Аналогичный случай произошел совсем недавно в Нидерландах — за несколько дней до парламентских выборов в мае 2002 года застрелен в упор еще один популист, лидер предвыборной гонки, ультраправый политик, которого многие называли даже фашистом, — П. Фортайн. По данным полиции, убийца был чрезвычайно раздражен призывами Фортайна отменить запрет на выращивание грызунов для получения меха[448]. Интересно, кто-нибудь поверит, что это реальная причина убийства?

Так что правильно было бы говорить не о выборах, а о политманипуляции — это слово очень точно отражает сущность того, что называется «свободными выборами».

Если проследить всю историю развития демократии, то в глаза бросается одна четкая тенденция: чем больше говорят о власти народа, тем больше возрастает степень манипуляции сознанием общества.

Громадное значение в системе манипуляции сознанием народа имеет телевидение. Так, например, 98 % американских семей имеют, по крайней мере, один телевизор. Он включен в среднем по 7 часов в сутки, т. е. телевизор отнимает практически столько же времени, сколько и работа. Это привело к тому, что американцы, ранее посещавшие церковь, общественные собрания и небольшие кафе, ныне большую часть времени проводят у телевизора. К сожалению, статистики привязанности россиян к телевизору нет, но есть статистика количества телевизоров в российских семьях: на 100 семей в России приходится 118 телевизоров и 95 холодильников, т. е. есть семьи, где нет холодильника, но нет ни одной семьи, где нет телевизора[449].

Манипуляция общественным сознанием достигла таких размеров, что с горечью можно говорить не о наивном доверии, а о пограничном психическом состоянии значительного числа населения.

«На Западе в течение нескольких лет шел телесериал “Доктор Маркус Уэлби”. За это время Роберт Янг, актер, сыгравший доктора, получил около двухсот тысяч писем с просьбой дать медицинский совет! Какими же круглыми идиотами надо быть, чтобы актера, напялившего белый халат, принять за компетентного специалиста и заваливать его письмами на медицинскую тему. Воистину, такая аудитория заслуживает крепких эпитетов»[450].

Таким образом, можно сказать, что демократия — это узаконенный вид воровства на доверии.

5. Невозможность демократического контроля власти обществом

Демократия должна подразумевать контроль действий власти со стороны общества. Действительно, если человек не может контролировать процесс, то как он может говорить о том, что управляет процессом? Если мы адекватно воспринимаем реальность, то мы не будем говорить о том, что мы управляем процессом падения снежинок за окном, ведь мы этот процесс не контролируем.

Общая закономерность общественного развития гласит, что с ростом общества неизбежно теряются прямые взаимосвязи между простым народом и властью. Например, в деревне любой житель имеет взаимоотношение со старостой. В достаточно большом городе непосредственный контакт между жителем и мэром города исключен. В таком обществе всегда возникают посредники, которые, с одной стороны, «передают» чаяния народа наверх, а с другой — пиарят деятельность власти. Следственно, существуют два типа взаимодействия народа власти:

1. Прямое взаимодействие, характерное для небольших социальных систем.

2. Опосредованное взаимодействие, когда между властью и населением возникают некие посредники в лице СМИ, общественных организаций, пиар-агентств, обеспечивающих взаимоотношение власти и общества.

«Независимые» СМИ и «независимые» общественные организации не являются инструментами контроля власти со стороны общества, т. к. зависимы от капитала или государства. Например, можно ли назвать газету, хозяином которого было общество? У каждой газеты вполне определенный хозяин — какой-нибудь олигарх или госструктура.

Итак, в достаточно большой социальной системе всегда возникают полит-посредники (нередко их называют институтами гражданского общества, хотя «институты гражданского общества» – более широкое понятие) (рис. 6). По-литпосредники, являясь центральным связующим звеном между властью и об-ществом, зависимы или от госструктур или от бизнес-структур. В современном мире политпосредники могут также зависеть от зарубежных, прежде всего, за-падных спецслужб.

Таким образом, в достаточно большом обществе непосредственный контроль власти со стороны народа невозможен, и опосредованный контроль также невозможен, таким образом, демократический общественный контроль власти исключен в принципе.

Нередко в подтверждение существования контроля, осуществляемого обществом, приводят приходы к власти оппозиции. Мол, раз власть имущие, несмотря на все ухищрения, власть теряют, значит общество может контролировать власть и убирать неугодных политиков. Мы не будем разбирать каждые выборы по отдельности. В действительности существует две типичные ошибки в рассуждениях о якобы возможном контроле власти со стороны общества, образцами которых являются две выборные кампании 2006 года:

• выборы в Италии, когда, несмотря на все старания, действующий премьер С. Берлускони проиграл оппозиционному Р. Проди;

• победа оппозиционного движения ХАМАС на выборах в Палестинский парламент. Правящая партия ФАТХ выборы проиграла.

Итак, выборы в Италии. Никто не говорит, что политики остаются при демократии пожизненно. Политики в условиях капиталистической демократии всегда являются временщиками. В Италии одну олигархическую группу сменила другая. Против Берлускони неоднократно выдвигались обвинения в коррупции, связях с мафией и т. д. Это известно всем. Но мало кому известно, что против его соперника Р. Проди также заводилось уголовное дело по тем же обвинениям. Это все люди одного и того же слоя общества и одного и того же сорта. Таким образом, победа одной олигархической группы над другой в результате более удачно проведенной пиар-капании не есть признак реального контроля власти со стороны общества.

Ситуация с победой ХАМАС несколько иная. ХАМАС действительно противостоит ФАТХ и предлагает иной путь развития Палестины[451]. Можно вспомнить также и о президентских выборах в Венесуэле 1998 года, на которых победил Уго Чавес[452], открыто заявлявший о смене общественно-политического курса страны. Как ни старались США сохранить власть своему ставленнику, ничего не вышло, победил Чавес.

Но данные примеры никакого отношения к демократии не имеют. Перед нами примеры насильственной смена элиты как типа властной селекции, который характерен для нестабильного общества.

Вспомним Палестину через несколько часов после выборов. Понимая, что проигрывает, ФАТХ отложил время подведения итогов. Что произошло потом? Десятки тысяч сторонников ХАМАС вышли на улицу. Вышли с автоматами. Выборы в этом случаи сыграли роль повода для насильственной смены власть предержащих.

Латинская и Южная Америка — это тот же настрой и темперамент. Когда в Аргентине поезд опоздал на 20 минут, люди очень расстроились. Они сожгли прибывший с опозданием поезд, а заодно и весь вокзал. Чтобы в следующий раз не опаздывал. Когда в той же Аргентине бензин подорожал на 12 процентов, люди вышли на улицы. Страна стояла на грани революции, президент подал в отставку.

Возвращаясь к Венесуэле, вспомним 2002 год. Чавес был свергнут в результате государственного переворота, организованного США. Что случилось потом? Благодаря своим вооруженным сторонникам и верным армейским частям он уже через два дня вернулся в президентский дворец. До того как стать президентом, Чавес пытался организовать восстание. Сидел. Пока сидел, его сторонники пытались опять поднять восстание.