семье… рассказы батюшки и maman, воспоминания… альбом фотографий… поверьте, мне даже во сне снились аллеи этого парка, цепной мост, скульптуры…

— Не волнуйтесь. Выпейте боржоми.

— Благодарю вас. Видите ли, я почувствовал близость родной земли… я не мог проехать мимо… не поклониться родным могилам… Видите ли… я вам должен кое-что еще объяснить… Когда мне исполнилось семнадцать, отец посвятил меня в тайну. Дело в том, что в смутное время семнадцатого года в некрополе был оборудован тайник и отец перед отъездом в Крым спрятал там наши фамильные ценности.

— Почему же он не взял их с собой?

— Пробираться с ценностями в Крым в то время было опасно, а он надеялся вернуться в свой дом.

— Известно ли вам, что по советскому законодательству все клады па территории Советского Союза принадлежат государству?

— Этого я не знал.

— Вы курите?

— Да, но у меня почему-то отобрали сигареты.

— Сегодня вечером вы их получите обратно. Пока что курите мои.

— Спасибо.

— Гражданин Гринев, отчего же ваши фамильные ценности оказались в стандартном сейфе вермахта образца 1941 года, изготовленном на заводе «Штальверке» в Дуйсбурге?

— Этого я не знаю.

— Вы когда-нибудь видели такие сейфы?

— Нет, не приходилось.

— Однако чехол, который был у вас обнаружен, оказался точно подогнанным к размерам этого сейфа. Как это понять?

— Я купил его в какой-то лавке.

— Где?

— Не помню. Где-то в центре Москвы. Может быть, в ГУМе.

— Такие вещи не изготавливаются у нас. Чехол был сделан по специальному заказу именно для этого стандартного походного сейфа вермахта. Правда, сделан он из наших материалов… Короче говоря, чехол «стерилен»… Вы понимаете это?

— Нет, не понимаю. На нем, по-моему, биллион микробов.

— Вы не теряете чувства юмора, гражданин Гринев. Вам известно содержание этого сейфа?

— В тайнике должны были быть наши фамильные драгоценности.

— Отец вам говорил, какие именно вещи он оставил в тайнике?

— Я всего не помню, но там было бриллиантовое колье французской работы конца семнадцатого века, подаренное императрицей Анной одной нашей прародительнице, фрейлине двора, перстень с известным бриллиантом «Пти-Кохинур», два жемчужных ожерелья, ну и что-то еще…

— Что-нибудь кроме драгоценностей?

— Нет, не думаю.

— Выходит, гражданин Гринев, вы просто кладоискатель?

— Нет, я не считаю себя кладоискателем. Представьте себе, эти вещи представляли для меня чисто сентиментальный интерес.

— Ну хорошо. Старший лейтенант, введите задержанных.

— Вы знаете этих двоих?

— Нет.

— Этого?

— Нет.

— А этого с бородой? Посмотрите внимательно.

— Нет…

Странное дело: Джин видел этого человека в некрополе, сражался с ним; но ведь это было во сне!..

— А теперь вы двое. Вы! Вы знаете этого человека?

— Йес, сэр. Я видел его во Вьетнаме. Это капитан Джин Грин, командир команды А—234. Я должен был по приказу Костецкого следовать за ним в Грайворон и в случае отказа с его стороны силой отобрать у него сейф с документами.

Второй допрос состоялся в тот же день, что и первый, под вечер. Джина ввели в прежний кабинет. Три окна с приспущенными драпированными шторами; письменный стол, за которым сидел Сергей Николаевич. Над столом висел портрет человека с прищуренными глазами, с худым лицом, удлинявшимся узкой бородкой, — Джин еще утром понял, что это Феликс Дзержинский, первый председатель ВЧК. Сбоку от стола был маленький столик с пишущей машинкой, за которой сидел молодой человек, одетый весьма элегантно.

— Итак, вы капитан Джин Грин, командир команды А—234 спецвойск армии США, — весело и даже с некоторой приветливостью сказал Сергей Николаевич.

— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос и прошу немедленно связать меня с нашим посольством, — проговорил Джин заранее приготовленную фразу.

Сергей Николаевич с готовностью кивнул.

— Мы постараемся сделать это после уточнения некоторых обстоятельств, — он откинулся в кресле. — Дело в том, что мы обладаем некоторой информацией о вас. Мы знаем, что вы окончили медицинский колледж Колумбийского университета и работали практикантом в больнице Маунт-Синай, что стоит в Манхэттене на углу Пятой авеню и Сто первой улицы…

— Сотой улицы…

— Благодарю вас, да, да, Сотой улицы, напротив Сентрал-парка. Мы знаем, что вы вступили в армию и прошли подготовку в учебном центре Форт-Брагге, что в стрельбах во время учебы вы добились высокого показателя — девяносто шесть из ста, что вы участвовали со специальным заданием в маневрах «Великий медведь», что вы…

Лихорадочные мысли пронеслись в голове Джина. «Это бородатое мурло, которое выдало меня», кажется, он был в команде Чака Битюка, но он не мог знать о моих показателях в стрельбе, о…»

— …что вы обладаете довольно странной особой приметой — родинкой между большим и указательным пальцами правой руки. Родинка эта то появляется, то исчезает…