Сходный прием использовал и «Огонек», однако со значительно меньшим успехом: фьючерсная продажа Конан-Дойля и Фицджеральда лишь несколько сократила потери подписного тиража.

Довольно неожиданными стали результаты подписки для конкурирующих в сфере политической прессы «Независимой газеты» и «Московских новостей». Обе газеты закончили подписную кампанию не с самыми лучшими результатами.

«Московские новости» по сравнению с прошлым годом потеряли 74 % своих подписчиков — 960 тысяч человек. Однако и «Независимой газете», вопреки ожиданиям, не удалось получить этих читателей. Подписка на «Независимую» на 1992 год составила всего 64. тысячи экземпляров.

Что касается остальных, то результаты подписки вполне соответст вовали прогнозам. «Известия» удержались на плаву, хотя и потеряли около миллиона подписчиков. «Московский комсомолец» и «АиФ» остались чемпионами по тиражам благодаря способности мгновенно реагировать на запросы массовой аудитории.

На рынке деловых изданий структура лидерства осталась без каких бы то ни было изменений.

«Экономика и жизнь», играющая на рынке по схеме «массовый читатель и низкая цена» (29 рублей за годовую подписку), увеличила подписной тираж на 15 % и получила 585 тысяч подписчиков.

«Коммерсант», придерживающийся прямо противоположных принципов — «избранный читатель и высокая цена» (96 рублей в год), увеличил подписку на 94 % и получил 220 тысяч подписчиков.

«Деловые люди» и «Деловой мир» закончили подписную кампанию несколько хуже.

8. Степень информированности масс в стремительно нищающей посткоммунистической России падает. Точно так же, как независимость и демократическая ориентация политической печати.

Будучи в оппозиции коммунистическому политбюро и большинству парламента СССР, демократы сумели в августе 1990 года добиться принятия в целом неплохого Закона о печати, по которому была отменена предварительная цензура и был разрешен выпуск любых изданий, создание радио и телестанций частными лицами. В конце декабря 1991 года Верховный Совет России принял свой Закон «О средствах массовой информации», по которому прокуратура получила исключительные права на досмотр в редакционных помещениях и преследование журналистов за недонесение об источниках информации — «в интересах следствия».

Пресса дорожает и уменьшает тиражи. Книги просто перестали выходить, за исключением словарей и эротических изданий.

Любая власть косо смотрит на своих критиков. Последних в коммунистические времена успешно приручали, контролировали. При Ельцине, так уж получилось, печатное слово просто сходит со сцены. Вспомните, еще три-четыре года назад газеты, журналы и книги были как бы идеологическим товаром особой важности. И посему издавались и доставлялись потребителю, невзирая на любые расходы. 1992 год может стать годом утраты средствами массовой информации России всех их достижений, годом гибели большинства газет.

9. У большинства традиционных московских так называемых цент ральных газет нет будущего.

Десятки этих изданий на 4–8 газетных полос спокойно отомрут, не выдержав роста цен на бумагу и типографские услуги.

Читатель, став нищим из-за бешеной инфляции, может позволить себе купить не ворох, как прежде, а в лучшем случае лишь одну газету.

Газета становится предметом роскоши. Но богатые будут платить солидные деньги только за правдивую, серьезную информацию, удовлетворяющую повседневные интересы. Газеты «Коммерсант» и «Деловой мир», возможно, удержат своих читателей, точно так же как и «Московский комсомолец». Эта газета пользуется среди москвичей намного большей популярностью, чем аналогичная молодежная «Комсомольская правда».

Ясно и то, что большинство журналистов, десятилетиями несших полуправду и просто околесицу своим читателям, работать далее не смогут. Кредит общественного доверия будет обеспечен только молодым, т. е. новым поколениям журналистов. Разумеется, люди всегда с интересом читали и будут читать все написанное Еленой Боннэр и Юрием Митюновым, Феликсом Световым и Сергеем Григорьянцем.

10. На Западе были газеты желтые (для всех), качественные (для элиты), специализированные (по интересам). И у нас такое теперь намечается.

Хотя и «Правда», и «Комсомольская правда» должны отдавать себе отчет, что век желтой, т. е. очень популярной, массовой прессы кончился. Телевизор и видео покажут и расскажут любой сюжет, любую порнуху, драму или трагедию намного лучше, чем это сделают названные газеты для своего нищего, не очень образованного читателя.

Очень сытый и очень умный россиянин ни «Комсомолку» не читает, ни телевизором особенно не увлекается. Ему нужна информация для элиты, т. е. очень высокого качества. Этого человека уже не интересуют никакие политические партии, он желает лишь свободы и благоприятных условий для своего бизнеса, службы, досуга и пр.

Будет у нас приватизация, тогда и появятся газеты для элиты и для среднего класса.

Появятся частные типографии и станут издавать то, чего не было в СССР, — сотни иллюстрированных журналов для разных категорий читателей. Ведь факт, что три наших главных журнала «Работница», «Крестьянка», «Здоровье» — единственные, кому удалось и в 1992 году не растерять десятки миллионов (!) своих подписчиков. К сожалению, очень уж эти ежемесячные «тонкие» журналы малопрезентабельны полиграфически.

11. Рыночные отношения идут на пользу российской прессе.

Новый российский Закон о средствах массовой информации своей 43-й статьей разрешил редакциям не отвечать на письма читателей и не пересылать эти письма организациям, ответственным за их рассмотрение. Газетные редакции в России тут же, в начале 1992 года, поувольняли народ из своих всегда самых многочисленных отделов писем.

Рассмотрением жалоб граждан должны заниматься теперь суды, а не редакции. А ведь десятилетиями в центральных, всесоюзных газетах Москвы сидели по сотне людей и читали чуть ли не по миллиону писем в год. На каждое письмо отвечали, каждую жалобу слали в соответ ствующее министерство или ведомство — для принятия мер. В бюрократической переписке состояла почти вся страна, создавая тем самым видимость заботы о трудящихся.

Вот уже почти и Дом Российской прессы в Москве открыли. Журналисты получили в 1992 году в свое распоряжение недавно отстроенное здание на Пушкинской улице, в котором только успели разместиться 100 человек аппарата последнего Кабинета Министров СССР.

12. Прессу, телевидение и радио в новых независимых государствах бывшего СССР придется создавать почти что с нуля.

Корреспондент «Известий» в Таджикистане ничем не отличается от корреспондента «Вашингтон пост» или «Фигаро». Только первого, например, вышибли из Душанбе в марте 1992, а коллеги из упомянутых западных изданий бывают в этой республике лишь наездами, да и кто в Таджикистане прочтет их творения?

Местные журналисты в том же Таджикистане или даже в Латвии, освободившись от давления московских и местных структур КПСС, остаются в поле зрения и КГБ, и бывшей номенклатуры, и всевозможных правоохранительных органов, и мафии. Обнищавшие вконец газеты после очередного 10 — 20-кратного повышения цен в январе 1992 года вынуждены были выбирать: или уходить в небытие или найти себе спонсоров среди коммунистов, предпринимателей, военных и т. д. В заманчивых предложениях недостатка не было ни в Душанбе, ни в Риге. Цена за обещанные миллионы везде одна — уступка прав на газету. О какой уж там независимости, ответственности перед читателем можно в таком случае говорить?

В подобной ситуации бывшие советские журналисты обычно мечтают, чтобы их скупил какой-нибудь богатый американец или западноевропеец. И право, в таком варианте толка обычно бывает больше для всех.

13. В экс-СССР единого информационного пространства не будет.