- А почему он так стонет? - спросил Иезекия. - Может быть, ему больно.

- Надеется усыпить наше внимание, - сказал я, когда умертвия бросили пленника на жесткий, металлический стол. За звуком удара последовал мучительный вопль. - Ну, как ребенок, честное слово, - проворчал я.

Уизл забрался на стул, чтобы находиться с Петровым на одном уровне и не глядеть на него снизу вверх.

- Итак, уважаемый бандит, - начал он, - мы хотим знать, что произошло с нашими товарищами, на которых вы напали на Вертикальном Море.

- Твари поганые, - прорычал он, - обморозили мне всю шкуру! Но я им отомстил, они у меня узнали, что чувствует котлета на сковородке.

- Ты убил их? - я позволил острию рапиры опуститься на его кадык.

- Просто мечтал об этом, но Ки и Чи сказали мне, что Риви хочет их допросить.

- Значит, все трое живы?

- Были - когда я видел их в последний раз. Не то чтобы очень, - добавил он со злобной ухмылкой, - но живы.

Один легкий нажим - и я мог проткнуть ему глотку. "Не то чтобы очень, но живы...". Эти слова ядом проникли мне в сердце. Петров и его люди сражались с нашими друзьями при помощи огненных жезлов. Представив, что Ясмин может выглядеть, как те обожженные жертвы в Суде, я поскорее отошел в сторону, чтобы не сорваться.

- Кто такие Ки и Чи? - услышал я голос Иезекии.

- Воры. Гит'янки и гитзерай, они помогли нам скрутить ваших паскудных друзей. Пока мы с парнями жарили спереди, Ки и Чи зашли сзади и пощекотали им ребра. Стоило их чуть-чуть продырявить, как они сразу все посдавались.

- Где сейчас наши товарищи? - спросил Уизл.

- А не пошел бы ты, - сказал Петров и плюнул в сторону Уизла. Правда попал он большей частью не в гнома, а на самого себя, но попытка засчитывалась. - Я и так много вам рассказал, - огрызнулся Петров, - и не собираюсь больше трепаться.

- О, боги, - цыкнул я, стоя в углу комнаты, - опять пришла пора пыток. Иезекия, - спросил я громко, - как ты считаешь, какая из фракций может похвастаться самыми страшными пытками?

- Э-э... Убийцы Милосердия?

- Неплохая догадка, - ответил я. - Убийцы Милосердия любят пытать и делают это очень усердно... но, увы, слишком грубо. Им так нравится ломать кости и пускать кровь, что их не заботят поиски методов, способных вызывать самую сильную боль. Настоящие знатоки истязаний... что ж, мне неловко в этом признаваться, но главные эксперты в мультивселенной по пыткам всегда принадлежали к нашей фракции, то есть к Сенсатам.

- Так ты Сенсат? - в голосе Петрова послышалась тревога.

- О, да, - ответил я, направляясь к столу. - И мы уже сотни лет собираем и записываем ощущения, которые может испытывать человеческое тело. Многие полагают, что мы гонимся за одними лишь удовольствиями, но это не так. Такое же внимание мы уделяем и изучению боли. Ведь это целая наука. Вот, скажем, нерв под названием капитус. Дайте-ка вспомнить, где он находится.

Я наклонился к Петрову и вынул свой нож - обычный маленький нож для заточки перьев, которые я использую, когда надо сделать набросок чернилами. Его лезвие была очень острым, поскольку я правил его меньше недели назад. При необходимости он мог служить и в качестве бритвы.

- Этот нерв, капитус, - продолжил я свой рассказ, - пролегает от пятки правой ноги к левому полушарию мозга. - Я провел тупой стороной лезвия по всему телу Петрова. - А знаете ли вы, что чем длиннее бывает нерв, тем больше боли он может доставить? Так вот, капитус самый длинный нерв во всем теле.

- Да кого это волнует? - бросил Петров.

- Я, например, нахожу это весьма познавательным, - ответил Уизл. - Пожалуйста, уважаемый Кэвендиш, продолжайте.

- Капитус проходит через наиболее чувствительные области тела. Колено. Внутренняя сторона бедра. Разумеется, пах. - Я легонько похлопал лезвием по перечисленным местам. - И потом, грудь, которая, как я вижу, уже находится в плачевном состоянии. Есть масса индивидуальных особенностей, определяющих путь, по которому этот нерв пролегает через грудную клетку, но его всегда можно отыскать по соотношению с другими ключевыми линиями. Сперва находится одна точка на животе...

С этими словами я всадил большой палец в живот Петрова. Он вскрикнул, наверное, подумав, что я использую нож; а может быть и от боли, которую ему причиняла обмороженная кожа.

- О-о... - произнес я с большим сочувствием. - Если для тебя это больно, плохи твои дела. Нерв, который я сейчас задел, так незначителен, что едва способен ощущать боль. Как, впрочем, и этот.

Я надавил костяшками пальцев ему на грудину и начал с силой водить ими по скоплению нервов, которое, как мне случилось узнать, находится в этом месте под кожей. Петров снова взвыл. Я отнял руку. К ней пристали обрывки кожи, отслоившейся от его груди.

- Теперь эти точки дают мне представление, где должен быть капитус, - сказал ему я. Уже занося нож, я добавил: - Мне придется поковыряться, чтобы задеть этот нерв как следует, но уверяю тебя, ожидание того стоит.

Я наклонился к одному из умертвий, державших несчастного:

- Ты не мог бы повернуть его голову в сторону? Вечно их рвет, когда я это делаю, а мне даже не во что переодеться.

- Ладно! - заорал Петров. - Какая теперь, в Бездну, разница? Я отведу вас к вашим поганым друзьям.

На несколько секунд наступила тишина. Уизл тронул меня за рукав:

- Не могли бы вы все же показать, где находится этот нерв? Мне бы очень хотелось это узнать.

Не зная, что и сказать, я покачал головой.

* * *

Время шло, а мы еще должны были пройти множество коридоров. Мне оставалось только догадываться, как долго умертвия Риви будут разыскивать мельницы на арене из пыли. Наверное, будь я настоящим героем, как мой отец, я бы занялся поисками Риви и Фокса, а не Ясмин, считая судьбу мультивселенной важнее нескольких жизней. Мы обладали Разумертвителем, который мог обратить умертвий против наших врагов. К сожалению, все умертвия находились на арене без воздуха, где им не услышать приказов; а нам, между тем, предстояло встретиться с магом огня, псиоником и бандой головорезов с огненными жезлами.

Нет, решил я, мой отец, может, и одолел бы всех этих врагов, но мне такая задача не по плечу. Помочь Ясмин и остальным - это все, на что я могу рассчитывать. А когда они будут спасены, можно вернуться в Сигил за подкреплением. План не очень геройский, но такой план оставляет нам шансы выжить.

Вскоре я услышал знакомое лязганье, и немного спустя Петров вывел нас к машинному отделению, как две капли похожему на предыдущее. Очевидно, Стеклянный Паук был оборудован раздельными приводами, и в каждой его ноге находился свой двигательный отсек. Внутри машинного отделения были такие же поршни, та же планировка и тот же шум... однако дверь в комнату управления была заперта огромным деревянным брусом.