У побережья Южной Африки напавшая акула нанесла пловцу страшный удар, выбросив его из воды на несколько метров. Не успел он упасть обратно, как акула повторила нападение. Подоспевшие рыбаки втянули несчастного на шлюпку, и через несколько минут он скончался. Повреждения, нанесенные акулой, были ужасны. От обеих ног остались лишь кровавые обрубки, а между грудью и животом от удара акульего рыла образовалась глубокая рана 2,5 см шириной и 17 см длиной (Baldridge, Williams, 1969).
Природа наделила акул идеальным инструментом для убийства. Их челюсти, усаженные частоколом зазубренных по краям треугольных зубов, обладают огромной силой. Четырехметровая акула может начисто отхватить ногу, а шестиметровая – без труда перекусывает человека пополам. В зависимости от породы в пасти акулы насчитывается от двадцати до нескольких сотен зубов. Они расположены в пять-шесть, а иногда в добрых полтора десятка рядов и заменяются словно патроны в барабане револьвера. Стоит передним выпасть, как задние занимают их место. Недаром акулью челюсть называют «револьверной».
Биологам Лернеровской морской лаборатории в океанариуме на Бимини (Багамские острова) удалось измерить мощь акульих челюстей. Десять суток они морили голодом тигровую акулу, и когда хищница буквально обезумела от голода, ей вместо мяса бросили специальный динамометр. Это был алюминиевый цилиндр, в котором между внешней оболочкой и стальными обоймами поместили шарики из, нержавеющей стали. Приманкой служило специальное пластмассовое покрытие. Акула набросилась на добычу. Челюсти ее стиснули динамометр с силой, превышающей две тысячи атмосфер. P. Gilbert (1962) приводит в своей работе цифру 18 метрических тонн.
Нападая, акула сначала вонзает в тело жертвы зубы нижней челюсти, словно насаживая ее на вилку. Зубы верхней, выдающейся вперед челюсти, благодаря движениям головы и вращательным движениям тела, как нож, кромсают ткани, нанося ужасные раны. Вот почему так высок процент смертельных исходов акульих атак (Гликман, 1964; Gilbert, 1966b).
По сообщению доктора Л. Шульца, из 790 случаев нападений 408 окончились гибелью людей – 51% (Шульц, 1962).
Но порой небольшие, казалось бы, совсем безопасные для жизни укусы, неожиданно приводили к печальному концу. У раненого, если медицинская помощь запаздывала, вскоре повышалась температура, начинался озноб. Состояние его быстро ухудшалось, и он погибал на этот раз от заражения крови (Halstead, 1963). Оказалось, что акулью пасть населяют вирулентные гемолитические бактерии. В пробах, взятых с зубов и слизистой оболочки, выстилающей челюсти, Д. Дэвис и Г. Кемпбэлл обнаружили целые полчища этих невидимых простым глазом убийц (Davies, Campbell, 1962).
Чем же руководствуется акула в поисках пищи? Обонянием, зрением, а может быть, слухом? Какое значение имеет каждое из этих чувств на различных этапах атаки? Многие специалисты считают, что ведущую роль, определяющую поведение хищницы, играет обоняние (Парин, 1964; Baldridge, Reber, 1966; и др.). Ее огромные обонятельные доли в мозге обеспечивают поразительную способность распознавать запахи на большом расстоянии. Акула может определить присутствие посторонних веществ в воде в концентрации один на несколько миллионов. Ее плоская книзу морда с широко открытыми ноздрями, выдвинутыми далеко вперед, воспринимает бесчисленные запахи моря, помогая найти дорогу к пище, даже если она находится «за тридевять земель».
Чтобы оценить роль обоняния, сотрудники Лернеровской морской лаборатории поместили в бассейн трехметровую лимонную акулу, а затем, когда гостья несколько освоилась с новым жилищем, опустили в воду холщовый мешок, набитый кусками мяса. Акула охотно съела гостинец. Второй мешок, опущенный в противоположном углу бассейна, постигла та же участь. Тогда акуле предложили третий, такого же цвета и величины, но на этот раз с камнями. Акула примчалась на всплеск, но, мигом распознав обман, сделала пируэт и не торопясь удалилась. На следующий день акулу поймали сетью и осторожно вытянули из воды. Один из участников эксперимента вооружился специальным «пистолетом», заряженным сильным анестезирующим веществом М-222. Препарат ввели прямо в жабры.
Как только акула заснула, ноздри ей закупорили ватными тампонами и отпустили на все четыре стороны. Вскоре подопытная пришла в себя, но поведение ее странно изменилось. Акула явно была не в своей тарелке. Она двигалась как-то растерянно, беспорядочно меняя направление. Даже сочный кусок мяса не привлек ее внимания. Лишившись обоняния, она стала совершенно беспомощной. Но стоило удалить тампоны, как все вернулось на свои места. Мясо было немедленно проглочено, а мешок с камнями снова презрительно отвергнут.
Впрочем, тампонирование даже одной ноздри тоже осложняло акулью жизнь. Стоило «выключить» ей левую ноздрю, как акула упорно начинала кружить по часовой стрелке. Но как только тампоном закрывали правую, она устремлялась против часовой стрелки, несмотря на все усилия исследователей заставить ее переменить направление. На основании этих экспериментов доктор Джон Паркер из Гарвардского университета предположил, что для точной локации цели акулам требуются обе ноздри. Если это так, то наблюдавшееся не раз виляние акулы из стороны в сторону при подходе к добыче вполне объяснимо: чуя запах с одной стороны, акула уклоняется в эту сторону до тех пор, пока другая ноздря не начинает его хорошо улавливать.
Зрению тоже принадлежит немаловажная роль в поведении акулы (Клинджел, 1963). Правда, акулы довольно близоруки, совершенно не разбираются в красках и на большой дистанции мало полагаются на свои глаза. Однако, чем меньше расстояние до цели, тем быстрее нарастает значение этого органа чувств. Конечно, сила и направление течений, прозрачность воды и освещенность окажут свое влияние, но в момент непосредственной атаки, т. е. за три-пять метров, зрение становится главным чувством, руководящим действиями акулы (Жильберт, 1962). Такое своеобразное изменение его роли объясняется анатомическими особенностями органа зрения акулы.
Как известно, глаз животных имеет световоспринимающие клетки двух типов: колбочки и палочки. Первые – обеспечивают дневное зрение во всех его проявлениях, от них зависят острота зрения и способность глаза различать цвета. Вторые – отвечают за ночное зрение. Так как вся жизнь акул проходит преимущественно в среде с пониженной освещенностью, то в процессе многовековой адаптации (приспособления) к этим условиям глаза приобрели определенные особенности. Профессор Перри Жильберт, исследовав орган зрения акул 16 видов из отрядов Galeoidea и Squaleoidea, установил, что у большинства из них в сетчатке глаза колбочки имеются либо в мизерном количестве, либо вовсе отсутствуют (Gilbert, 1962). После этого не приходится удивляться, что акулы не блещут остротой зрения и совсем не разбираются в красках. Зато палочек в сетчатке изобилие, и это обеспечивает глазу очень высокую чувствительность. Эта чувствительность усиливается с помощью особого зеркалоподобного слоя из кристаллов гуанина, выстилающего сетчатую оболочку глаза. Свет, входящий в глаз, отражаясь от него, словно от зеркала, обратно в сетчатку, повторно раздражает зрительные клетки (McFadden, 1971). Поэтому, даже при самом тусклом освещении, акула великолепно различает не только объект, но и малейшее его движение, особенно если фон контрастный (Rochon-Duvigneaud, 1943). Акула легко приспосабливается к резким изменениям света, и чувствительность глаза к свету после восьмичасового пребывания в темноте, по данным доктора С. Грабера, возрастает почти в миллион раз (Gruber, Hammasaki, Bridges, 1963; Gruber, 1967). Хотя акула не разбирается в цветах предметов, но тем не менее она отлично реагирует на яркость и контрастность их окраски (Gruber, 1967). На эту особенность акульего зрения еще полсотни лет назад обратил внимание знаменитый охотник на акул Р. Янг. Отлавливая хищниц у берегов Австралии, он заметил, что сети белого цвета всегда были полны добычи, в то время как голубые и зеленые, как правило, оставались пустыми.