При обыске у Мясоедова были найдены сведения о передвижении частей и в том же числе упомянутого 22-го корпуса. В сообщении, выпущенном после ареста Мясоедова, штаб главнокомандующего Западного фронта извещал, что эти сведения не должны были находиться у Мясоедова по роду его обязанностей. 

Сухомлинов в роли покровителя шпионов 

Огромная ценность Сухомлинова для германской и австрийской разведок заключалась, главным образом, в том, что он своим «авторитетом» и положением помогал спасению разоблаченных помимо его воли шпионов.

Эта роль высокого покровителя и защитника заведомых шпионов особенно наглядно выявилась в деле Оскара Альтшиллера — сына небезызвестного главаря киевской шайки австрийских агентов. Когда Оскар Альтшиллер и его родственник Фридрих Коннер были арестованы, зять Коннера Мозерт обратился к Сухомлинову с просьбой о помощи. 

Сухомлинов не замедлил послать ходатайство об этом губернатору Трепову. На следующий же день Сухомлинов написал товарищу министра внутренних дел генералу Джунковскому письмо, в котором, ходатайствуя об освобождении арестованных, между прочим писал: «Семью эту я отлично знаю и моту за них поручиться. Не могу допустить, чтобы за шесть лет они могли измениться». Оскар Альтшиллер и Коннер были освобождены, и им разрешено было остаться на жительстве в г. Киеве. 

Между тем про Оскара Альтшиллера было хорошо известно, что он являлся продолжателем шпионских дел отца после отъезда последнего за границу. Оскар Альтшиллер очень часто, иногда по нескольку раз в день, бывал у австрийского консула. После этих посещений консул всегда посылал своему правительству шифрованные телеграммы. 

Не было большим секретам и то, что Оскар Альтшиллер находился в тесном общении со шпионами Николаем Гошкевичем и полковником Ивановым (о них речь впереди). 

Другой пример. Главным управлением генерального штаба был зарегистрирован в качестве подозрительного по шпионажу лица представитель германских оружейных фабрик, русский подданный Федор Шиффлер. Ввиду этого еще до начала военных действий в 1914 г. отдел генерал-квартирмейстера Главного управления генерального штаба просил петербургского градоначальника выслать Шиффлера из столицы. Шиффлер был арестован. На следующий день генерал Сухомлинов путем личного разговора по телефону с градоначальником распорядился отменить приказ об аресте. Когда же в декабре 1914 г. Шиффлеру было предложено покинуть Петербург и выехать в Вологодскую губернию, в дело снова вмешался Сухомлинов. На обращенном к нему письме Шиффлера с ходатайством о новом заступничестве военный министр наложил резолюцию: «Нач. Генер. Штаба. Лично знаю г. Шиффлера и не могу понять, в чем его обвиняют. Прошу доложить». 

Высокий покровитель шпионов добился и на этот раз своего. Дело о Шиффлере было пересмотрено, и он остался в Петербурге со своими друзьями по шпионской работе. 

Третий случай. Бывший венгерский подданный Кюрц еще в 1911 г. обратил на себя внимание полиции своими связями с одним из руководителей германского шпионажа в Петербурге — капитаном Зигфридом Геем. Кроме того, адрес Кюрца был обнаружен в записной книжке Гарольда Вильямса, корреспондента иностранных газет, арестованного в Петербурге по подозрению в шпионаже. 

Кюрц выдавал себя за представителя французской прессы, служил в Императорском коммерческом училище преподавателем. Наблюдением было установлено, что Кюрц, занимаясь какими-то темными делами, в то же время старался войти в доверие к лицам, занимавшим видное служебное положение. Так, он был лично известен жандармскому генералу Курлову, генералу Джунковскому и др. 

В 1914 г. вновь поступили агентурные сведения, что Кюрц является австрийским шпионом. 

Ввиду этого Кюрц был включен в список лиц, которых с началом военных действий намечали выслать из Петербурга. Однако в отношении Кюрца эта мера не могла быть приведена в исполнение. Его не оказалось в городе. Имелись сведения, что Сухомлинов предупредил Кюрца о необходимости временно покинуть столицу. 

Через некоторое время Кюрц снова появился «а столичной сцене и был арестован. Тогда «на имя начальника охранного отделения Петербурга от начальника контрразведывательного отделения полковника Ерандакова поступило следующее указание: «Вследствие состоявшегося соглашения между военным министром и товарищем министра внутренних дел покорнейше прошу распоряжения об освобождении из-под стражи без последствий Ильи Романовича Кюрца. 

Но самыми любопытными являются дальнейшие события. Этот явный шпион, с помощью Сухомлинова освободившийся из-под стражи, вдруг принимается на работу (в начале апреля 1915 г.) в качестве агента разведывательного отделения штаба главнокомандующего армиями Юго-западного фронта. Этот шаг был рискованным даже для такого матерого разведчика, как Кюрц; его новый арест мог привести теперь к провалу целой группы агентов германо-австрийской разведки. Поэтому Кюрцу было дано задание перебраться в Австрию. 

Царские власти, по просьбе штаба главнокомандующего армиями Юго-западного фронта, выдали Кюрцу заграничный паспорт. Когда они спохватились, было уже поздно: Кюрц успел перейти границу и находился в Румынии. По последующим агентурным сведениям, Кюрц вел в Бухаресте широкий образ жизни, выдавая себя за лицо, командированное в Румынию высшими военными властями России. Было замечено, что с его стороны имелись попытки обнаружить находившихся в Румынии русских агентов. 

Крупный австрийский разведчик Шанцер — хозяин самого роскошного кинотеатра в Киеве — для облегчения своей шпионской работы с началом войны подал заявление о приеме его в русское подданство. Несколько киевлян, узнав об этом, написали анонимное письмо на имя начальника штаба Киевского военного округа. В письме они указывали, что Шанцер занимается шпионажем в пользу Австрии и что его не следует принимать в русское подданство, а, наоборот, нужно арестовать как шпиона. Однако с помощью Сухомлинова Шанцер получил русское подданство и затем, маскируясь личиной «русского патриота», регулярно отчислял определенный процент дохода от своего кинотеатра на нужды русской армии. А кинопленка из театра Шанцера в это время шла в Германию, принося берлинской разведке шифрованные донесения о русской армии. 

Перед началом первой мировой империалистической войны, в феврале 1914 г., Сухомлинов для доклада царю составил «Перечень важнейших мероприятий военного ведомства с 1909 г. по 20 февраля 1914 г.» В этом документе были сконцентрированы сведения о важнейших военных мероприятиях России, осуществленных в предвоенные годы. 

О «Перечне» могло знать только несколько лиц: сам царь, военный министр, начальник Главного управления генерального штаба и председатель Совета министров. Перечень этот заключал в себе сведения по тринадцати разделам: 

1) устройству центрального и окружных управлений, 2) устройству армии, 3) комплектованию армии, 4) мобилизации армии, 5) подготовке к военным операциям, 6) вооружению войск, 7) снабжению войск инженерным имуществом и техническими средствами, 8) усовершенствованию снабжения войск предметами интендантского довольствия, 9) учебной части, 10) охранению здоровья войск и ветеринарной части, 11) поддержанию нравственности в войсках, 12) улучшению быта офицеров и нижних чинов, прохождению ими службы и 13) по оборонительным сооружениям. 

Как только германская разведка узнала о существовании подобного документа, она немедленно стала принимать меры к его получению. Главную трудность представляла отправка «Перечня» в Германию или Австрию, так как война уже началась. Доставка его в Германию произошла при следующих обстоятельствах. 

В марте 1915 г. Думбадзе, племянник ялтинского градоначальника, известного самодура и любимца Николая II, вместе с князем Мачабели выехал в Америку по делам, связанным с поставками для военного ведомства. Вскоре Думбадзе вернулся в Петроград и заявил, что он доехал лишь до Стокгольма и ввиду особых обстоятельств решил отменить свою поездку в Америку. При этом он таинственно сообщил своему секретарю Морозову, что, будучи в Швеции, он при посредстве князя Мачабели познакомился с германским послом фон Люциусом, которому «втер очки» и убедил его, будто он, Думбадзе, враг России. Тогда фон Люциус пригласил его в сотрудники и обещал ему устроить поездку в Берлин. Он воспользовался этим предложением и решил обратиться к военному министру за разрешением отправиться туда, чтобы собрать полезные сведения, а затем сообщить их русскому правительству. При этом Думбадзе просил Морозова составить ему по указанному поводу докладную записку на имя Сухомлинова. Эта записка была составлена и в апреле 1915 г. была подана военному министру.