- Ифигения.

Дальше опять пошло стремительно. Психиатр только и щелкал секундомером.

- Брак?

- Скука.

- Ссора?

- Жена.

- Софа?

- Удовольствие.

- Любовь?

- Бог.

- Чудо?

- Жизнь.

- Кровь?

- Расплата.

- Несправедливость?

- Преисподняя.

- Фрукт?

- Ева.

- Бутылка?

- Взаимопонимание.

- Деньги?

- Черепки.

- Жениться?

- Оковы.

- Зло?

- Сомнение.

- Пряник?

- Кнут.

- Лошадь?

Миша опять задумался:

- Богиня Кали.

- Шахматы?

- Ассоль.

Богоявленский удовлетворенно дважды чмокнул губами, разложил перед собой листы веером.

- Любопытно... О-очень любопытно... У вас очень быстрые реакции: в среднем от 2 до 5 секунд. Тем не менее некоторые слова вас сильно затрудняли. Вы думали над ними 11, 13, и даже 15 секунд...

- Ну и для чего это нужно? - поморщившись, поинтересовался Лунин. - По этим тестам можно угадать сокровенные тайны моей душевной жизни?

Лунин не мог скрыть иронии. Он подумал: "Чего стоит для врачебной науки такая моя ассоциация, как "книга - фига" или "ученик - дебил"!"

- Представьте, да! Тайны вашей душевной жизни уже приоткрылись, - подтвердил Богоявленский. - И вы об этом не подозреваете...

- Может быть, вы поясните? Очень хотелось бы услышать...

- Не всё сразу. Немного терпения, - психиатр опять загадочно улыбнулся (его улыбка напомнила Мише улыбку синтаксистки Мишлевской - Джоконды с черными зубами) и снова чмокнул. Лунина стали раздражать эти толстые красные губы, которыми эта жирная скотина непрестанно чмокала.

Психиатр пронумеровал листы, разложил их по порядку.

- Сначала я попрошу вас прокомментировать некоторые ассоциации. Сразу видно: вы человек оригинальный и понять ход вашей мысли без специальных пояснений нелегко. Чтобы победить вашу болезнь, а она, кажется, имеет очень запутанную природу, мы должны сделаться с вами сотрудниками: вы и я - и вместе работать на одну цель - излечение... Согласны со мной?

- Вполне, - подтвердил Лунин, не веря ни одному слову этого чмокающего самодовольного толстяка. Он ждал подвоха.

- Отец - локомотив. Почему?

- Отец и сын друг друга не понимают, - начал Лунин мрачно. - Так же как мать и сын. Скажите, для чего, спрашивается, в молитве "Отче наш" молятся отцу? - Из-за чувства вины! Никто никого не понимает... Это все равно что солдатам в казарме приказали молиться... под дулом автомата... В этом есть, согласитесь, какой-то неуловимый разврат...

Психиатр покачал головой:

- Не слишком ясно... Вы еще больше всё запутали...

- Вы же просили пояснить, - возмутился Миша. - Вот я и пояснил!..

- Ну да ладно... Идем дальше. "Голова - куб"?

- Я представил себе дуболома, у которого квадратная голова. Поскольку голова есть нечто объемное, то квадрат я превратил в куб.

- Вот как! - Богоявленский подавил смешок и старательно записал объяснения Лунина. - "Дерево - птица"?

- В Евангелии сказано: "Человек станет как дерево, и птицы небесные прилетят и укроются в листах его".

- Любите Евангелие?

- Почитываю.

- "Сновидение - женщина"?

- Женщина - это сущность мужчины. Бог сотворил Еву во сне Адама. Сон как женщина - это идеал. А для меня сон скорее мрак. Я ничего не запоминаю, сразу же забываю сны... Ничего, кроме мрака... Мрак - это реальность сна. А женщина - идеальное.

- "Карандаш - ухо"?

- Карандашом ковыряют в ухе. Ухо грязное от карандаша.

Богоявленский закашлялся. Лунин поймал его на этом ковырянии. Психиатр выдернул огрызок карандаша из уха, с недоумением посмотрел на кончик карандаша, потом на Лунина. Тому показалось, что Богоявленский взглянул на него с раздражением, но тут же его губы растянулись в ласковой улыбке. Крупный золотой зуб в центре рта хищно нависал над нижней челюстью.

- "Песня - комсомол"?

- "Легко на сердце от песни весёлой..." , "Волга-Волга"... "И тот, кто с песней по жизни шагает, тот никогда и нигде не пропадет..."

- Это из "Веселых ребят", а не из "Волги-Волги", - строго поправил Лунина Богоявленский.

- Один чёрт!

- Не забывайтесь... Посерьёзней... И... выбирайте выражения...

Богоявленский определенно начал злиться на Мишу. Лунин дал себе слово впредь быть сдержанней и осторожнее. Богоявленский - его лечащий врач, и ему жить с ним неизвестно сколько. Нельзя гадить самому себе. От Богоявленского Мише нужны были таблетки. Ну а если он будет несговорчивым и упрямым, что тогда? Тогда - абзац!

- "Кольцо - Поликрат"?

- "Поликратов перстень". Есть такая баллада Жуковского. Я, правда, ее не помню... толком... Там речь идет о какой-то жертве... Собственно, у меня была ассоциация с Экзюпери. У него была жена Консуэло (по-испански - "утешение"). Она подарила ему перстень. Когда Экзюпери погиб... Его самолет упал в море... Рыбак ловил рыбу и выловил этот перстень Экзюпери, который подарила ему жена Консуэло - утешение...

- "Жертва - Ифигения"? Вы думали над этим словом очень долго: целых 11 секунд.

- Ифигения... Это Эсхил. Греческая трагедия. Она принесла себя в жертву добровольно... Не в Ифигении дело... Ифигения - это человек. А человек - жертва. Жертва обстоятельств, грехопадения, сатаны. Особенно, если он пытается от этого спастись.

- М-м... Мрачная философия, - промычал Богоявленский. - Значит, вы не считаете, что человек творит судьбу своими руками?

- Ни в коем случае! - воскликнул Миша и даже привскочил на стуле. - Человек глуп. Что такое человек? В основном это тело. Душа может быть, а может и не быть. Тело рано или поздно умирает, делается трупом. От трупа идет вонь. Вот и весь человек. Разве он на что-нибудь способен?!

- В психиатрии это называется: "заниженная самооценка". Обычно она предшествует депрессии, - наставительно констатировал Богоявленский. - Ну а почему "чудо - жизнь"?

- А разве жизнь не чудо? Вспомните чудо в Кане Галилейской! Христос из воды сделал вино!

- Вам не кажется, что вы сам себе противоречите? - ехидно заметил Богоявленский.

- Нисколько! - отмахнулся Лунин. - Жизнь - чудо. Я на этом настаиваю. И если бы не произошло грехопадения, если бы Бог не изгнал человека из рая, мы никогда не узнали бы смерти... ни тления, ни вони, ни трупного запаха и прочей дряни... Мы навсегда пребывали бы в состоянии чудесного блаженства, в раю!..

- Вашими устами да мёд пить! - опять съехидничал психиатр.

Его реплика напомнила Лунину Птицына. Он тоже обожал сыпать народными поговорками, в особенности если не находил убедительных аргументов. В народной мудрости есть что-то крайне соблазнительное: она так картинно лаконична, что сразу закрывает спор, уничтожает сам предмет спора. После народной пословицы нет смысла спорить: все слова кажутся натянутыми и пресными. Птицын любил в самый патетический момент интеллектуальной дискуссии вылить на Лунина ушат холодной воды: не зарывайся, мол, дружище. Этот полемический прием Лунин перенял у Птицына и тоже стал им пользоваться - когда Птицын, в свою очередь, впадал в горячку неуемного энтузиазма, после чего оба корчились от хохота.

- "Кровь - расплата"? - не унимался Богоявленский.

Лунин устал и понес околесицу, лишь бы скорей отделаться. С утра он недоспал: сосед-алкаш полночи стучал пустыми бутылками, бормотал себе под нос матерные монологи из двух-трех выражений. Хорошо бы сейчас выпить чашку кофе и полчасика вздремнуть!

- Кровь - любовь, - лениво объяснил Миша. - В конечном счете кто-то за любовь платит кровью. Бог есть любовь. Бог заплатил за любовь к людям своей жизнью: его взяли да распяли. Это абсолютная расплата.

- "Несправедливость - преисподняя"?

- Существование в той форме, в которой нам дано, несправедливо. Я бы сказал: позорно! Удел человека - несправедливость. Это что-то вроде индийской "кармы". Грех и карма - синонимы. Грех по-гречески - амартия. В переводе - "стрела из лука, пущенная мимо цели". Грех - промах, ошибка. Но человек все время только и делает, что промахивается. Он грешит и не может не грешить. В этом состоит его жизнь. Неужели это справедливо?! Ну а если нас за грехи еще и будут поджаривать в преисподней на сковородке, то это уж, простите, такая несправедливость, что плюнуть негде.