ГЛАВА 26. Схватка с чудовищем

— Что это было, Степаныч? Будто зверь какой выл? — спросил Игнатов, смахивая со лба липкие капли выступившего пота ладонью.

Симаков не успел ответить, тишину подземелья вновь разодрал протяжный вопль. На этот раз кричал человек. Он по-русски звал на помощь:

— А-а-а! По-мо-ги-те! А-а-а!

И следом снова жуткий вой! Создавалось впечатление, что какого-то бедалагу терзает дикое животное. Симаков выхватил штык-нож, а Игнатов вооружился пистолетом. Переглянувшись, оба молча бросились бежать в конец тоннеля, который хорошо просматривался впереди.

Неожиданно, метров через тридцать, тоннель слегка повернул и влился в огромный зал со сводчатым потолком. В его центре возвышалась шести метрового диаметра труба. Сделанная из прозрачного материала, она соединяла пол с потолком и сверкала полированной поверхностью покатых боков. Внутри трубы, на уровне пола, завис прозрачный шар-кабина, стены которого матово по-

блёскивали в полумраке зала. В кабине в кружок стояли удобные кресла, а в центре возвышался столбик пульта управления…

Симаков, придержав Костю за рукав, приложил палец к губам. Игнатов согласно кивнул в ответ. Оба в полном молчании принялись методично обыскивать зал. Они делали это по всем правилам военной науки: пока один выдвигался вперёд, другой прикрывал его и контролировал окружающую обстановку. В зале повисла напряжённая тишина. Ни зверь, ни человек больше не кричали!

Путешественники решили обойти зал кругом. Его округлые стены и маза-

ичный пол носили следы сильных разрушений. То тут, то там темнели овальные проёмы выбитых или взломанных дверей. Повсюду резали глаз следы взрывов и выстрелов, выбоины, щербины и жирные ожоги. Разноцветную мозаику под нога-ми устилали осколки стекла и пластика, куски обрушившегося пластобетона со скрученной арматурой и спирали оборванных проводов.

Симакову живо припомнились развед рейды по горам и ущельям объято- го огнём Афгана. Ни один осколок не хрустнул под его ногой. Игнатов тенью скользил сбоку и чуть сзади. Перед ними выросла труба Главного Лифта. Они стали обходить её с двух сторон одновременно, попутно заглядывая во все тёмные углы и в выбитые двери. Но никого не обнаружили. Завершив обход, сошлись снова.

— Похоже, что труба — шахта лифта, а шар — его кабина! — прошептал Игнатов. Си маков с ним согласился и добавил:

— Лифт не разрушен, должен работать.

— Угу! Хоть в этом нам повезло…

В отличии от Симакова, ни разу не воевавший и видевший войну только на телеэкранах, Игнатов откровенно удивлялся многочисленным бессмыслен-ным разрушениям.

— Чокнулись они тут все, что ли? — возмущался он шёпотом, — Ты только глянь,

Степаныч, крушили всё подряд!

Симаков в ответ равнодушно пожимал плечами.

Поиски привели их к широкой нише, в которой разместилась скульптурная груп-

па из мрамора. Композиция состояла из двух атлантов — мужчины и женщины.

Оба неописуемой красоты! Они стояли бок о бок и запускали в небо с протяну-тых, соединённых рук, маленьких пернатых тварей с длинными зубастыми клювами. Видно скульптура кому-то очень не понравилась, потому что мрамор был буквально иссечён глубокими закопчёнными бороздами.

— И тут не прошли мимо! Скульптура им, видите ли, помешала!

— Это война, шуряк! Самая безжалостная и непредсказуемая штука на земле.

— Чем это они лупили? Похоже на лазерное оружие.

— Лучевое!

— А в чём разница, знаешь? — заинтересовался Игнатов.

— Знаю, как-нибудь потом объясню… Не отвлекайся…

Они двинулись дальше. Большая часть зала осталась позади. Неужели попавший в беду человек не отыщется? Кто он? Почему звал на помощь? Кто угрожал ему? Кто выл и рычал?

Такие и подобные им вопросы задавали себе путешественники. Они снова разделились: Симаков взялся за осмотр правой стороны зала, Игнатов — левой. Но не сделали они и двух шагов, как впереди вновь прозвучал протяжный стон. Симаков замер, так стонать мог только тяжело раненный человек. Уж он-то знал, наслушался в госпитале в Кандагаре.

Переглянувшись, оба бегом бросились на стон. Шагов через шесть-семь наткнулись на темнеющий овал входа с выбитой взрывом дверью. Стон явно доносился из его глубины погружённого во мрак помещения. Симаков предостерегающе поднял руку и первым переступил порог небольшой комнаты, чья обстановка оказалась полностью разрушена взрывной волной. Только благодаря своим сверхспособностям он увидел раскинувшегося на полу человека…

Это был мужчина, одетый в потёртые джинсы и байковую рубаху в клеточку. Он лежал головой к выходу и лицом вниз. Симаков приблизился к нему и замер, пытаясь определить, есть ли тут ещё кто-нибудь, помимо них троих. Кажется, больше никого. Рядом бесшумно возник Игнатов. Он тронул склонившегося над мужчиной Симакова за плечо и указал на ноги незнакомца.

— Смотри-ка: разутый!

Голые ступни неизвестного и впрямь белели в темноте словно две пойманные рыбы на берегу. Правая рука незнакомца вытянулась вперёд, а левая неловко заломилась за спину. Мужика, похоже, кто-то недавно волочил по полу, но его спугнули и он убежал, бросив жертву на произвол судьбы.

Симаков сходу определил, что незнакомец жив, но находится без созна-ния. Его спина едва приметно поднималась и опускалась при каждом вдохе и выдохе. Наверное, он был ранен, хотя крови нигде не было видно.

— Давай-ка вытащим его на свет, Степаныч, а то тут ни черта не видно! — предло-

жил Игнатов.

Они подхватили потерпевшего под руки, легко выволокли в зал и перевернули на спину, что бы привести в чувство.

Симаков замешкался, шаря на поясе фляжку с водой. Игнатов первым заглянул незнакомцу в лицо и… громко вскрикнув, отпрянул в ужасе!

— Ты чего? — удивился Симаков.

Костя, бледный как полотно, трясущимся пальцем ткнул в раненого:

— Смотри сам!

Симаков посмотрел и ахнул! На него смотрел… он сам!!!

…Пока путешественники ошалело пялились на двойника Симакова, тот внезапно открыл нечеловеческие, малиново полыхающие глаза, резко развернулся, вскочил на ноги и попытался схватить людей. Его руки при этом неестественно удлинились. Поскольку Игнатов стоял за спиной зятя, то успел увернуться от крепкого захвата и отскочить в сторону. Симаков же наоборот, к тому моменту склонился пониже, что бы лучше рассмотреть черты лица своего двойника. Поэтому обортню и удалось зацепить его за грудки.

В его глазах промелькнуло торжество. В следующее мгновение он

начал расти ввысь и вширь. Одежда двойника потеряла свои цвета и форму и словно кисель расплывшись по фигуре, стала прорастать густой грязно-бурой шерстью!

Секунда — и человека не стало!

Вместо него появилась ужасная крылатая обезьяна с сильно вытянутой клыкастой пастью. Теперь не рука, а мохнатая мускулистая лапа продолжала цепко держать Симакова.

Монстр издал победный рёв и подтащил "спасителя" поближе к оскален

ной, дышащей смрадом пасти. Симаков не сопротивлялся. Игнатов, стоя в стороне тупо смотрел на это, словно заторможённый. Он не в силах был справиться с охватившими его невидимыми путами; руки и ноги отказывались повиноваться ему, а сознание застлал туман липкого ужаса.

Крылатая обезьяна, подтащив зятя вплотную, нацелилась на его горло… Симаков вдруг мгновенно развернулся к ней спиной, перехватил лапу на правое плечо и резко с силой рванул вниз с наклоном корпуса вперёд. Получился классический бросок через спину. Монстр не был готов к сопротивлению, поэтому бросок пропустил. Он мешком с картошкой взмыл в воздух и кувыркаясь отлетел к шахте лифта.

Его падение казалось неизбежным! Он непременно приложился бы к полу всей своей массой, если бы не крылья. Вовремя расправив их за спиной, монстр вместо падения мягко спланировал на пол. Он уже пришёл в себя и изготовился к продолжению схватки. Что-то подсказывало ему, что она будет долгой и кровопролитной…