По мнению Б.А. Рыбакова, с именем Рода (род — семья, племя, династия) связан широчайший круг понятий и слов, корнем которых является славянское слово: народ, Родина, природа, родить (рожать), урожай. Все эти слова в народном сознании воплощались в едином символе. Рассматривая мир верований дохристианской Руси, следует, по мнению академика, подчеркнуть его скорее нравственный, а не религиозный характер. Что, на наш взгляд, блестяще подтверждается Авестой. Чему молились древние? Пяти Рату («Владыкам» — авест.):

Понятно чему молились пять раз на дню наши предки и предки, возможно, многих и многих иных народов, населяющих сейчас Россию: семье — в первую очередь, роду своему, племени, стране, а пророку — в последнюю, и только на ночь. Мусульмане суннитского толка восприняли практику пятиразового молитвословия безо всякой тени сомнений. А вот шииты позаимствовали вторую известную у части последователей веры маздаяснийской практику трехразового молитвословия на дню. Видимо, у этих «зороастрийских сепаратистов» не было представлений о племени, стране, а были только род и племя, и представляли они собой какое-то старое этнообразование — конвиксию по Гумилеву или какой-то субэтнос.

Но как же все потом изменилось!

И кстати: а не является ли имя пророка производным от слова Рату? Ведь же очевидно: Заратуштра = За — Рату — штра. Но не приходила эта мысль никому в голову. Странно.

А теперь продемонстрируем полный отлет мысли. Пусть некий путешественник попал на земли Согдианы и спросил ту-земцев: «Кому молитесь, ребята?». А те ему в ответ: «Да вот к вечеру за Рату нашего молимся». Возвратился наш путешественник восвояси и рассказывает землякам, что молятся в Согдиане Заратуштре. А был ли мальчик? Согласны, что это — уж совсем! Но…

Фрагмент Символа веры древнеиранской (прото-славянской?) религии выглядит так:

И изложен этот Символ веры в наске «Ясна», иначе иногда называемом «Фраварне», т. е. «Верую, исповедую, избираю». Может, как утверждают востоковеды, слово «ясна» и исходит от авестийского «йаз» («почитать», «поклоняться»), но какое то оно уж больно русское на слух (ясный, солнечный, погожий, светлый)! Но не проверяли эту гипотезу ученые, не случилось.

В Небесной сфере на Руси «жили»: Дажьбог — божество света, Солнца, мифический родоначальник русских людей — «дажьбожьих внуков»; Перун — бог грозы и молнии, покровитель воинов; Мокошь — «мать урожая», хозяйка символического рога изобилия — первая роженица; Лада — вторая роженица, покровительница весенней яровой вегетативной силы и браков; Люди — хоровод мужчин и женщин, помещенных у подножия божества. Подземный мир отражен Велесом (Волос) — доброжелательным богом Земли, в котором покоятся предки. А раз Ада у русских не было, то, может, в генерации идеи о нем и необходимости не было, так как не было тех, кого туда отправлять надо было? Ох, и нравится нам эта идея!

В [12] приводится мнение акад. Рыбакова о наличии тенденция перехода верования наших пращуров от олицетворения ими злого и доброго начал к единобожию. Главные Его атрибуты — Свет и Добро. Ближайшее к Богу существо есть Светло, символизируемое Солнцем, которое, по древним поверьям, явилось на землю и воплотилось в русском народе [12:1013].

Аналоги богов, чьи имена являются производными от слова «солнце»:

— Хорс («круглый») — божество Солнца как светила (см. современное слово «хоровод»);

— Колаксай — мифический царь сколотов — праславян. Интерпретируется как Солнце-царь (от «коло» — круг, т. е. Солнце);

— Сколоты — приднепровские праславяне пахари, названные по имени своего царя Колаксая, т. е. «потомки Солнца».

Можно сказать, что в сколотский период всю жизнь предков одухотворяло поклонение единому Богу в образе Солнца, символизировавшего свет и добро. По отношению к Богу все остальные божества были производны, возможно, являлись различными его воплощениями (ипостасями). Днем Солнца было воскресенье, и с него начиналась неделя, четверг — день Перуна, пятница — Мокоши, суббота была отдана Велесу [12:1014].

Так что есть немалые основания утверждать, что древние славяне были весьма своеобразными «идолопоклонниками». Сдается, что на дохристианской стадии религиозного развития в России существовал культ, в своих догматах являющийся общим для гипотетической суперэтносистемы, от которой Русь откололась. И, естественно, близко напоминающий зороастризм, с существованием коллегии богов-ипостасей единственного Божества. Параллели с моделью пантеона богов древнего Ирана — коллегии Амэша-Спэнта напрашиваются сами собой, и просто глаз режут.

Но наступил век X-ый. И началось!

Чтобы не свалиться при прочтении изложенного далее в состояние «поруганной национальной идеи» и навязчивого стремления нахождения и изведения врагов (наши сограждане-евреи ни сном, ни духом, но всегда при этом крайними оказываются!), подчеркнем две вещи. Первое — моральных уродов в каждой нации поровну, но судя по событиям конца прошлого века в нашей стране, не факт, что поровну. И второе: сам термин «пассионарность» не имеет какого-либо морального смысла! Пассионарность как энергия — избыток биохимической энергии живого вещества, обратный вектору инстинкта и определяющий способность к сверхнапряжению; врожденная способность организма абсорбировать энергию внешней среды и выдавать ее в виде работы. Пассионарность как характеристика поведения — эффект избытка биохимической энергии живого вещества, порождающий жертвенность часто ради иллюзорной цели. Пассионарность отдельного человека сопрягается с любыми способностями: высокими, малыми, средними; она не зависит от внешних воздействий, являясь чертой конструкции данного человека; она не имеет отношения к этическим нормам, одинаково легко порождая подвиги и преступления, творчество и разрушения, благо и зло, исключая только равнодушие; как признак устраняется медленно, за 40–50 поколений. Таким образом, все разговоры о чьих то злокозненных происках со стремлением уничижения Руси изначальной являются бессмысленными по той причине, что «зъисть то он зъисть, да кто ж ему дасть!». Это к тому, что к определенной стадии развития русской этносистемы в ней народились люди, которым было выгодно дать себя «зъисть», и были они русскими! И у нас есть предложение по поводу их именования: доморощенные «прото-олигархи». По нашему мнению, на них то и работал Нестор Летописец. Также как и теперешние «Несторы» — шоу-токари, но уже по «ящику».

Поскольку России предстоит выбираться из «пассионарной ямы», то весь лишний «багаж», все наносное и никоим образом не облегчающее подъем, но только отягощающее его, необходимо отбросить. Мы, то есть русские, то есть все, кто думает, говорит по-русски и разделяет все невзгоды и радости вместе независимо от национальности, не так сильны, чтобы продолжать тащить и далее на себе воз несвойственных нам идей (термин «россияне», на наш взгляд, — искусственный). На Руси замечали эту необходимость и ранее. Но молодому суперэтносу тащить на плечах что «тонну», что две — была тогда и незаметна вовсе разница. Теперь же стране, находящейся в Инерционной фазе своего этнического цикла, придется для начала провести инвентаризацию всех своих ресурсов, в том числе и национальной религиозной идеи. Что мы и предлагаем сделать, обратившись для начала к реперной точке нашего прошлого.

Нестор Летописец утверждает, что в 986 году к князю Владимиру приходили «хазарские евреи», т. е. представители прикаспийских «Нидерландов». Уровень Каспия был тогда ниже существующего примерно на 10 метров, и дельта Волги действительно была райским местом, «Землей Обетованной», куда ушло еврейское Рассеяние из Персии, и затем второй частью из Византии (см. [16:46…58]). Князь на их якобы предложение принять Иудаизм за ведущую религию на Руси тогда ответил: «Как же вы иных учите, а сами отвергнуты Богом и рассеяны? Если бы Бог любил вас и закон ваш, то не были бы вы рассеяны по чужим землям. Или и нам того же желаете?» [17]. Заметим: хазарские раввины пришли к сыну того, кто лишь двадцатью одним годом раньше укокошил всех хазарских евреев (кн. Святослав, 972†)! Но и другими странностями был грешен Летописец. Многие из них проанализированы Л.Н.Гумилевым и Д.С.Лихачевым. Например, если следовать хронологии Летописи, то получается: Святослав родился у 50-летней княгини Ольги от 65-летнего Игоря (т. е. от Хельги Ингер-Игоря Младшего; «хельги» — шведский титул, — «святой»)[18:246, 247].