– Ты что так глядишь? – огорчился Митроша. – Иль не нравится, против?

Петр Васильевич даже о водке забыл, которую выпил, – ничуть она его не забрала.

– Так ведь вот какой вопрос… Как оно еще на практике получится! Дело это двоякое, две стороны имеет… Конечно, колхозу так бы легше, забот меньше. Занимайся одним своим сельским делом: расти хлеб, веди, словом, хозяйство, а технику тебе обеспечат… Планово колхозы не снабжают, а это партизанство – доставай сам, где знаешь, как сумеешь, – у одних оно выходит, у других не шибко, а хозяйство – страдай… Но с другого боку глянуть… Коль трактор на мне, я на нем работаю, каждый простой – мне по заработку, по нашему колхозному хлебу или чему другому… Я и стараюсь об нем: слежу, ухаживаю, починить что – семь потов пролью, чтоб только скорей… А у них-то, спецов этих, такая ли забота об тракторе будет, о нашем поле? Простой их по карману не бьет, вреда им никакого не делает, поспешать не заставляет… У меня вот на севе, да ты помнишь, – коснулся Петр Васильевич Митроши рукой, – нонешней весной радиатор потек. К ночи было. Я его – так, сяк… Текет, проклятый, нельзя работать! Я его снял, на плечо за девять километров пёхом… В деревне уже полегли все, мастерская на замке. Я Тербунцова поднял, да вдвоем с ним часа четыре мы курохтались: радиатор распаяли, негодные трубки выбросили, опять запаяли. К утру я на месте был, а рассвело – я уж работаю… Как и не бегал никуда. Ни одного светового часа не потерял. Как же – весна сухая, влага из почвы уходит, тут час какой-нибудь промедлил, зерно в почву не бросил – потом на урожае центнерами аукнется! Поедут спецы ночью ко мне в борозду радиатор паять? Дзынь, говоришь, и вот они? – Петр Васильевич покрутил сомнительно головой, усмехнулся. – Да у «Сельхозтехники» «апээмок» не хватит во все районные концы поспешать!

– Это верно! – охотно согласился Митроша, сразу меняя свою позицию. Он никогда не спорил с собеседником, соглашался на его доводы, потом тут же говорил опять свое, обратное, опять соглашался. С ним было легко разговаривать – никогда не взгорячишься, не поссоришься.

– Так что поживем – увидим… – сказал Петр Васильевич, как бы подбивая итог вестям, принесенным Митрошей. Жизнь научила его осторожности. Сколько за три десятилетия был он свидетелем всяких новшеств, будто бы обещавших немедленные и небывалые успехи. А потом они тихо, бесславно сходили на нет… Никто, конечно, мнение Петра Васильевича запрашивать не будет, без него решаются такие вопросы, но если бы его все-таки спросили, дали слово, он бы, наверное, сказал так: надо, чтобы порядок был, четкость, организация. Тогда любые правила хороши. Вот то взять, как было. Снабжали бы колхоз нормально, всем, что требуется, чтоб, к примеру, не в заводских отходах Илья Иванович стальные прутки для болтов откапывал, а по заявке, какого нужно диаметра, получал, чтоб станки в мастерской приличные были, – колхоз и сам сумел бы трактора и механизмы в лучшем виде содержать. Ведь они свои же, кровные, за колхозные деньги купленные, – как же о них не позаботиться, ради их сохранности не постараться?

– Допьем? – спросил Митроша.

Он разделил водку, бутылку сунул в куст. Кто-нибудь подберет, сдаст, спасибо еще окажет…

– Володька послезавтра в Панино уезжает, – сказал Митроша как бы между прочим, добирая с бумаги последние крошки сыра и хлеба и забрасывая их с ладони в рот.

– Чего?

– Межрайонное состязание пахарей. На быстроту и качество. За первые три места – премия.

– Большая?

– Ценный подарок. Часы иль транзистор. Ну и само собой – почет.

– А почему Володька?

– Хотели Козломякина послать. А тот сдрейфил. Это, говорит, напоказ, при комиссии, при зрителях, – я так не могу. В поле я один работаю, а если на меня глядеть – сразу и мотор барахлит, и трактор вилюшки пишет… Тогда Федьку Данковцева. Тот тоже не схотел. Мои гектары, говорит, и качество – вон, из окошка видать, чего меня испытывать? А тут Володька сам вызывается. Ну – его. Надо же кого-то. Разнарядка такая – чтоб от каждого колхоза по трактористу.

– А что ж, он, пожалуй, премию возьмет, – сказал Петр Васильевич, подумав. В прошлом году он видел такие соревнования. Молодежь одна, трактористы постарше, с опытом, почему-то уклоняются, может, осрамиться боятся. А молодежь смела, да уменья еще маловато. И Володька не больно умел. Зато хваток, в работе напорист, яр.

– Может, и возьмет, – согласился Митроша. И добавил убежденно: – А трактор загубит. Он новый выпросил, дескать, понадежней, а тот еще не обкатан как следовать. Что́ он работал – только на севе, ему еще и нагрузку не давали… А там-то, на чемпионстве этом, из машины ведь жми все до последнего…

– Не дурак же он, чтоб машину губить, – даже попытался защитить Володьку Петр Васильевич.

– А что она ему? Не то он об ней думать будет? Ему б только красную ленту на грудь да премию. Сколько он всякой техники уже покалечил! – сердито оказал Митроша. – Иль ты не знаешь, как он с ней? Ему одно – цифру дать! Вот опосля уборки он в Ульяновск с комбайном своим помогать ездил. Ты его машину глядел, какой она вернулась? Там хлеб густой был, соломы много, его косить надо с чувством, а он газовал – поболе гектаров и намолота нагнать… Сейчас его комбайн к уборке готовить – это самое малое полтора месяца ремонту… А он не дюже-то хочет на ремонте мараться. Услыхал вот – «Колос» в колхоз идет, так уже закидывает, чтоб ему дали…

– «Колос», говоришь? – внутренне напрягся Петр Васильевич.

– Сейчас вот ехали – сам Илья Иваныч сказал. Уже вроде отгруженный.

– Ну и что Илья Иваныч?

– Чего – что?

– Кому его определил?

– Такого разговора пока не было. Не пришел ведь.

Петру Васильевичу нестерпимо захотелось курить.

Он сунул руку в карман халата – пусто, спички и пачка «Севера» остались там, на тумбочке.

Это была мечта Петра Васильевича – «Колос»! Его ждали в позапрошлом году, в прошлом. Другие колхозы района уже получили этот комбайн, по одному, по два, а «Силе» все не давали, потому как считалось, что парк уборочных машин в «Силе» и так пока неплох, справляется. Прямого уговора на этот счет у Петра Васильевича ни с председателем, ни с главным инженером не было, но все же он ждал, верил, что если «Колос» придет – работать на нем будет он. Его потрудившемуся СК-4 уже двенадцатый год, и ползает он только потому, что в руках у Петра Васильевича, а был бы у кого другого – давно бы уже отправился в разборку, на запчасти. Да и само собой так напрашивается, по справедливости, – чтобы новая, самой последней, совершенной конструкции машина стала как бы наградой самому старому комбайнеру колхоза, неизменному передовику каждой уборочной.

И вот, значит, «Колос» уже везут по железной дороге, ярко-оранжевый, сверкающий свежей краской, стеклом водительской кабины – с мягким сиденьем, вентилятором над головой…

А Петр Васильевич – в больничной пижаме, халате, и неизвестно, когда он отсюда выйдет, возьмутся ли его руки опять за рычаги трактора, колхозных машин…