ФРАНСУА, протягивая руки: Я уезжаю.

ВАЛЕНТИН: До среды (подставляет ему лоб).

ФРАНСУА, Полю: До свидания, старина (рукопожатие).

Молчание. Валентин все еще у окна. Дверь закрывается.

ПОЛЬ, зовет: Валентин!

ВАЛЕНТИН: Да?

ПОЛЬ: Дверь закрылась, и начинается наша жизнь.

ВАЛЕНТИН, подходя к нему: Я знаю этот голос, поддельный, как облака.

Шум удаляющегося автомобиля.

ПОЛЬ: Ты так и не поняла, что все те движения, слова, что приближаются к тебе, умирают, если ты их не примешь.

ВАЛЕНТИН: Посмотри на меня, и я поверю в память каждого "да", в пробуждение, трудное, как песок.

ПОЛЬ: У меня есть право лгать тебе.

ВАЛЕНТИН: В каждом отражении я видела свой образ, и я боюсь не верить тебе. Ты лжешь? А я хочу, чтобы ты сказал мне - нет.

ПОЛЬ: К чему? Ты ведь хорошо знаешь, что нужно, чтобы ты страдала. Один день, один час, что как одинокое дерево из деревни твоего детства, стоит столько же, сколько и эти далекие месяцы, которые не более, чем завтрашний день. Сомнение нежно клонит к тебе, и ты покидаешь его, неблагодарная.

ВАЛЕНТИН: Я снова найду воздух и холод, и я наконец буду знать, что тебя нет больше.

ПОЛЬ: Я искренен только тогда, когда могу лгать тебе. Те слова, которые ты любишь - я знаю их наизусть.

ВАЛЕНТИН: Говори, я прошу тебя. Каждое новое молчание пожирает наши минуты. Мое сердце бьется, как при прибытии поездов. Я путь своих снов. Цель совсем близка. Мы не запоздаем расстаться, и сон опустится вокруг нас.

ПОЛЬ: Послушай...

ВАЛЕНТИН: Ты улыбаешься...

ПОЛЬ: Моя улыбка; я не могу избежать ее. Она ложится на меня, как желание.

ВАЛЕНТИН: Знаем ли мы, отчего я страдаю? Я даже не знаю, отчего дрожу. Мне страшно. Ты слушаешь меня?

ПОЛЬ, сухо: Да, конечно.

ВАЛЕНТИН: Я хотела сказать тебе...

ПОЛЬ, так же: Что?

ВАЛЕНТИН: Ты знаешь. Ты смог бы почаще приходить видеть нас?

ПОЛЬ, так же: Я не знаю. Посмотрим.

ВАЛЕНТИН: Я хотела бы покинуть тебя сейчас же, и никогда больше не слушать твоих слов, которые тяжестью падают на меня. Шум твоих шагов делает мне больно.

ПОЛЬ: Ты так далеко!

ВАЛЕНТИН: Я близка к тебе, как земля.

ПОЛЬ: Нужно удалиться, и не оглядываться назад. Речь идет совсем не об этом. Нежность не принадлежит нам: это неясная дымка, которой недостаточно, чтобы скрыть кровь, текущую в наших венах, и страдание наших рук.

ВАЛЕНТИН: Мою голову клонит; мои глаза закрываются. Я хотела бы быть тем горизонтом, которого ты никогда не достигнешь. Я чувствовала бы твое болезненное желание и твои взгляды.

ПОЛЬ: Запад близок. Чудный свет луны, что появляется с нашим рождением - тот, о котором ты говоришь. Ты говорила, что небо прекрасно (искоса смотрит в окно), но это всегда лишь закат.

ВАЛЕНТИН: Хоть бы сейчас слезы тронули тебя.

ПОЛЬ: Вдали угадываются приключения и судьбы. Но это еще слишком близко. Месяц, цвет глаз и дневные отражения прельстительного дождя. Иногда по вечерам я выворачиваю свои карманы.

ВАЛЕНТИН: Ты знаешь, который час точно?

ПОЛЬ: Так как ты не забываешь ничего, кроме тишины и влаги на наших ресницах, вечер может идти далее без того, чтобы я был настороже. Загадка покидает меня как ветви, что назавтра бросят на нашу могилу, и свет бессонницы, дождь и хмурое небо. Что все это означает, и что означают другие вещи? Тот шум, что позади меня - думаешь ли ты, что я сомневаюсь в нем? Я предпочел бы увидеть на твоем лице воображаемые радости и горести, которые я знаю так хорошо. Мой возраст мне безразличен (зажигает сигарету).

ВАЛЕНТИН: Я еще слышу тебя. То чучело, которое ты заставляешь жить, и те слова, что заставляют меня сжимать зубы - я люблю это, как последние мгновения ночи. На том отдалении, в котором мы находимся сейчас друг от друга, твои руки сжимают меня, чтобы удушить. А то, что будет потом - стоит ли оно того, чтобы быть прожитым? Большой пожар в лесу, что освещает нашу плоть, поет и заставляет безвольно падать объятия тени. Любовь не внушает мне страха. Ведь может случиться, что только желание еще существует - и я сильнее. Смотри, под какой защитой я нахожусь. И ты не сможешь уже ничего, сейчас, стоит мне сделать одно движение: смотри. (Кладет руки за голову, запрокидывает ее вправо; глаза закрыты. Справа спускается поток волос.) Что сделаешь ты со мной?

Поль тушит сигарету в пепельнице.

Шум остановившегося у гостиницы автомобиля.

Поль медленно вынимает из кармана револьвер и стреляет, не глядя. Валентин падает без крика. Слышны нетерпеливые частые звонки в дверь. Поль совершенно спокоен; он кладет револьвер и зажигает потухшую сигарету.

ЗАНАВЕС

Второе действие

Контора, 4 часа пополудни. На стене, сзади, огромная карта Франции. Окно в глубине. Двери справа и слева. Пишущая машинка на столе у окна. Чемодан у дверей. На столе телефон и толстый справочник. Кресла, стулья.

ЛЕТУАЛЬ, 40 лет, выбрит, ленточка Почетного Легиона, очки в роговой оправе.

СТЕНОГРАФИСТКА, темноволосая, миловидная.

ЛЕФЕВБР

ГОСПОДИН

ДАМА

ДВЕ ДАМЫ-ПРОСИТЕЛЬНИЦЫ

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК

ТРОЕ

ДВА ПОЛИЦЕЙСКИХ

ИНСПЕКТОР ПОЛИЦИИ

КОНТОРСКИЙ МАЛЬЧИК

ЛЕТУАЛЬ, диктует: Я буду очень Вам обязан, если Вы представите мне Ваш договор в возможно более сжатые сроки. Примите и проч.

Стенографистка оборачивается к столу

и начинает печатать.

ЛЕФЕВБР, постучав несколько раз без ответа, открывает дверь; просовывает голову: Я войду, шеф? (Входит.) Шеф, я не потерял свой день. Вот то, что, надеюсь, не оставит Вас безразличным. Сегодня днем, в Ножан-на-Марне, я видел людей, которые развлекались, двигая с запасных путей два локомотива.

ЛЕТУАЛЬ: Очень хорошо.

ЛЕФЕВБР: Игра была не так смешна, как воображали добрые озорники, потому что оба паровоза свалились в ров. Если бы не это, они бы пробили насквозь два дома, и это было бы верхом радости для шутников. (снисходительно) Пришло время понять, что все богатство, вся сила, взятые в отдельности, служат всеобщему богатству и силе, и что пускать паровозы по улицам или бить окна опоздавших поездов - значит обеднять самих себя.

ЛЕТУАЛЬ: Идиот. Иди и в зале ожидания подсядь к женщине, которая ближе других к окну. Добудь ее ридикюль и принеси мне те письма, которые в нем найдешь. Спасибо.

Лефевбр уходит.

ЛЕТУАЛЬ, звонит по телефону: Элисэ 40-52. (спустя некоторое время) Алло! Типография Баллег? Здесь Летуаль. Возьмите бумаги. Доказательства будут мне доставлены завтра к шести часам. Пишите. В старое доброе время, в наших маленьких деревнях, когда кто-либо из обывателей приходил к своей кончине, служитель церкви звонил в колокола. Чтобы жители знали о возрасте умершего, он сопровождал отходную легким звоном по числу лет скончавшегося, и тогда говорили: "как он был стар". Сегодня же, если бы служители приходов в больших городах следовали этому старинному обычаю, мы все чаще слышали бы редкий звон и чаще говорили бы: "Увы! как он был молод!" В наши дни умирают молодыми. Вина лежит на изменившихся условиях нашей жизни. Мы перегружаем себя; жизнь слишком активна и рушит наши силы. Так услышим же и другое: перезвон колоколов, веселый и утешный, что зовется хоральным перезвоном лени, то есть бесполезностью усилий. Обращаться к Летуалю, улица Сантье 47.

Вся тирада должна быть произнесена разбитым

голосом. Летуаль вешает трубку. Надевает плащ,

поднимает воротник, кладет на стол шляпу. Звонок

в дверь. Вводят мужчину лет сорока, благородной