— Постой, — крикнул ему граф. — Почему я один? Неужели никто не собирается ничего предпринять?
— Да собираться-то они собираются, — невесело усмехнулся слуга. — Только вот соберутся ли? Несогласий меж них много, а решимости мало… А некоторые говорят, что и не было никаких вампиров… Прощайте, господин граф, вряд ли свидимся!..
Как ни напрягал Ксавьер Людовиг память, как ни пытался вспомнить хоть что-нибудь: подслушанные ли когда-то в детстве разговоры родителей или болтовню прислуги на кухне или в конюшне — ничего ему вспомнить не удалось. Ничего и никогда не слышал он о таинственном монахе ли, колдуне, или же о каком-то необыкновенном воине. Место, описанное слугой, он знал хорошо и знал также, как туда добраться. Резаные Холмы за сгоревшей дубравой считались нехорошим местом издревле, там не обрабатывали землю и не строили жилья. Когда-то давно там косили траву на сено, но после того, как сгорела дубрава, пошел слух, что там очень и очень «нечисто» и ходить туда вовсе перестали. Ведущая туда лесная дорога, и прежде-то узкая и плохо укатанная от редкого употребления, совсем заросла травой. Было это довольно далеко — летом можно добраться к полудню, если выехать на рассвете и лошадь окажется резвой и выносливой.
Но лошади не было.
«Сколько же мне понадобится времени, чтобы достичь этого места пешком?! Я же не доберусь и за неделю!»
В отчаянии он всплеснул руками и поднял глаза к ночному небу. Уже совсем стемнело, и круглая желтая луна показалась над верхушками деревьев. Летучая мышь бесшумно пронеслась над его головой своим ломаным полетом и исчезла. «Ну, конечно, конечно! Конечно, это отвратительно, но намерения мои благородны!.. Благими намерениями… — злорадно кольнуло в висок, но он встряхнул головой: — Я должен использовать каждый шанс! Я не совершу ничего дурного!»
Он превратился в летучую мышь одним лишь усилием воли и почувствовал себя освобожденным духом — тела больше не было! Крохотный комочек плоти с перепончатыми крыльями трудно было назвать телом. Легкость, необыкновенную легкость испытал Ксавьер Людовиг, поднимаясь все выше. По луне и звездам он определил направление на Резаные Холмы. Внизу осталась дорога, крыши деревенских домов и огоньки города, наконец, и башни родового замка проплыли вниз и в сторону.
Путь по воздуху оказался удивительно коротким. Вот Каменный Ручей — то ли узкая речка, то ли широкий ручей, дно и берега которого состояли из больших круглых камней, множества перекатов, а воды было немного, и его легко можно перейти по этим самым камням, не замочив ног. Такие речки обычны в горах, а в лесном краю откуда столько камней?.. Потом Черная Дубрава, названная Черной, потому что стволы погибших в огне деревьев остались стоять обугленные. Шли годы, но ни снег зимой, ни дожди осенью не смывали эту сажу и не валили деревья наземь. После Дубравы открылись Холмы. Небольшая долина была залита лунным светом. Несколько холмов, все правильной округлой формы, действительно казались рассеченными гигантским лезвием посредине и края разрезов были каменистыми. В них открывались пещеры и ведущие неизвестно куда подземные коридоры.
Ксавьер Людовиг опустился перед одной из таких пещер и вновь принял человеческий облик. Постоял немного перед черным холодным провалом и шагнул внутрь. Он не смог бы объяснить, почему выбрал именно эту пещеру, а не какую-либо другую, но выбор его оказался правильным, потому что из непроглядной тьмы раздался тихий и слабый, но властный голос:
— Разведи огонь. И тогда поговорим.
«Я не вижу, куда идти…» — чуть было не сказал он, но, едва вспомнив, что не нуждается в свете, услышал:
— Тебе не нужно видеть глазами. Здесь есть хворост и дрова, а огниво лежит в нише над очагом.
Он быстро развел огонь в очаге, хотя огниво оказалось слегка отсыревшим; дрова затрещали, язычки пламени весело заплясали и осветили пещеру.
Пещера была небольшой и довольно низкой — рослый человек без труда мог бы достать до свода рукой, очаг был сложен кое-как из камней, обмазанных глиной, и дымоход был, видимо, прорыт в толще земли, как нора, и исправно выводил дым наружу. Напротив очага находилось примитивное ложе, сложенное тоже из камней, сухой травы и листьев, покрытых рогожей. На рогоже лежал человек немалого роста.
У него были длинные редкие белые волосы и такая же борода, худое, изрезанное морщинами бледное лицо, крючковатый нос и тонкие губы, сложенные в презрительную усмешку. Одет он был в некое подобие монашеской рясы и грубые короткие сапоги, сшитые, возможно, им самим и швами наружу. Человек был очень стар и, несомненно, очень болен.
Но, встретив взгляд старика, Ксавьер Людовиг вздрогнул от неожиданности: с обезображенного старостью лица смотрели очень молодые, ясные и мудрые серые глаза, и был этот взгляд спокоен и тверд. В нем не было тоски утекающей жизни, или боли, вызванной болезнью, или того умиротворенного просветления, какое часто встречается в глазах древних стариков, как будто они уже прозревают вечность. Это были глаза воина, и воина непобежденного.
Ксавьер Людовиг не нашел сказать ничего лучшего, как:
— Я стал вампиром…
Ответ старика потряс его.
— Ты ничего не знаешь об этом, — был ответ. — Ты — то, что ты о себе думаешь. Если будешь считать себя вампиром, то им и станешь. Там, возле очага, есть обрубок бревна, садись и слушай и поддерживай огонь.
— Но я не отражаюсь в зеркале, — растерялся Ксавьер Людовиг. — У меня вырастают клыки при виде человека, и я превратился в летучую мышь, чтобы добраться сюда! Если меня встретят люди…
— Люди, — перебил его старик, — сейчас должны волновать тебя менее всего. Ты должен уцелеть, выстоять и победить. Если человека укусили, еще не значит, что он вампир. Вампиром становятся, когда сами отведают крови, вот тогда уже нет возврата, разве ты не знаешь об этом, книгочей?.. То, что ты обладаешь внешними признаками вампира, ничего не значит, это для тебя окажется даже выгодно. Не пролей невинной крови, и тогда у тебя будет шанс, и шанс немалый. И, кроме того, тебе, похоже, дано… Ладно, — продолжил странный отшельник. — Ты пришел за советом? Будет тебе совет.
Старик приподнялся на своем жалком ложе, и Ксавьер Людовиг увидел, как блеснули холодным стальным блеском светлые серые глаза:
— Сейчас слушай и запоминай, поймешь потом. Ты спрятал древние рукописи, правильно сделал, они могут многое объяснить. Когда ты прочтешь их, ты все поймешь. Это случится не скоро, и дело не только в том, что ты не знаешь арабского или древнееврейского, сейчас ты еще не готов к этому знанию… Возьми-ка там, у тебя за спиной, мешок с сухой травой и положи мне под спину — лежа тяжело говорить.
— Откуда Вы знаете, кто я? — спросил граф, послушно выполняя просьбу старика.
— Я много чего знаю, — усмехнулся тот. — Долго живу, многому научился. Не забывай про огонь. Слушай, я буду говорить. Возможно, непоследовательно и путанно, но постарайся запомнить, повторять не стану. Я — воин Ордена, название которого тебе пока знать не положено. Запомни, мой мальчик, выбор есть всегда и всегда можно найти выход. Возможно, и я мог бы получить прощение, но об этом нужно просить, а я никогда ни о чем не просил, да и не чувствую себя виноватым, просто рано или поздно за все приходит расплата. Но это неважно. Что же касается тебя, мой мальчик… Тебе послано испытание, и у тебя есть выбор — стать вампиром, и тогда тебя рано или поздно убьют, и скорее всего рано, чем поздно, потому что ты наивен и идеалистичен, или же ты станешь великим воином. Это ты верно думаешь — стать обычным человеком ты не сможешь уже никогда, но ты можешь стать человеком необыкновенным, испытывая при этом все радости и огорчения, свойственные простым смертным. Прошедшие великие испытания становятся великими воинами. На тебя пал выбор. Назови это судьбой, если тебе так понятнее. Кронверк… Напрасно твои предки поставили здесь замок, и напрасно они стали здесь жить. Это красивое место, но оно — не для жилья. Даже странно, что замок простоял столь долго. Сейчас его пытаются захватить, а я слишком немощен, чтобы противостоять им. Значит, это придется сделать тебе. Ты вампир, но ты не один из них. И ты вполне можешь уничтожить их традиционными способами — почему бы и нет, нужны только нехитрые трюки, чтобы обойти возникшие перед тобой трудности. Ну, чем можно уничтожить вампира?