Расположившись в передней части плота, с карабином в руке, Джон Корт озирал берега единственно с охотничьим интересом. Ему нужно было позаботиться о пополнении запасов провианта. Появись только в пределах досягаемости какая-нибудь бегущая или летящая дичь, и он легко с ней справится. Желанное событие произошло в половине десятого. Пуля сразила на месте самца антилопы, пришедшего на водопой.

— Отличный выстрел! — восхищенно воскликнул Макс Губер.

— Бесполезный выстрел, — заметил Джон Корт, — если мы не сумеем подобрать добычу…

— Это проще простого, — откликнулся проводник.

Умело орудуя кормовым веслом, он осторожно подогнал плот к песчаному берегу, где распростерлась туша убитого животного. Разрубив ее на куски, выбрали самые лучшие и погрузили на плот для будущих трапез.

Между тем Макс Губер проявил незаурядный талант рыбака, хотя и располагал самыми примитивными орудиями для рыбной ловли: парой веревочных обрывков, найденных в хижине доктора, а вместо крючка — колючками акации, с наживленными кусочками мяса. Соблазнятся ли такой приманкой хотя бы некоторые из рыб, что время от времени показывались на поверхности реки?..

Француз стоял на коленях на правом борту плота, а Лланга, пристроившись сбоку, с живым интересом наблюдал за его действиями.

Оказалось, что обитающие в реке Йогаузена щуки столь же глупы, сколь и прожорливы, и одна из них очень скоро ухватила наживку. Доведя ее до «обалдения» — именно такое словечко употребляют туземцы, когда доводят до полного изнеможения «заарканенного» гиппопотама, — Макс Губер очень ловко подтянул к себе рыбу. Весила она добрых восемь-девять фунтов, и можно не сомневаться, что пассажиры плота не станут дожидаться завтрашнего утра, чтобы полакомиться добычей.

На стоянке в полдень завтрак состоял из жареного филе[142] антилопы и отварной щуки. На обед решили приготовить суп из антилопы. И, поскольку для варки нужны несколько часов, проводник разжег костер на плоту, пристроив над ним котелок. После чего плавание длилось до вечера без перерыва.

Рыбная ловля после полудня не дала никаких результатов. К шести часам Кхами причалил к узкому и скалистому песчаному берегу, затененному пышной кроной камедного дерева.[143] Место для стоянки оказалось удачным.

Камни изобиловали съедобными ракушками. В сыром и жареном виде они приятно дополнили вечернее меню. Но три-четыре сухаря и щепотка соли превратили бы ужин в настоящий пир…

Ночь обещала быть темной, и проводник не хотел полагаться на волю дрейфа. Река Йогаузена несла огромные стволы, и столкновение с ними могло бы стать гибельным для плота. Ночлег организовали у подножия камедного дерева, на кучах сухой травы. Сменное дежурство Макса Губера, Джона Корта и Кхами не омрачилось какими-либо подозрительными визитами или звуками. Только обезьяны без умолку трещали от заката солнца до рассвета.

— Готов поклясться, что эти мартышки не разговаривали! — воскликнул Макс Губер, когда на рассвете погружал в прозрачные воды свои руки и лицо, изрядно искусанные злодейскими комарами.

Этим утром отъезд отсрочили на целый час. Хлынул проливной дождь. Вдруг разверзлись хляби небесные,[144] и на землю обрушился настоящий потоп — такое нередко бывает в Экваториальной Африке. Следовало переждать непогоду. Густая листва камедного дерева хоть в какой-то мере защищала путников и сам плот, пришвартованный к могучим корням гиганта. А тут еще поднялся ураганный ветер. На поверхности реки капли воды превращались в маленькие наэлектризованные шарики. Глухие раскаты грома без видимых молний сотрясали атмосферу. Но града не стоило опасаться: огромные леса Африки обладают способностью предотвращать его выпадение

Тем не менее состояние атмосферы внушало большую тревогу, и Джон Корт счел своим долгом заметить:

— Если дождь не прекратится, нам лучше оставаться на месте… Боеприпасы у нас теперь есть, патронташи заполнены… Но смена одежды у нас только одна…

— Ну, так что же! — расхохотался Макс Губер. — Почему бы нам не одеваться по моде этой страны в собственную кожу?! Это бы решило все проблемы! Достаточно искупаться, чтобы выстирать свое «белье», и потереться о кустарник, чтобы вычистить «одежду»!

Действительно, оба друга уже целую неделю каждое утро занимались стиркой, потому что у них не было смены одежды.

Тем временем яростный ливень стал иссякать. Он продлился всего час. Вынужденную паузу использовали для приготовления первого завтрака. Его обогатило новое блюдо, отлично принятое всеми, — свежеснесенные яйца дрофы, которые Лланга обнаружил в птичьем гнезде, а Кхами сварил в чайнике вкрутую. Но и на этот раз Макс Губер не преминул побурчать, что эта чертова природа не позаботилась добавить к яйцам щепотку соли, без которой так трудно обойтись.

К половине восьмого дождь перестал, хотя небо оставалось пасмурным. Плот снова выплыл на стрежень[145] реки.

Опущенные в воду «лески» тянулись за плотом, и рыбы не обходили наживку своим вниманием, тут же попадая в меню грядущих трапез.

Кхами предложил не делать обычной остановки, чтобы наверстать упущенное утреннее время. С ним согласились, и Джон Корт развел на плоту костер, на раскаленных углях которого вскоре затянул веселую песенку котелок. Поскольку мясо антилопы еще оставалось в запасе, ружья бездействовали. И тем не менее Макс Губер не раз порывался приложить карабин к плечу, замечая на берегах какую-нибудь дичь.

Эту часть леса воистину можно было бы назвать усладой для охотника: такое богатство фауны[146] окружало их. Не говоря уж о водоплавающих птицах, лес изобиловал жвачными животными. Нередко голова антилопы раздвигала кустарники и прибрежный тростник. Подходили к берегам высокорослые могучие канны,[147] рыжие лани,[148] небольшие игривые газели,[149] центральноафриканская антилопа-куду и даже красавцы жирафы, чье мясо необычайно вкусно и питательно. Легко было подстрелить какое-либо из этих животных, но для чего же, если пищи на ближайшие дни и так хватает?.. А потом, не следует перегружать плот и чрезмерно его загромождать. Вот на это обстоятельство обратил особое внимание своего друга Джон Корт.

— Ах, мой милый Джон, ну что же я могу поделать?.. Карабин сам поднимается к моей щеке, когда я вижу такую прекрасную цель… До нее ведь рукой подать!

Тем не менее, поскольку абстрактные соображения бесцельности "стрельбы ради стрельбы" не в состоянии остановить подлинного охотника, Макс Губер дал наказ своему карабину вести себя спокойно и не вскидываться поминутно к плечу. Так что окрестности больше не оглашались неуместными выстрелами, и плот продолжал свое мирное плавание по течению реки Йогаузена.

Однако после полудня у Макса Губера, Кхами и Джона Корта еще появится повод с лихвой компенсировать свою охотничью сдержанность… И выстрелы все-таки прозвучат, но они станут сигналом не к нападению, а к обороне…

С утра путешественники проплыли уже добрый десяток километров, следуя по прихотливым извивам реки, хотя в целом сохранялось ее общее направление к юго-западу. Холмистые берега окаймляла густая зелень исполинских деревьев, в большинстве своем шелковичных, чьи зонтообразные кроны создавали зеленый «потолок» над водой.

Только представьте себе: хотя ширина реки не уменьшилась, достигая порой пятидесяти — шестидесяти метров, нижние ветви этих шелковиц соединялись между собой, образуя настоящий коридор или туннель зелени, и под этими пышными сводами тихо журчала и хлюпала вода. Буйное переплетение ветвей, да еще обвитое серпантином лиан, становилось как бы растительным мостом, по которому ловкие клоуны-акробаты, и уж во всяком случае четверорукие лесные жители, могли бы запросто переноситься с одного берега на другой.