— Ну, для первого раза неплохо… — рассудил Макс, не загружаясь чувствами.
— Слышь, а я, кажется, понял, откуда у нас легенды о говорящих драконах, — восторженно произнес Кирилл. — Это остатки того народа… Получается, они почти до наших дней дожили? До ледникового периода? Не удивлюсь, если где-то есть мир, в котором они и сейчас благоденствуют.
— На вымерших не похожи. Благоденствуют, наверное. Не-а, наши летать умели! — скептически смерив взглядом динов, не согласился Макс. — Ну, обучить их языку, вряд ли можно…
— Не сомневайся! Смотри, как быстро въехали! Нет, чисто не смогут, но если телепатируют, услышим, как Рума… Ты видел, чтобы он рот открывал?
Задумавшись, Макс с сомнение покачал головой. Потом пришибленно уставился на Макса.
— Вот именно! Он не потому молчал всю дорогу, что не умеет, язык не до конца усвоил! — выдвинул радостно гипотезу Кирилл. — И Златка… У нее губы едва двигались?
— Это они нам так любую хрень могут сунуть?! — испугался Макс, внезапно обнаружив себя в стане врага. — То-то я раздражаюсь в последнее время!
— Суют! Ей богу суют! Ты стал реже «хрень» поминать! — сделав серьезное лицо, поддел его Кирилл. — Тревожный симптом! И «суки» я сто лет уже не слышал!
— Пошел ты, ящер! — обиделся Макс, махнув рукой. — Я это, слышь, пойду с Машкой помирюсь!
Кирилл кивнул, протискиваясь между ящерами. И внезапно застыл с удрученно отвисшей челюстью, чувствуя, как сводит скулы — дины разложили пушку на составные, исхитрившись вынуть необыкновенный кристалл, размером с орех, брызнувший светом во все стороны. Они удовлетворенно прищелкивали хвостами, как будто потеряв к пушке интерес.
Когда кристалл попал в его руки, Кирилл едва сдержал волнение, пытаясь не выдать дрожь в руках. Камень вибрировал, пульсируя, то и дело испускал необыкновенное сияние, которое создавало вокруг него мощную ауру, разогреваясь и обжигая ладонь.
Такого камня быть не могло! Но судя по реакции динов, они даже не сочли его драгоценным.
Страшно обрадовавшись, Кирилл покрутил пальцами над частями разложенного на камне оружия.
— Собрать! Соб-рать…
На него внимательно посмотрели, но тут же отвернулись, не удостоив ответом. Не дождавшись реакции, Кирилл в воздухе сделал жест, как бы сгребая запчасти в кучу, положив между ними кристалл.
— Соб-рать!
Кажется, его поняли. Один из динов что-то нечленораздельно промычал, придвинулся — и так ловко и быстро собрал оружие назад, что изумленный Кирилл охнул, не успев запомнить, что к чему прилагалось. Брови его поползли вверх, а дины вдруг заинтересовались им самим, разом окружив и пытаясь пощупать. На мгновение екнуло сердце, пришла мысль позвать на помощь, но он вдруг услышал знакомое слово…
Похоже, с ним пытались поговорить…
«Соб-рать!» прилетело его собственных голосом, и эхом повторилось несколько раз, а следом «Кир» и «Макс», только «Макс» прозвучало уже голосом Макса. Один в один. Он слегка растерялся, расписавшись в полном своем невежестве, относительно телепатии. Но внезапно сообразил, что контакт состоялся. От одной этой мысли его бросило в жар, и почему-то сразу вспомнилась тетя Вера. Он внезапно почувствовал вину — это она должна была быть на его месте!
Глава 14. Общество с нуля
За последние три месяца, после тех двух, ничего особенного не случилось — пристроили еще один сарай, испытав гордость. Теперь был свой клуб, в котором собирались на посиделки, разговаривая обо всем и обсуждая планы на завтрашний день, на неделю, на будущую жизнь. Начинался сезон дождей, который лил с неба, как из ведра, так что носа не высунешь. И ураганы — они сметали на своем пути все, что попадалось. Только теперь Кирилл понял, отчего огромные динозавры и ящеры благоденствовали в свое время — им, кораблям первобытной земли, ураганы были нипочем, и если огромные непрекращающиеся разряды били в панцирь, не падали замертво.
Многие учились друг у друга языку. Сказать, что говорили на каком-то одном, было бы неверно, чужие слова легко прилипали к ушам и оставались, смешиваясь. И уже не резали слух, а передавались дальше — и кто бы что ни говорил между собой, начинали понимать. Даже рычание динов вдруг обрело какой-то смысл, и все чаще и чаще на той же охоте объяснились их непередаваемым языком, избавленном от условностей, чем набором звуков, которые требовали времени и ясности понимания. Появилось какое-то свое, местное наречие, объявленное законным. А кроме того все без исключения земляне внезапно стали улавливать и свои собственные мысленные обращения, пока на уровне интуиции, перестав чувствовать свою ущербность, или рядом с телепатом не проговаривали слова, как это принято, а отвечали так же мысленно, начав различать, что есть мысленно сказанное слово, а что невысказанная мысль, которая не должна была стать общедоступной.
По гуманоидам получалось, что человек, какой бы расы он ни был, обладает таким даром. Кто-то в большей степени — чистый телепат, кто-то в меньшей — эмпат или скрытый телепат. И все без исключения воспринимают посылы души, обращенные на человека. Про бессознательность говорить не приходилось — ее боялись, демоны не закрывали рта, пробивая землю, внезапно обретая голос в душах. Оттого они сильно дорожили своей половинкой, стараясь найти ее как можно раньше. Основы демонологии преподавали в школах, обучая чистить и защищать свое информационное поля. И если ученик к концу обучения не обладал даром телепатии и не слышал советы из пространства, он ограничивался в правах и свободах. Таких было немного — человек, умеющий видеть и слышать, отставать не мог.
Ущемленными, не имеющие пару и лишенные возможности оставить потомство, не особо загружаясь, что будет через тысячу и миллион лет, в лагере были лишь трое. Сеня Белый, покрытый белой меховой шкурой, которая на его планете спасала его долгими зимами от холода. Спать он мог в снегу. И тоже телепат, а издаваемые им гортанные звуки могли понять лишь дины. Гоблин Яша, которого давно называли Гоблин — этот сам по себе. Он как-то даже признался, что в голодный год мог бы отложить пару яиц и закусить ими. Гоблин вообще вызывал удивление у всех — он был, но как бы отсутствовал. Почему-то взгляд никогда не мог сфокусироваться на нем самом даже у телепатов — и не получалось запомнить его во всех подробностях.
— Это оттого, что нас из Рая не изгоняли, мы сами попросились, чтобы пощупать, потрогать, подумать в относительном одиночестве… — раздумывая о своих свойствах, выдвинул он гипотезу. — Курить хочешь? — и самым невероятным образом передавал Яну свои ощущения, когда как бы куришь, но не куришь.
А однажды, когда ему надоело, что к нему постоянно пристают с просьбой вызвать чувства по прошлой жизни, чуть не придушил Яна тем самым сигаретным дымом, засунув в него не только дым, но и пепельницу с окурками. Голова у Яна поплыла, и он едва не потерял сознание, на недели две забыв о сигаретах, пока вдруг Гоблин Яша сам не напомнил, подразнив.
Остальные пытались наладить быт, перенимая привычки и полезное уменье. Не отставали даже дины, которые соединялись на всю жизнь, чтобы периодически, раз в десять лет, если еще одного хищника позволяла кормовая база, отложить яйцо и воспитать достойного Сына Бога, знающего о динозаврах, ящерах и драконах все, как о себе самом. В общем, жизнь наладили, и как-то даже прикипели друг к другу. О доме почти никто не вспоминал, открывая в себе второе дыхание.
Первым делом обзавелись средством связи. Прикормили птиц, похожих на голубей. Возможно, это и были голуби, но необычной раскраски — голубые с красной грудкой, как снегири. Вторым делом избавились от рванины. Женщины объединили усилья и выведали у динов, какое дерево дает сок, который становиться смолой. Его и объявили каучуконосом. Сок собрали и попробовали уварить, высушить, сдобрить натертым панцирем черепахи. Получилась довольно сносная резина. С помощью открытого Кириллом гипса изготовили по ноге форму — и, наконец, добились таки результата. Даже те гуманоиды, которые носили обувь с гарантией на десять и двадцать лет, переобулись в удобные калоши по распутице и открытые в жару сланцы.