Уверенный, что практика невозможна без теории, а теория бесплодна вне практики, он стремилс подвести под свой реалистический художественный метод теоретическую основу. "Вс наше познание начинается с ощущений",- говорил Леонардо и, связывая воедин искусство и науку, основывал свое художественное творчество на познани объективных законов материальной действительности.

Его обвиняли в измене искусству и в порочных творческих методах. Как смел он н соглашаться с непознаваемостью творческого акта? Федерико Цуккари, ниспроверга Леонардо, писал: ".. .все эти математические правила надо оставить тем наукам отвлеченным изысканиям, которые своими опытами обращаются к рассудку. Мы же, мастера искусства, не нуждаемся ни в каких других правилах, кроме тех, которы дает нам природа, чтобы изобразить ее".

Джордже Вазари иронизировал: ".. .таковы были его причуды, что, занимаяс философией явлений природы, он пытался распознать особые свойства растений".

Паоло Джовио жалел Леонардо за то, что тот "отдавал себя нечеловечески тяжелой отвратительной работе в анатомических изысканиях".

 Что в самом деле! Видишь цветок - и рисуй цветок, а к чему изучать ег строение? Видишь человека - рисуй, как видишь, а не копайся в его внутренностя - они же не видны! Как похожи все эти рассуждения пятисотлетней давности н некоторые современные разговоры!

Бытует такой анекдот: Леонардо-де выдумывал рецепты составления красок дл передачи нужного эмоционального состояния, заставлял учеников писать картины п этим рецептам, и у них получалась мазня. А сам писал без всяких рецептов получалось гениально!

Но правда заключается в том, что Леонардо не рецепты выдумывал, а стремилс познать законы творчества и, познавая их, создал гениальные произведения.

Немногочисленные же его ученики писали в меру свои способностей, которые он старался развивать в них вовсе не "рецептами", а свои примером одержимой жажды познания - законов жизни, законов творчества.

Мы говорим здесь о Леонардо не только для того, чтобы подчеркнуть его духовно родство со Станиславским. Леонардо имеет прямое отношение к разговору тренинге. Вот его подлинные слова:

"Предположим случай, что ты, читатель, окидываешь одним взглядом всю эт исписанную страницу, и ты сейчас же выскажешь суждение, что она полна разны букв, но не узнаешь за это время, ни какие именно эти буквы, ни что они хотя сказать; поэтому тебе необходимо проследить слово за словом, строку за строкой, если ты хочешь получить знание об этих буквах; совершенно так же, если ты хочеш подняться на высоту здания, тебе придется восходить со ступеньки на ступеньку, иначе было бы невозможно достигнуть его высоты. И так говорю я тебе, которог природа обращает к этому искусству. Если ты хочешь обладать знанием форм вещей, то начинай с их отдельных частей, и не переходи ко второй, если ты до этого н хорошо усвоил в памяти и на практике первую..."

".. .когда ты срисовал один и тот же предмет столько раз, что он по-твоем запомнился, то попробуй сделать его без образца... и где ты найдешь ошибку, та запомни это, чтобы больше не ошибаться; мало того, возвращайся к образцу, чтоб срисовывать столько раз неверную часть, пока ты не усвоишь ее как следует воображении".

Это еще не все. Теоретическое обоснование тренинга для воспитания ученик Леонардо подкрепляет описанием таких упражнений, какими пользовался Станиславский для воспитания актера. Леонардо продолжает:

"Я не премину поместить среди этих наставлений новоизобретенный спосо рассматривания; хоть он и может показаться ничтожным и почти что^. смехотворным, тем не менее он весьма полезен, чтобы побудить ум к разнообразным изобретениям.

Это бывает, если рассматриваешь стены, запачканные разными пятнами, или камни и разной смеси. Если тебе надо изобрести какую-нибудь местность, ты сможешь та увидеть подобие различных пейзажей, украшенных горами, реками, скалами, деревьями, обширными равнинами, долинами и холмами самым различным образом; кроме того ты можешь там увидеть разные битвы, быстрые движения разных фигур, выражения лиц, одежды и бесконечно много таких вещей, которые ты сможешь свест к цельной и хорошей форме; с подобными стенами и смесями происходит то же самое, что и со звоном колокола - в его ударах ты найдешь любое имя или слово, какое т себе вообразишь".

Джовио и Цуккари немало потешались над причудами гениального художника. Ему науки оказалось мало,- придумал детские забавы для своих учеников! Если не могу ученики рисовать без всякой науки,- ладно, научи их композиции, внедри в ни правила изящных сочетаний, раскрой им свои тайны смешивания красок, наконец,- н зачем художнику забавы-то? Зачем развивать ему свой слух и выискивать в звук колокола другие звуки? Не ухом же он рисует!

А Леонардо продолжает заботы о развитии, органов чувств художника, о пополнени кладовых памяти:

"Также я испытал на себе, что получается немалая польза от того, чтобы лежа постели в темноте повторять в воображении поверхностные очертания форм, прежд изученные... это очень похвально и полезно для того, чтобы закреплять себ предметы в памяти".

".. .пусть один из вас проведет какую-нибудь пряму линию на стене, а каждый из вас пусть держит в руке тоненький стебелек ил соломинку и отрезает от нее кусок такой длины, какою ему кажется первая линия, находясь при этом на расстоянии в десять локтей..."

".. .взять дротик или тр&сть и рассматривать его с некоторого расстояния, каждый пусть своим суждением оценит, сколько раз данная мера уложится на это расстоянии. .."

".. .или еще - кто лучше проведет линию в локоть, а потом это измеряетс натянутой нитью..."

Мы видим продуманную систему тренинга, развивающего главный инструмент живописц - не кисть, а глаз, изучающий природу. В этом тренинге - развитие воображения фантазии, глазомера и памяти, глубины реакции и быстроты переключения. О тренирует не "внимание вообще", а конкретные умения, нужные художнику. Результа такого тренинга - перестройка нервной системы ученика в заданном направлении.

А вот еще один характерный пример тренинга органов чувств. Тренирует себя...доктор! Речь идет о С. П. Боткине, выдающемся русском враче-клиницисте. И. М.

Сеченов так вспоминает о нем в своих "Автобиографических записках":

"Тонкая диагностика была его страстью, и в приобретении способов к ней о упражнялся столько же, как артисты, вроде Ант. Рубинштейна, упражняются в свое искусстве перед концертами. Раз, в начале своей профессорской карьеры, он бра меня оценщиком его умения различать звуки молоточка по плессиметру. Становясь п середине большой комнаты с зажмуренными глазами, он велел обертывать себя вокру продольной оси несколько раз, чтобы не знать положения, в котором остановился, затем, стуча молотком по плессиметру, узнавал, обращен ли плессиметр к сплошной стене, стене с окнами, открытой двери в другую комнату и даже к печке с открытой заслонкой".

Кажется, совсем уж далекое от театра дело-лечение больных, но и оно, как множество других профессий (как все профессии!), имеет свою собственну психотехнику. Причем, оказывается, эту психотехнику можно тренировать!

В каждой профессии разные требования к органам чувств. У каждого человека разны уровни развития зрения, слуха, осязания. Значит, тренинг органов чувств, если о проводится планомерно и в определенном направлении, может так изменить работ органов чувств, как это необходимо для данного человека в его профессии.

Не скрываются ли здесь еще не разработанные педагогической наукой новые пути способы обучения? Не говорят ли нам поиски Леонардо и Станиславского об и стремлении найти эти новые способы? Чтобы учить не "на глазок", а точнее. Чтоб планировать конкретные цели перестройки нервной системы каждого ученика добиваться максимального результата.

Разве мы этого не делаем теперь? - возникает вопрос. Разве не стремимся м угадать скрытые возможности каждого ученика и направлять их развитие, раскрыват индивидуальность?