Царь убедился, что на земле ничего нельзя скрыть, даровал парню жизнь и после того позволял себя брить каждому цирюльнику.

Сербия. Перевод с сербскохорватского Н. Дмитриева

О ХРАБРОМ КУЗНЕЦЕ

Был у отца сын-богатырь. Отдал его отец сапожному ремеслу учиться, думал, что он шутя научится тачать сапоги. Но только возьмет ученик в руки дратву, она рвется. Терпел сапожник, терпел, да и прогнал его, а на прощанье сказал:

— Мне тебя не прокормить, ищи себе другого хозяина, а раз ты такой сильный, то мой тебе совет — ступай в ученье к кузнецу.

Так он и сделал, но и у кузнеца не зажился. Ударил он молотом по наковальне — все вокруг затряслось, а наковальня в землю ушла.

— Заплачу, сколько хочешь, только уходи поскорее, — говорит ему кузнец.

«Ничего не поделаешь», — подумал молодой кузнец и сказал хозяину:

— Платы мне не надо, дай только тот железный кол, что валяется за кузней.

Обрадовался мастер, что так легко от ученика избавился, и тотчас же послал за колом шестерых подручных. Пыхтели они, пыхтели, а кол ни с места. Подошел тут к ним молодой кузнец, посмеялся над силачами, поднял кол и ушел. Нечего ему было больше здесь делать, и отправился он искать по свету какой ни на есть работенки. Побывал в двух странах, пришел наконец в третью. Идет он лесом и видит, что некий человек выворачивает сосны с корнями. Подружились они и отправились в путь вдвоем. Приходят в соседнюю страну. Как-то раз идут мимо мельницы и видят, что мельник играет жерновами: подкидывает их вверх и ловит. И его взяли с собой побратимы.

Шли они, шли и наконец решили помериться силой — кто выше подбросит камень. Первым подкинул мельник. Камень упал через час. Потом подбросил соснодер — больше часа прошло, пока камень на землю вернулся. Наконец пришел черед кузнеца; три дня ждали, пока камень на землю упал.

«Силушки у нас хоть отбавляй, никакие великаны нас не одолеют», подумали побратимы и пошли себе дальше по дороге.

Раз идут они мимо густого леса и видят: стоит на опушке большой замок. В замке том никто не жил, потому что водилась там нечистая сила. Свернули они к замку и остались в нем жить. В кладовой оказалось еды и питья вдоволь, и они так порешили: каждый день двое будут ходить на охоту, а третий — готовить обед. Как только обед поспеет, повар поднимет на башне флаг — пора, мол, обедать.

В первый день готовил обед мельник. Только собрался он подняться на башню да вывесить флаг, как вдруг подошел к двери нищий и попросил подаяния. Мельник протянул ему кусок мяса; взял его нищий, да тут же выронил и этак учтиво просит мельника: подними, дескать, — сам-то я уже стар, спина совсем не гнется. Наклонился мельник за мясом, а нищий схватил железный кол кузнеца и давай лупить хозяина. Отроду не бывал бедняга мельник так жестоко бит. Избил его нищий до полусмерти и ушел. А тем временем охотники проголодались, то и дело поглядывают на замок не видать ли на башне флага. Флага все нет и нет. Пришли они вечером домой голодные. Ух и рассердились же они, увидев избитого до полусмерти товарища. Рассказал им мельник, что с ним стряслось. Перевязали ему товарищи раны, уложили в постель, да и давай над ним насмехаться — какой-то старикашка и так его отделал!

На другой день остался готовить обед соснодер. Кузнец пошел на охоту один. И с соснодером случилось то же, что и с мельником. Домовой, принявши обличье бедного старика, до полусмерти исколошматил его, как накануне мельника. Кузнец ждал, ждал, когда взовьется над крышей флаг, да так и, не дождавшись, пошел домой.

— Эх вы, силачи! — сердито сказал он, увидев распростертого на земле соснодера. — Завтра мой черед обед готовить, вот и посмотрим, чья возьмет.

На другой день остался он дома. Едва мясо уварилось, пришел старик и просит милостыни. Кузнец разворчался, но все же дал ему кусок мяса и велел сию же минуту прочь убираться. И на этот раз мясо выпало из рук старика, и он попросил кузнеца поднять его.

— Что? — вскричал кузнец. — Ты, я вижу, до того обленился, что свое же и поднять не хочешь? — и так огрел его колом по плечу, что нищий едва ноги унес и сразу же за замком исчез — ушел в землю.

— Так-то вот, — бурчал кузнец, — теперь навек сюда дорогу забудет.

Когда раненые выздоровели, все пошли смотреть на то место, где исчез старик. Там оказалась черная пропасть.

— Одному из нас нужно туда спуститься, — говорит кузнец товарищам.

Долго те стояли в нерешительности. Наконец согласились. Привязали к скале веревку, а к веревке — колокольчик, чтоб тот, кто спустится в пропасть, в случае опасности позвонил. Первым спустился мельник, но тут же позвонил, и его вытащили наверх. Соснодер тоже недолго оставался внизу. Начал спускаться кузнец. Он захватил с собой железный кол, чтоб было чем защищаться, если кто нападет на него. Вот спустился он вниз и нащупал железную дверь с огромным засовом. Что было сил ударил по ней колом, дверь подалась, и — что за чудо! — перед ним открылся совсем другой мир. Все там было куда краше, чем на нашей земле. Оправился кузнец от удивления и пошел по дороге, и она привела его к трем замкам. Один был серебряный, второй золотой, а третий так сверкал, что смотреть на него было больно. Поразмыслил кузнец и решил заглянуть во все три замка. Подошел к первому. Дверь сторожит змей, такой огромный, каких кузнец в жизни своей не видывал. Как замахнулся храбрец, как ударил колом, так и убил змея на месте. Вошел в замок. Подбежала к нему краса-девица, назвала своим избавителем и рассказала, что была она заколдована. Радости их не было конца. Кузнец быстро привел девушку к той пропасти, по какой спустился в подземное царство, привязал ее к веревке и позвонил. Тут девушка поблагодарила кузнеца за спасение, подарила ему алмазный перстень и сказала, что в других замках томятся еще две заколдованные девушки. Соснодер и мельник вытащили ее наверх. И так она им понравилась, что обоим захотелось на ней жениться.

Кузнец надел на палец перстень и смело направился к золотому замку. Он уже собирался войти в него, как вдруг из густого кустарника выскочило поганое чудище и с разинутой пастью бросилось на него. Завязался тогда кровавый бой, едва кузнец одолел чудище. И здесь вышла к нему краса-девица, еще краше первой. Ее он тоже отправил на белый свет. На прощание подарила девушка кузнецу золотой меч и велела обнажить его только в случае большой опасности. Увидели соснодер и мельник, что вторая девица еще прекраснее первой, и давай тузить друг друга — каждому хотелось взять ее за себя замуж.

С мечом у пояса и железным колом в руках отправился кузнец в третий замок. А там вход сторожил страшенный трехглавый змей. Кузнец без долгих разговоров хватил чудовище колом, думал, что убьет его с одного удара, да не тут-то было. Кинулся змей на него, — вот-вот сожрет. Схватились они, долго бились; наконец змей ослабел, кузнец замахнулся своим золотым мечом и отсек ему все три головы. Рухнул змей замертво к ногам юнака — даже земля затряслась…

Вошел кузнец в замок и увидел красавицу девицу. Как утренняя звезда затмевает другие звезды, так она красой своей затмевала двух первых девиц. Долго юнак и девица глядели друг на друга, не могли наглядеться, а когда пришли в себя, красавица сказала кузнецу, что век будет его помнить. Кузнец отвел спасенную к пропасти, и ее тоже подняли наверх. Увидели ее соснодер и мельник и ну отвешивать друг другу тумаки.

Наконец позвонил сам кузнец, но товарищи и не думали поднимать его, не хотели, чтобы досталась ему распрекрасная девица, из-за которой они бились смертным боем.

Стал кузнец раздумывать, как ему на белый свет выбраться. Думал, думал и решил снова обойти все три замка. Набрал там золота, серебра и алмазов, сколько мог унести. В последнем замке попался ему на глаза домовой: забился со страху в угол и трясется как осиновый лист. Кузнец велел ему показать ту дверь, что вела на землю. Домовой достал огромный ключ, протянул кузнецу и рукой показал дорогу, — вот, мол, она и выведет к той двери.