Монлис побарабанил ладонями по крышке стола.

— А я тебе о чем все время говорю? Монлис вышел на улицу в превосходном настроении. Он окинул взглядом темнеющее небо с тусклыми звездами, поежился от проникающей под махлаку вечерней прохлады. Лоун задержался у выхода, перекинулся парой слов с дежурным офицером, и через минуту вышел на улицу. Монлис обернулся, хотел сказать что-то инспектору, но увидел как Лоун переменился в лице и в полном смысле слова нырнул за патрульный «Фаэтон», схватив Монлиса за рукав и увлекая за собой.

Они еще не успели коснуться асфальта и получить ссадины, как из окон дома напротив застрекотали автоматные очереди. «Фаэтон» законников, стоящий возле входа в управление имперского сыска, оказался очень даже кстати.

Пули сыпались как горох, превращая машину в решето. Втянув головы в плечи имперские сыщики укрылись за «Фаэтоном», достали оружие.

Салис осторожно выгляну из-за машины и, заметив две автоматные вспышки из дверей подъезда, что был чуть левее, разрядил туда обойму. Шальшок на секунду выглянул с другой стороны и заметил несколько силуэтов на крыше, но быстро отдернул голову и в ту же секунду капот и верхняя часть правого заднего крыла пришли в полную негодность.

— Мать моя женщина, — сквозь треск стрельбы и звон стеклянных осколков сказал Лоун, прижавшись спиной к машине и меняя пустую обойму. — Это что же такое делается.

— А я тебе говорил, — морщась ныл Монлис, еще сильнее втянув голову в плечи. — Дома нужно было сегодня сидеть. Дома! Две ответные очереди несколько приободрили Лоуна с Монлисом. Дежурившие на входе в управление имперского сыска законники отстреливались через дверь, не высовываясь на улицу. Секунд на десять весь огонь переключился на входную дверь, и автоматы законников замолчали.

Этого малого хватило сыщикам, чтоб подняться и сходу выбирая цели, ответить нападавшим. Кто-то упал на асфальт, кто-то остался свисать из окона. И тут же их снова накрыл шквал свинца. Стреляли по-прежнему с крыши и трех подъездов дома напротив.

— Как в кино, — заметил Лоун, меняя очередную обойму.

— Ты про что? — спросил Монлис, перезаряжая свой пистолет.

— Патроны у них не кончаются.

Лоун с Монлисом только было собрались вновь воспользоваться возникшей паузой, но тут им вновь пришлось влипнуть в асфальт. На этот раз всеми немыслимыми способами они спасали открытые участки лица от стекол, летевших с третьего этажа управления имперского сыска.

Имперским сыщикам повезло. На завтра готовилась совместная, с объединенным корпусом землян, операция по уничтожению наркоторговцев. Солдаты штурмовых групп объединенного корпуса обязаны всегда носить с собой оружие. Все было уже согласовано, все расписано и оговорено. Время проведения операции «Снег» было назначено, свет в комнате для совещаний погашен и дверь собирались закрывать, как вдруг на улице раздался треск автоматной стрельбы. Земляне и фербийцы полу ползком вернулись в комнату и оценили обстановку. Четыре секунды на расписание ролей, после чего, не открывая окон, прямо через стёкла, они открыли огонь на поражение.

Не прошло и минуты, как нападавшие перестали стрелять.

— И разверзлись хляби небесные! — крикнул Шальшок, поднимаясь и отряхивая с плеч осколки. — Кажется так на Земле говорили? — А ты удачно сходил в больничку, — подметил Салис, садясь на асфальте и отдуваясь.

Словно тараканы из банки, высыпали на улицу люди с черными «чулками» на головах. Часть из них разбежалась по подъездам, часть осталась на улице.

Через минуту показался дежурный офицер.

— Лоун… живой? — спросил он с опаской, выглядывая из дверей.

С двух сторон улицы слышался приближавшихся сирен законников.

— Живой.

— А я думал, все. Хана тебе.

— Не дождешься, — ответил Салис, чуть дрогнувшим от волнения голосом, — я бессмертный.

Шальшок захихикал, сначала изредка вздрагивая, а затем все больше переходил к истерическому смеху.

— Ты чего, Монлис? — спросил Лоун.

— Книга такая есть у землян. Про бессмертных. Я как-то у барышни заночевал, загородом. Еду утром в академию, на электричке, а недалеко от меня два землянина стоят… мои ровесники. И трясет их с похмелья, аж страшно становиться.

И тут один другому говорит: «Ничего, у меня дома полпузыря водки заначино. Сейчас доедем, опохмелимся и воскреснем. Как Ма-кла-у-ды!!!» — Шальшок поднял вверх руки потрясая ими.

Законники сначала захихикали, а потом откровенно заржали. Одна за другой подъезжали патрульные машины. Две роты имперской полиции оцепили район и никого не пропускали. Вечерние новости надрывались, комментируя произошедшее час назад. В конце концов, остановились на предварительной версии начатого следствия, попытке овладеть оружием хранящихся в управлении имперского сыска.

Бойцы объединенного корпуса землян курили у входа в управление имперского сыска, дворники, словно муравьи вокруг муравейника, сновали по ночной улице и убирали с тротуара и проезжей части следы недавнего боя. На крыше дома, у входа в подъезды и на этажах, откуда три часа назад неизвестные обстреляли законников, работали имперские сыщики. Первичный осмотр никаких результатов не дал. Нападавшие, кто смог, скрылись, а кто не смог остался остывать под темнеющим небом Альверона. Раненых не нашли. Все, что можно было сделать по горячим следам, эксперты сделали. Более детальный осмотр было решено оставить на утро. Министерские чиновники, мэр Альверона, представители законников и объединенного корпуса тоже посетили новую достопримечательность и даже уже успели откланяться.

Салис и Шальшок стояли по стойке смирно на красной ковровой дорожке в кабинете полковника Шайера. Полковник нервно ходил от окна к столу и обратно.

В его молчании чувствовалось, что он сильно расстроен произошедшим. Даже, можно сказать, возмущен. Замдиректора имперской безопасности Летерис сидел за столом полковника и пока что тоже молчал.

— Ну что, сынки? — наконец выдавил из себя Шайер. — Скучно жить вам стало, развлечений захотелось? В войну решили поиграть? Так зачем играть? Я вас в Харвейер отправлю, в тридцать часов! Вот там и навоюетесь! Устроили в центре города, понимаешь ли, черт знает что.

— Ага! — грубил в ответ Салис. — Эт я со скуки вышел вечером на улицу и давай из пистолета по окнам палить! А жильцы обиделись на меня и ответили в шестнадцать автоматных стволов! — А ты меня на рык не бери! — Давайте успокоимся, господа сыщики — вмешался Летерис, — и попробуем разобраться в происшедшем.

— Да какое с ними, к черту, спокойствие, — тяжело вздохнул Шайер, поглаживая рукой балахон в области сердца.

— Инспектор Салис. У вас есть какие либо предположения, объясняющие случившееся? — Никаких, — ответил Лоун. — Разве что.

— Что? — Не так давно по подозрению в убийстве мы задержали одного землянина.

По нашим данным он состоит в неонацистской организации. Мы не успели его даже оформить, как приехала комиссия из сената и нас заставили отпустили бритоголового.

— Проверка была плановая, я о ней за два дня знал, — сказал Летерис. — И о том, что вы произвели задержание с нарушениями закона, мне тоже известно.

В отчете это зафиксировано.

— Позже произошло убийство еще одного бритоголового. Но почему-то дело передали нашему следователю Хейлоку, хотя такие дела расследуют местные законники.

— Команда из министерства, — сказал Шайер. — Есть подозрение, что убитый был связан с торговцами наркотиками.

— Мы заинтересовались этим делом, — продолжил Салис, — и поговорили с сестрой убитого. Она рассказала, что ее брат какое-то время действительно состоял в нацистской организации, да и то по глупости. Когда все понял, то перестал с ними общаться.

— И за это его убили, — съязвил Шайер.

— Не знаю. В том-то и дело, что мы ничего, собственно, так и не узнали, — удивлялся Салис. — Я рассказал об этом деле только потому, что… это единственное, что выходит из ряда обычных дел которые нам пришлось расследовать за последний год.