Да твои родители ради тебя что угодно сделают! — вяло огрызнулась ошеломленная Ирка.

Да! — агрессивно возопил Богдан. — А я ради них, может, тоже хочу! Чтоб им полегче было!

Ты для родителей, а я для кого? — уже почти жалобно переспросила Ирка.

Сама решай! — отрезал Богдан. — А то только ноешь, себя жалеешь, а делать ничего не делаешь.

Не наезжай на нее! — вмешалась Танька так же вяло.

Неожиданная поддержка повергла девчонку в ступор, и она поспешила снова задраться с Богданом. Так было привычнее и спокойнее.

Ирка насупилась. Прекрасно! Богдан с Танькой, значит, — трудовые пчелки, им есть ради кого денежки зарабатывать. А ей не для кого, ясно! Никого у нее нет! Вот разве что сами Танька и Богдан. И бабка последнее время что-то покашливать стала, ее бы в санаторий, а путевки дорогущие… Ирка вздохнула. Ну ладно, эта парочка твердо решила подзаработать, а вот кто из них решит, как реально Иващенковские бабки отыскать?

Дверь в очередной раз распахнулась — вернулся Иващенко. А за ним лениво, нога за ногу, тащился пацан. Ирка присмотрелась. Нет, пацаном его уже не назвать. Но и парнем тоже рановато. Так, серединка на половинку, не ребенок и не взрослый, нечто непонятное, затянутое в потертые джинсы и синюю джинсовую рубашку.

— Вот, — сказал директор, демонстрируя это нечто. — Знакомьтесь. Серега. Он вас всюду поводит. — Иващенко оглянулся на своего спутника. — Ребятам надо территорию как следует осмотреть. — Он осекся и тут же торопливо пояснил: — Курьеры должны хорошо знать компанию. Чтоб знали, куда бумаги относить.

Серега небрежно перекинул жвачку от щеки к щеке и высокомерно прочавкал:

Я че вам тут, нянька Вика? — он пытался говорить басом, но неизменно срывался на тонкий фальцет. — У меня своя работа есть!

Видел я твою работу: шарик по экрану гонять. Хоть бы игру покруче выбрал, убогий, — отрезал Иващенко. — Делай, что говорят, или проваливай отсюда. Домой, к мамочке. Вы с ним построже, — доверительно обратился он к Ирке, — а мешать станет — гоните вон. Ходить можете куда хотите. Я вам сейчас универсальный ключ дам, он все двери в компании открывает. — Директор полез в сейф и вытащил оттуда пластиковую карточку. — С ним даже внешний турникет разблокировать можно. Правда, охрана все равно остановит, они там день и ночь дежурят.

— Зачем нам ключ? Мы и без ключа… — Танька высокомерно задрала подбородок, но Ирка тут же ткнула ее кулаком в спину, и подруга осеклась. Секунду подумала и согласно кивнула: — Правильно, нужен ключ. Для конспирации, — шепнула она Ирке.

Та тяжело вздохнула. Не наигралась еще Танька, любой заговор в радость, даже на открытие запоров, который приходится на собственной крови делать. Ничего, вот исколет себе пальцы до живого мяса — перестанет от ключей отказываться. Ирка взяла пластиковый прямоугольничек.

Все двери открывает? А у вашего компаньона такой был? — тихо спросила она Иващенко.

А как же. Один у него, один у меня, а это третий, запасной.

— Ладно, хватит тут болтать, — процедил Серега и, шаркая разболтанными летними туфлями, погреб к двери. — Пошли.

Ребята двинулись следом. Мимо сгорающей от любопытства секретарши прошли в коридор. Ирка в нерешительности остановилась. Юная ведьма понятия не имела, что делать дальше. Она категорически, абсолютно не верила, что можно вот так взять и заработать безумную сумму в полмиллиона долларов. Но друзья твердо решили не отказываться от денег, да и самой Ирке не хотелось чувствовать себя маменькиной дочкой, ожидающей, что все блага жизни сами собой свалятся ей на голову. Она огляделась, мучительно прикидывая, что здесь, в корпорации, могло бы помочь им в поисках пропавших миллионов.

Значит так, Серега… — начала она.

Кому Серега, а вам, мелочь, уважаемый Сергей Петрович, — отрезал пацан.

Кем уважаемый? — немедленно окрысился Богдан.

— Да уж тебя-то я как-нибудь научу меня уважать. Думаете, если генеральный сказал, так я, взрослый дядька, позволю всякой детворе собой командовать?! — грозно взревел Серега. Точнее, попытался взреветь, потому что голос у него сорвался и последнюю фразу он почти провизжал. Как щенок, которому наступили на лапу.

Танька захихикала:

Тебе сколько лет, взрослый дядька? В десятом классе, наверное? Или в одиннадцатый перешел?

Я студент! — оскорбленно вскинулся Серега. — Первый курс! — И уже тише добавил: — Поступил в этом году… Здесь в компьютерном отделе подрабатываю, младшим программистом, между прочим! Навязались на мою голову, так слушайтесь! Быстренько разбились на пары…

Все трое? — невинно осведомилась Танька.

Ирка почувствовала, что начинает заводиться. Серегины амбиции были совсем не к месту и не ко времени, а тут еще Танька решила поприкалываться. Как раз когда надо думать, как Иващенковский заказ выполнить. Раз уж взялись.

Серега тем временем налился злостью так, что прямо щеки раздулись, превращая его во вполне современного, в джинсах и майке, синьора Помидора.

— Умничать дома будешь, — сообщил он Таньке. — Я сказал, построились. — Мгновение подумал и добавил: — В затылок. Что встала, за ним становись! — И он пихнул Таньку, заставляя ее стать следом за Богданом. — А тебе что, особое приглашение требуется? — обернулся он к Ирке. — Марш на свое место! А ключ сюда давай, это тебе не игрушка!

Иркино бешенство достигло пиковой точки. Все сложилось одно к одному: обещанные громадные деньги, которые не столько привлекали, сколько пугали ее, колдовское расследование, за которое непонятно с какой стороны браться и от которого ее друзья ни в какую не хотели отказываться. А тут еще этот невесть откуда взявшийся первоклассник, то есть первокурсник, командовать пытается! Надоел!

Именно в этот момент Серега, видя, что Ирка не торопится отдавать ему универсальный ключ, протянул руку, собираясь просто-напросто вытащить пластиковый прямоугольник у девчонки из кармана.

Иркины глаза снова перестали различать цвета, будто в ней, как в телевизоре, отключился рычажок цветности и остались лишь белый и черный. Но взамен окружающий мир обрел необыкновенную четкость — Ирка видела любое, самое крохотное пятнышко на стене, каждую выщерблинку в полу. Тысячи новых, никогда раньше не слышанных звуков плеснули в уши, а движения приобрели невероятную стремительность. Ей казалось, что Серегина рука движется бесконечно, изматывающе медленно. Зато волна неистового гнева охватила ее мгновенно, наполняя рот вязкой горькой слюной.

— Ты совсем сдурел? Будешь у меня по карманам лазить? — рыкнула Ирка.

Обеими руками она со всей силы толкнула Серегу к стенке. Сразу не отскочила, боясь сопротивления: хоть и придурковатый, но все-таки достаточно здоровый детина. Ирка так и осталась стоять, обеими руками приперев незадачливого программиста к пластиковой панели коридора. Медленно поставив переднюю лапу на горло человеку, она с любопытством слушала, как тот захрипел. Здоровенная, очень красивая капля набухала у него под кадыком, наливалась, словно ягода соком, и наконец, оторвавшись, скатилась вниз, в ямочку ключицы, расплылась по футболке.

Кровь… — отстраненно, словно не о себе, а о ком-то чужом, подумал Серега и перевел глаза вниз, где огромная лапа, впиваясь когтями, медленно погружалась в податливое человеческое горло. Между прочим, его горло.

Лицо Сереги, в Иркином бесцветном мире и без того выглядевшее бледным, побелело еще больше, приобрело трупный оттенок. Глаза распахнулись широко-широко, будто хотели удрать из глазниц подальше от невыносимого зрелища. Губы заплямкали. Серега хотел закричать, но не мог. Голоса не было.

Что могло его так напугать? Ирка бросила взгляд на свою руку — и оцепенела. Она поняла что. Ведьма ощутила, как под тонкой Серегиной кожей испуганно трепещет жилка. И тут же почувствовала, что и сама дрожит, так же испуганно. На мгновение у нее мелькнула надежда, что это вот, когтистое, вовсе не ее рука, а чья-то чужая, чья угодно, лишь бы не ее! Но надежда была напрасной. Каждый когтище украшала роспись в японском стиле, сделанная гелевой ручкой.