Но Эрни… сколько я его помню, несмотря на то что сама профессия детектива предопределяет, что время от времени нам необходимо использовать огнестрельное оружие, испытывает жгучую ненависть к пушкам, которая может сравниться только с его ненавистью к марципанам (не спрашивайте!), и эта неприязнь засела в нем очень глубоко.

— Это… это отвратительно, — фыркнул Эрни.

— Но это ж-ж-же только ур-р-роки, — запинаясь, сказал Уэндл. Он не хотел расстроить нового друга, это ясно, но, увы, бедняга в этот раз вляпался «по самое не балуйся».

Однако внезапно Эрни рассмеялся. Вышло это как-то очень по-человечески, он положил руки на голову, и плечи его сотрясались от смеха в полную силу.

— Это… это просто здорово, — сказал он. — Вы, ребята, проповедуете естественный образ жизни, стремитесь снова найти свое подлинное «я», и при этом… учитесь стрелять из винтовок?

Близнецы не уловили иронии.

— Чтобы понимать врага, — рассудительно заметил Базз, — мы должны думать, как он.

— Это вам так говорят? — спросил я. — То есть вы учитесь стрелять, чтобы понимать людей?

— Да. А вы думаете, это неправильно?

Я задумался.

— Не совсем.

Мы пришли к водопаду. Огромному. И мокрому. Базз и Уэндл божились, что крокодилов здесь не водится.

— А далеко до следующего? — спросил я, специально сделав вид, что этот на меня особого впечатления не произвел.

Уэндл подпрыгивал на месте:

— Ой, есть еще один чуть подальше, можно пойти туда. И еще один около…

— Пожалуй, ребятки, с меня на сегодня водопадов хватит, — перебил его Эрни. — Может, здесь есть еще что-нибудь интересненькое?

Мне даже не нужно было заглядывать в его глаза, я и так понял, что Эрни готов перейти на следующий, нужный нам уровень. С каждым годом наших партнерских отношений нам все легче и легче понимать сигналы друг друга. В самом начале моему напарнику едва не приходилось поднимать здоровенные карточки-шпаргалки, но теперь хватает ударения, какого-то оттенка в его речи.

— Да, давайте пойдем в глубь острова, — предложил я. — В какое-нибудь… другое место.

Базз и Уэндл понятия не имели, о чем это мы. Они тупо уставились на нас, словно парочка баранов, которым, вместо новых ворот, предложили решить задачку по тригонометрии.

— Закрытая зона, — решительно заявил Эрни, — это должно быть интересно.

— Но это же закрытая зона, — заскулил Уэндл. Я кивнул, притворяясь, что соглашаюсь.

— Раз это место так называется, то мы не должны ходить туда, Эрн.

— Нет?

— Нет. То есть я имею в виду, что, может быть, интересно потереться вокруг, подойти к самой границе, но туда идти не следует.

— Ой, нет, конечно, внутрь мы не пойдем, — повторил Эрни.

Теперь я привлек к себе внимание Базза, и я думаю, что он крепко схватил наживку, брошенную мной в его сторону.

— Ну, если мы не перейдем границу запретной зоны…

— Да, да, — сказал Уэндл, и в его голосе вновь зазвучало волнение. — Не пойдем, а просто погуляем рядышком… рядышком…

Через несколько секунд братцев охватила новая волна безумного возбуждения, и мы снова потащились через джунгли, обрезая листья и надрубая ветви по пути к нашему следующему месту назначения.

— Эй, — крикнул Базз, — а вы знаете, кто показал мне эту тропинку?

— Без понятия, — честно признался я.

— Ваш друг, ну тот, которого вы называете Рупертом. Где-то года два назад, когда мы с Уэндлом дошли до отметки пятьдесят процентов.

— Ни фига себе! — воскликнул Эрни. — Так, значит, он хорошо знал остров?

— Конечно, — сказал Уэндл. — Он был одним из гидов. Он и Рейчел… и еще… Как звали того симпатичного целофизиса, Базз?

— Уолтер.

— Точно, Уолтер. Они все были такие классные.

Я запнулся о низко висящую лиану, оступился, ухватился за другую лиану и — опс! — и я снова шагаю по тропинке. Ну, не Тарзан, конечно…

— Ты сказал «были»?

— Ну да, они больше не показываются.

— Они все… умерли? Как Руперт?

Базз пожал плечами:

— Мы о них не слышали. Ну, были они здесь, были-были и сплыли. До нас дошел только слух про Руперта Думаю, Уолтер тоже умер, а про других я не знаю.

Других?

— А сколько твоих знакомых динозавров исчезли?

— С каких пор?

— Ну, за два последних года.

— Шесть? — сказал Базз неуверенно.

— Семь-восемь, где-то так, — уточнил Уэндл. Но их обоих совершенно не заинтересовал мой вопрос, и они снова начали продираться через джунгли.

Я хотел было заметить, что им, возможно, неплохо было бы как-то защитить себя, если они когда-либо захотят уйти из секты, но тут Базз остановился, вращая глазами, словно он ищет ответ и может найти его в поле зрения.

— Знаешь, а ведь если подумать, то, когда мы сюда приходили в прошлый раз, я был совершенно уверен, что Рейчел тоже была где-то здесь, хотя все мы слышали, что она встретилась с предками…

— Ты ее видел?

— Нет, я учуял ее запах, здесь, на острове. Очень сильный аромат лаванды и растворителя для краски, ошибки быть не могло, — он повернулся и пошел дальше. — Это было так странно, но… хотя я мог и ошибиться.

По пути мое внимание привлекли некоторые изменения окружающей растительности. Сначала просто ерунда, ну, деформированный листик или странно перекрученная веточка, но чем дальше мы углублялись в лес, тем реже становились деревья и скуднее — трава. А те несколько отважных растений, которые все-таки захотели удержать корни в почве, отличались от других, как будто где-то в этих злачных местах безумный садовник обменял свои золотые руки на совершенно не золотые. Приведу пример:

Пальма — листья широкие и мясистые, достаточно развесистые, чтобы укрыть в тенечке корни, как и положено нормальной пальме, только вот, к несчастью, она всего шестьдесят сантиметров в высоту.

Живая изгородь около трех метров в высоту, вся утыканная колючками, словно иглами для подкожных инъекций, а на вьющихся стеблях — цветочки, умершие еще до того, как смогли распуститься, лепестки гниют прямо внутри бутона. Хорошенькая такая оранжерея — просто мечта доктора Франкенштейна.

Здесь было жарче, постоянного океанского ветерка практически не чувствовалось, словно воздух тоже боялся проникать в эти места. Казалось, у всех обитателей леса вечный перерыв, отсутствие звуков нервировало сильнее, чем крики кошек или завывание койотов. С каждым шагом Базз и Уэндл нервничали все больше, дрожащими голосами они пытались объявить конец экскурсии.

— Х-х-хорошо, — пробормотал Базз. — Вы пос-с-смотрели.

— Ага, посмотрели, — поддакнул Уэндл. — Давайте пойдем обратно.

— А что дальше? — спросил Эрни. — Мне кажется, я вижу какую-то тропу.

Базз уже качал головой и в такт дрожал всем телом:

— Нету там никакой тропы. Давайте пойдем назад, ребята, ладно?

Но тропа была, если прищуриться, то я различал грунтовую дорожку, ведущую к опушке, и мои ноги начали движение раньше, чем кто-то из моих компаньонов успел меня остановить. Растения причудливой формы, странные деревца, песок под ногами, скорее напоминавший осколки битого стекла, — я забыл обо всем, пока шел по странной тропке. Впереди было видно какое-то сооружение… кирпичное здание с… Господи, я почти различаю… железной дверью. Оно стояло посреди пустынной опушки, вокруг черный песок, почти иссиня-черный. Сама суть этого странного домика была такой же, как у тех женщин, которых я обычно выбираю, — он посылал мне два отчетливых сообщения: «Держись от меня подальше!» и «Винсент, я твой!».

И именно в этот момент мир взорвался. При этом раздался какой-то хриплый рев, и с земли поднялись волны грязи, цунами из веток, кустов с ягодами и песка, и я отступил, чтобы не пасть жертвой этой сумбурной атаки. Что-то чиркнуло по кончику моего хвоста, затем я испытал сильное давление, из-за чего вверх по позвоночнику промчалась боль и из пасти вырвался крик.

— Электрическая изгородь, — протянул Эрни. — Отличная находка, малыш.

Не знаю, как так получилось, хотя полагаю, что, сосредоточившись на завоевании домика на расстоянии, я перестал видеть то, что у меня под носом, но я не успел отомстить этим мерзким проводам, как из чащи раздался еще один голос, знакомый, но неожиданный: