Мирка села и обняла за талию. В нос ударил приятный волнующий запах духов. Кирилл вдруг поймал себя на мысли, что думать о Мирке, как о девушке брата, тоже не получается. Она ему нравилась, он понял это, когда смотрел на нее. Глаза ее загорелись, или только показалось в лучах заходящего багряного солнца… Как странно, что до сих пор он не замечал ее.
И откуда у него такие мысли?
Возле клуба толпилась молодежь. Танцы начинались в девять, но так рано никто не приходил. Обычно собирались в половине одиннадцатого, а расходились во втором часу. И до утра по селу бродили парочки. Особенно много собиралось народа в выходные, в пятничный и субботний вечер. Даже захаровские приезжали. Те, которые постоянно жили в Захарово, обслуживая базу отдыха.
Поставив мотоцикл неподалеку в общий ряд, Кирилл взял Мирославу за руку и повел к дверям. Она волновалась, или боялась. Вспотевшая ее ладонь до боли сжимала его пальцы, но она, кажется, не замечала. И заторопилась, когда вдруг столкнулась взглядом с Александром. Он стоял среди взрослых парней и в первую секунду не поверил глазам, остолбенев. Потом подвинул парня в сторону, быстрым шагом направляясь к ним.
Мирослава вздрогнула — движения ее стали каменными. Она чуть поотстала, прячась за спину Кирилла.
— Ты что… — Александр сверлил Кирилла взглядом, который внутренне напрягся, но всем своим видом сохранял спокойствие. Он знал, если начнется драка, ему едва ли удастся продержаться минуту. На полуслове Александр запнулся, он был взбешен.
— Ты че меня позоришь?! — сквозь зубы процедил он. Глаза его превратились в щелки.
— Чем же? — приветливо улыбнулся Кирилл, подтянув к себе Мирославу и обняв ее рукой за плечо. — Я думал, это ты нас позоришь! Я, знаешь ли, двадцать миллионов на игровых автоматах не проигрывал! И не спивался! А с кем я, мое личное дело, к вам, уважаемый Александр Дмитриевич, отношения никого не имеет.
— Я пойду, — Мирослава завозилась под рукой, пытаясь освободиться.
— Никуда не пойдешь, ты моя девушка и мы не можем вечно прятаться, только лишь потому, что один дурак испытывает к тебе необыкновенное влечение…
— Ага, меня тошнит… Иди! — благословил Александр Мирку.
— Странно, что тошнит только от моей девушки, — заметил Кирилл. — Ты, случайно, не ревнуешь?
— Ты че несешь?! — выдавил из себя Александр. — Мать знает?
— Мама испытывает противоположные с тобой чувства. Это ты болезненно реагируешь на нормальных людей. А что ты тут делаешь?! Тебе в казино, в элитный клуб… Ирка, насколько мне известно, по деревенским парням не сохнет, тут ее дожидаться бесполезно!
Кирилл усмехнулся, обнимая Мирославу, потянул за собой, внезапно испытав подъем. Брат стоял молча, не скрывая подавленности, словно что-то сломалось. Он вдруг обмяк и застыл. Похоже, Александр растерялся. Ударить он не решился, на них смотрели с любопытством и подходили ближе, окружая.
— «Все нормально!» — прошептал Кирилл на ухо девушке, успокаивая ее, крепко сжимая ее ладонь, пока поднимались по лестнице.
— Ты… Кир, ты смелый, но мне так неловко. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
— Ты о чем?! — Кирилл остановился, оперевшись на перила. — Неприятности?! Да у меня их полно! И главная неприятность — мой брат! Я заставлю его считаться со мной!
— Мне что-то нехорошо… Меня тошнит… — Мирка побледнела, вцепившись в Кирилла. — У меня голова… раскалывается…
— Потерпи! Пожалуйста! — Кирилл обнял девушку и почувствовал, как она дрожит. — Мы не можем сейчас… На нас смотрят, после первого танца мы выйдем и посидим на улице. Хорошо?
— Шею сдавило, будто повесили… — Мирка закашлялась, побледнев, как полотно, схватившись за горло. Глаза у нее были испуганные, и сама она внезапно помертвела. Похоже, сил у нее совсем не осталось, она едва стояла на подкосившихся ногах.
Кирилл не поверил глазам — Мирослава окуталась темной дымкой. Взгляд потух, словно что-то тяжелое заслонило их. На мгновение он отшатнулся, интуитивно почувствовав знакомое — глазами Мирки на него смотрел кто-то другой. Но кто? И столько ненависти было в зрачках, что ею она могла бы сжечь кого угодно.
— Что ты сейчас чувствуешь? — тихо спросил он, стараясь не показать страх и не встревожить девушку еще больше, чувствуя кожей, как народ с любопытством глазеет на них.
— Мне так плохо! — взмолилась Мирослава, глаза ее увлажнились.
— Ты… ты чувствуешь ненависть? — раскрыв рот от удивления, выдавил из себя Кирилл.
На мгновение ему показалось, что он сошел с ума. Прямо из воздуха на него смотрел кот, а спустя еще мгновение кот устроился на плече, внимательно вглядываясь в Миркино лицо. И сразу от них отвернулись, будто Кирилл и Мирослава перестали существовать — кота никто не видел, даже Мирка. Кирилл облился испариной и сразу же вспомнил, что видел кота не он один — и если его ищут, то быть галлюцинацией они никак не мог.
— Ты о чем?! — девушка вскинулась.
— Я… я… — Кирилл потрясенно застыл, встряхнув головой, погружаясь в какое-то пограничное состояние. Свет словно бы притупился — он был, но густой, плотный, точно резиновый. И там, в этой тьме что-то происходило. Перед глазами мелькали руки, сдавливая шею веревкой, затыкали нос, так что не хватало воздуха, и что-то говорили. Видения приходили и уходили, рассеиваясь.
— Кирилл, я так благодарна тебе, и так боюсь за тебя! Правда, зря мы это затеяли, — взмолилась Мирка. — Не могу объяснить… Что со мной?!
— Не зря! — Кирилл задумчиво покачал головой, успокаиваясь. Похоже, он считывал с Мирки информационное поле, в котором она жила, каким-то образом развернув его. — Кажется, я вижу то, что называют демоном дасу, — признался он. — Приятного в этом мало, но поначалу, наверное, всем не легко. А знаешь, наплевать на танцы, мы с братишкой силами померялись, народ о нас уже забыл… А поедем-ка на все четыре стороны! — он прижал задрожавшую всем телом Мирку к себе, приложив ее ладонь к сердцу, чтобы согреть холодные, как лед, пальцы. — Не бойся, это пройдет. Сдается мне, мы наступили на твою порчу!
— На какую порчу? — испугалась Мирослава.
— Перестань думать обо мне, как о брате, — Кирилл, не переставая, смотрел в зрачки Мирки, забыв о девушке и внезапно почувствовав, что яд снова выходит на него, поднимаясь из глубин ее подсознания и рассеивается, обнажая сильные видения, которые мелькали в голове образом той самой веревки, которую она ощущала на своей шее, и отравления. — Кажется, я экстрасенс. Нет, не отводи глаз… Верь мне!
И вдруг глаза у Мирки перестали быть чужими. Страх, боль, которая еще не прошла полностью, переживания только что случившейся размолвки с Александром, мысли о нем. Поле ее стало чистым. Кирилл подхватил Мирку на руки и донес ее до мотоцикла, усадив на сидение.
— Настоящие парни приглашают девушек в ресторан, ресторан здесь один — столовая, она закрыта! — он улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку. Ему еще не верилось, что получилось выставить демона из человека, но сам он уже понимал, что воля его оказалась сильнее той силы, что поднялась из Миркиного подсознания. — Мы сейчас заедем за картошкой, а потом рванем на костер! Согласна?!
— О, рыцарь, с тобой?! Хоть на край света! — Мирка грустно улыбнулась, потирая шею. — Мне уже лучше. Что это было?!
— Потом как-нибудь объясню, когда разберусь. Я и сам несколько озадачен. Со мной это… — Кирилл вдруг вспомнил про книгу, оставленную под матрасом. И тени, которые вставали позади него в отражении зеркала. Он нахмурился, потирая виски. — Я, кажется, уже сталкивался с чем-то подобным.
Кирилл уже собирался отъехать, когда его схватили за рубашку. Он оглянулся. Позади стояли Леха и Марат, удивленно воззрившись на Мирославу.
— Это… ты… в смысле, вы куда? — Леха нагнул галантно голову, не отводя с Мирославы глаз. — Здрас-сьте!
— А, придумаем! — Кирилл махнул рукой вдаль.
— А можно мы с вами?! — попросился Марат, слегка засмущавшись.
Кирилл пожал плечами.
— Только давайте, гусей больше не трогать, — попросил Леха странно виноватым голосом. — А то Марфа Сергеевна до третьего петуха матери жаловалась. Их у нее всего три было — два гуся и гусыня. Получается, мы как бы у нее гусей извели.