Картина седьмая

Королевские покои в Букингемском дворце. Появляется Соломон. На нем – красный костюм королевского гвардейца. В руках – медвежья шапка, папка с пьесой.

Соломон (читает ремарку). «Картина седьмая. Королевские покои в Букингемском дворце. Дверь спальни охраняет гвардеец». (Надевает шапку, застывает недвижим.)

Появляется Доктор, подходит к двери спальной, прислушивается.

Доктор (Соломону). Еще не готово? Его величество не подавал никаких сигналов?

Соломон недвижим.

Странно. Пора бы...

Из-за двери слышен звук колокольчика. Доктор исчезает за дверью и через секунду появляется с ночным горшком. Открывает крышку, изучает содержимое. В этот момент в дверях спальни появляется Король. Он – в халате, накинутом на ночную рубашку, в колпаке, босой. Выглядит довольно беспомощно.

Король. Ну, что доктор?

Доктор (поспешно захлопнул крышку). Зачем вы встали, ваше величество?

Король. Я первым задал вопрос. Ну, что? Дело – дерьмо?

Доктор (смутившись). В каком-то смысле... Вам нельзя отказать в остроумии, ваше величество. Я должен передать это в лабораторию... Визуально – не так плохо.

Король. Только не надо утешать меня, доктор. Я не такого самомнения, чтобы думать, будто все, что исходит от меня, – совершенство... как называется эта болезнь?

Доктор. «Улькус колонус», ваше величество.

Король. А по-английски?

Доктор. Язвенный колит.

Король. Какое унижение: английский король, потомок славных рыцарей, находивших смерть в битвах и турнирах, вынужден будет умереть, корчась на ночном горшке...

Доктор. Уверяю вас, ваше величество, подобные опасения напрасны. Но необходим строгий постельный режим, строгая диета, отказ от вина... – и ваша жизнь в безопасности.

Король (печально). Это уже будет не жизнь, доктор... Господи, за что же такая напасть? У нас в роду этого не было. Были какие-то благородные болезни: гемофилия, подагра... Брат скончался от помутнения рассудка. Конечно, шизофрения тоже не подарок, но все-таки не «улькус колонус». Сколько я протяну?

Доктор. Ваше величество, медицина не занимается гаданиями... Мы сделаем все, что в наших силах.

Король. Сообщите мне, доктор. Я должен сделать кое-какие распоряжения...

Доктор. Слушаюсь. (Делает попытку уйти.)

Король. Подождите. Мне сказали, вы видели Кина?

Доктор. Буквально несколько дней назад.

Король. Мне сказали, он болен?

Доктор. Болен беспробудным пьянством.

Король. Счастливец! А правда ли, что во время исполнения монолога Лира пошел дождь?

Доктор. И даже гремел гром... Удивительное совпадение.

Король (задумчиво). Удивительно... С ним всегда происходят удивительные вещи...

Доктор. Я могу удалиться, ваше величество?

Король. Да. Там в приемной – лорд Мьюил. Скажите, что я хочу видеть его.

Доктор. Ваше величество, совет докторов настаивает на строгом режиме...

Король (перебивая). Послушайте, доктор, в этом дворце достаточно церемониймейстеров. Каждый мой шаг расписан! Разрешите уж королю хоть болеть по собственному усмотрению... Ступайте!

Доктор. Слушаюсь. (Поклон, удаляется.)

Король (задумчиво ходит взад-вперед, потом подходит к окну, трагически произносит). «Злись, ветер, дуй, пока не лопнут щеки! Разящий гром, расплющи шар земной...» (Прислушивается, печально вздыхает, подходит к Соломону, застывшему в образе Гвардейца.) Ну, что, дружище? Стоишь? Потеешь под своей медвежьей шапкой? Как сто лет назад... Вечный сторож генеалогического древа королей... На твоих глазах будут отсыхать его слабые веточки, произрастать новые, а ты будешь стоять и стоять!! И все же, думаю, ты не изваяние, а живой человек и подчиняешься не только уставу, но и здравому смыслу? Можешь ли ты исполнить последнюю волю короля? (Приподнимает шапку, шепчет что-то на ухо Соломону.) Очень прошу, друг мой...

Соломон круто поворачивается и уходит, чеканя шаг. Вбегает взволнованный Мьюил.

Мьюил. Ваше величество, это – безрассудство! Вам запрещено вставать...(Оглядывается.) Где караульный?

Король. Отослал его за священником. Я почувствовал необходимость исповедоваться.

Мьюил. В таком случае я должен пригласить архиепископа Кантерберийского.

Король. Этого старого сморчка? Он ничего не слышит! Я не намерен, облегчая свою душу, орать ему на ухо.

Мьюил. Но есть правила, ваше величество!

Король (строго). Послушайте, милорд, десять лет я – король Англии, и все десять лет я живу по строгому распорядку... За меня решают, в чем мне появляться к завтраку, как принимать послов, в каком экипаже въезжать в Сити. Но исповедь – это интимный разговор с Богом. Я решил: пусть Господь сам выберет себе посредника! Караульный приведет первого встречного священнослужителя, которого встретит у дворца.

Мьюил. Первого встречного?! Невообразимо! Извините, ваше величество, но мне кажется, что столь экстравагантная выходка не очень уместна в вашем положении.

Король (печально). Что вы знаете о моем положении, милорд? Вы намного старше, но – бодры. И, как говорится, дай вам Бог еще сто лет! А у меня – слишком мало времени... (Застонал, схватился за живот.)

Мьюил. Вам необходимо лечь.

Король (превозмогая боль). К черту! Сядем! (Садится в кресло.) И не отвлекайте меня мелочами... Я уверен, что вы там, в палате лордов, знаете о моем здоровье больше, чем я сам. Поэтому наверняка уже продумали все подробности... исхода. Как заинтересованное лицо я бы тоже хотел о них кое-что знать...

Мьюил. Трудно вести этот разговор, ваше величество.

Король. Мужайтесь, милорд, мужайтесь...

Мьюил. Поскольку нет прямых наследников, королевой Англии будет провозглашена ваша племянница, принцесса Виктория...

Король (недовольно). Я это знаю. Меньше всего меня интересуют последующие назначения... Как и другие государственные акции. Англия – великая держава, и, к счастью, с моим уходом в ней мало что изменится. Меня интересует, что вы собираетесь проделать со мной?!!

Мьюил. Не понял, ваше величество...

Король. С моим бренным телом...

Мьюил (растерянно). Ну... есть правила, ваше величество. Заупокойная служба в Вестминстерском соборе. Далее – усыпальница королей.

Король. Это – финал. А что до того? Как вы меня повезете из дворца?

Мьюил. Тоже есть правила... Катафалк... Гвардейцы... Да вы же видели все это на похоронах Георга III...

Король. Видел. Но тогда мне это мало понравилось... Скучно и невыразительно.

Мьюил. Такова традиция. Она – неизменна.

Король. В шестнадцатом веке за катафалком шли королевские кони, псы и даже гуси...

Мьюил (усмехнулся). Средневековье...

Король. А похороны Елизаветы i? Плакальщицы – фрейлины в черных шелковых плащах с белой оторочкой... Прелесть!

Мьюил. Плакальщицы отменены палатой лордов еще в прошлом веке.

Король. Вот видите, стало быть, правила не так уж неприкосновенны. Поэтому я бы тоже хотел ввести несколько поправок. Не пугайтесь, я ничего не отменяю. Наоборот! Скажем, на своих похоронах я хочу, чтоб звучал Моцарт.

Мьюил. Это невозможно, ваше величество. Австрийская музыка на похоронах английского короля?

Король. Моцарт – не австриец. Он – гражданин мира. Его музыка принадлежит всем... И какая музыка... (Напевает.) Та-ра-ра-ра рара-рара-рара...

Мьюил (строго). Невозможно, ваше величество. Парламент никогда на это не согласится.