Очень. Безумно редко. Гораздо реже, чем мы можем предположить. Об одном таком одиночке рассказывают, что раз в год на один день он все-таки появляется среди людей. Сам я этого не видел, но по рассказам – это самое большое одиночество, которое мне известно. И то мы ведь не знаем, как выглядит его одиночество, реально, конкретно. Внутренне он совсем, может быть, не одинок, наоборот. Если в нашем обычном понимании говорить, то он как раз гораздо менее одинок, чем все остальные люди.

Если традиция растворена в социуме, тогда возникают сложности внутреннего общения. Кроме того, традиции взаимодействуют между собой.

Ваш вопрос просто навеян фразой из Кастанеды: "Большая птица летает в одиночку и в обществе себе подобных не нуждается". Стоит помнить, что сама эта фраза служит определенным целям, это учебная фраза. Она противопоставлена понятиям одиночества и не одиночества в обыденном, общераспространенном смысле этих слов. С точки зрения стороннего наблюдателя можно, конечно, и так сказать, изнутри это выглядит совсем по-другому. Само чувство причастности к духовному сообществу – это уже очень много, а через него – причастности к жизни человечества как целого, когда это становится реальностью, конечно, а не абстракцией.

– Что такое поток?

И.Н. – Да никто не знает, что такое поток. Поток – это что-то, текущее в определенных берегах в определенном направлении. Поток как что?

С позиции второго уровня реальности? Нужно всегда помнить, что всякие разделения на уровни есть условность, для удобства описания. Во-вторых, вы же понимаете, что такое Гольфстрим в Атлантическом океане. Понимаете, да? Что, он отличается от какого-то другого течения, скажем, от реки Волги? Так и здесь, то же самое, такая же штука, т.е. некоторая определенность, информационно-энергетическая конкретность, относящаяся к данной традиции – можно так "сформулировать".

– Постоянно существующая?

И.Н. – Если традиция жива, то да. Существует и такое мнение, что достаточно долгое время, несмотря на отсутствие живых носителей (живых, я имею в виду, на первом уровне реальности), традиция может существовать в латентном состоянии на втором уровне, или в ноосфере. Не надо тут быть буквалистом, просто ведь когда мы говорим о втором, третьем или о какомлибо еще уровне реальности, то мы имеем в виду, что реальность в этих аспектах для большинства людей не открыта. И все, больше ничего. Это же не значит, что второй уровень находится пространственно где-то в другом месте. Нет, он тут же, в этом пространстве. Пространство одно, просто наш контакт с реальностью может быть ограничен, мы можем одним боком повернуться, другим боком, и реальность к нам может повернуться одной гранью, другой, несколькими гранями. Пока мы не достигаем состояния тотального включения реальности в себя и себя в реальность, т.е. того, что мы называем резонансным состоянием между субъективной и объективной реальностями, то все равно у нас есть неполнота. И для выражения этого предощущения или для того, чтобы сообщить об этой неполноте, и вводятся такие понятия, как "другие уровни реальности". Это просто сообщение о неполноте, оно подано в такой форме, чтобы сохранялась возможность порождения определенной мотивации для постижения этой неполноты.

– Можно ли сказать, что все те традиционные религии, которые существуют на сегодняшний день, – это тоже продукт духовного сообщества?

И.Н. – Несомненно. Большая часть их, если это действительно религия.

Вопрос сложен еще и потому, что очень часто религией называется то, что религией не является. Упоминания слова "Бог" совсем не достаточно для такого определения. Это отдельный вопрос. Чтобы его рассмотреть, нужно говорить о структуре религии, религиозного знания, религиозного отношения, соборности, и прочее, и прочее. Но то, что первоначальные толчки мировых религий есть производная от работы духовного сообщества – несомненно. Первоначальные толчки мировых религий – это всегда новое знание о человеке. Это переход от одного качества человеческого бытия к другому. Скажем, мы знаем, что до появления религий человек не ощущал себя как мировой человек, он ощущал себя как часть какой-то территориальности, какой-то экспансии в этой территориальности: афинянином, египтянином, иудеем. Но ничего перекрывающего это – в Великом Среднем, я имею в виду, – не существовало. И всякий переход к чему-то "над" – к более обобщенной ситуации – это, естественно, качественный шаг в развитии человека, человечества, прежде всего в развитии его сознания и постепенного движения к рефлексии своей целостности. Поэтому появление религий и история движения духовного сообщества взаимосвязаны.

– В чем специфика работы духовного сообщества сейчас?

И.Н. – Это вопрос сугубо из нашей культуры, вопрос о гарантии… В общем виде она одна и та же.

– А в продолжении того вопроса о расширении спектра восприятия человека, от человека-афинянина к …

И.Н. – Ты немного путаешь причину и следствие. Ведь не может духовное сообщество ставить это как задачу. У него одна задача – истина, и эта истина, по определению, сокрыта в человеке и его отношениях с реальностью, в концепции штучного человека, поэтому знания, возникающие в духовном сообществе, есть все равно побочный продукт. Знания, которые возникают и передаются, не есть нечто заранее предусмотренное. Попытка создать сверхсущество, которое заранее все знает, до конца дней наших – это другой момент. Знание возникает, добывается, расширяется, углубляется или, наоборот, не углубляется – возникает вопрос формы, соответствующей времени, месту, людям. Нельзя сказать, что духовное сообщество выше, чем человечество, и оно учит человечество. Это не правильно.

Это совершенно не правильно. Это опять попытка превратить духовное сообщество в убежище – там папы и мамы, а мы тут дети, и они нас учат.

Нет. Духовное сообщество это не выше и не ниже человечества. Это специфическая его часть. Это институт человека, который содержится за счет человечества. Если выселить духовное сообщество на отдельную планету, то постепенно там опять сформируется Великое Среднее и духовное сообщество. Позиция делать из духовного сообщества наставников – не правильная позиция. Это просто люди, профессионально занимающиеся этим вопросом.

– В чем же тогда специфика этой профессиональной работы сейчас?

И.Н. – Она всегда одна и та же. Всегда это человек и его взаимоотношения с реальностью. Специфика – это специфика времени. Время, место, люди – это и есть специфика. Человечество движется, меняется; естественно, меняется и сам человек и его познавание, раскрываются новые аспекты, новые детали. Сама реальность тоже не есть нечто неподвижное.

Она тоже раскрывается. Это такой же естественный процесс, как и жизнь человечества. Можно говорить о конкретной проблематике, ну, скажем, о проблематике материального носителя. Она существует, она особенно остро стоит в наше время в связи с тем, что агрессивность внешней среды резко увеличилась в связи с экологическим кризисом. Конечно, это актуальный вопрос. Ну и так далее. Это будут уже сказки о силе. А у меня нет сегодня намерения рассказывать вам сказки.

– Получается, что, как бы человечество ни взрослело в этом движении от младенчества к подростковому возрасту, институт человека всегда будет, будет расклад: Великое Среднее и институт человека?

И.Н. – Дело в том, что духовное сообщество старше только в аспекте саморефлексии человека. Это ведь не какая-то опережающая сверхцивилизация. Это концентрация на одной-единственной проблематике.

Это нужно понять. Духовное сообщество не над человечеством, не под человечеством – но вместе с человечеством. Это принципиально важно.

Очень важно. Конечно, в духовном сообществе, как и во всякой жизни, случаются различные инциденты. Но это болезни роста. Духовное сообщество не осознает себя учителем человечества, хотя может иногда пользоваться такими аллегориями для мотивационных целей. Оно есть специфический урган этого тела, тела человечества. Это очень важно. Это принципиально важно.