Во-вторых, временные верующие могут не только воздерживаться от пороков, но и стараться практиковать различные добродетели, такие, как прилежание и преданность в сфере религии; тщательное соблюдение воскресного дня; регулярное, с жаром и рвением, участие в беседах о духовных вопросах; их молитвенная жизнь сопровождается слезами, являющимися результатом присущей им чувствительности и слабости их эмоционального склада, - в особенности это имеет место в том случае, когда они молятся в обществе святых.
Они причисляют себя к святым, так же как это делали Анания, Сапфира и Иуда; они любят сильных проповедников, так же как любили таких проповедников царь Ирод и Симон-волхв. Они чрезвычайно скромны в одежде и стремятся к тому, чтобы служить другим людям; они терпеливы в несчастьях и долготерпеливы, когда с ними несправедливо обращаются; они великодушны и всегда рады помочь; они скромны в пище и питье и проявляют любовь к благочестивым людям.
Короче говоря, временные верующие в состоянии воздерживаться от всех тех грехов, от которых благочестивые люди удерживают себя, и они также способны упражнять себя в совершении всех тех добродетелей, которые присущи благочестивым людям. Точно также было у фарисеев, как об этом говорит апостол Павел: "...по правде законной - непорочный" (Фил. 3:6).
Исходя из описания жизни некоторых людей среди язычников, так же как и среди квакеров, становится очевидным, что и они могут воздерживаться от пороков и совершать дела добродетели.
В-третьих, временные верующие не только могут внешне проявлять святые поступки, но они также могут измениться и внутренне. Они способны оценивать мысли и побуждения своей души, будучи весьма внимательными в том отношении, чтобы им не отклониться от общепринятой у христиан нормы, но быть добродетельными и честными. Таким образом, их действия мотивируются не лицемерием, а побуждениями сердца, - сердца, которое внутренне, в своих мыслях, согласуется с образом жизни, который проявляется у них внешне.
Так, например, апостол Павел свидетельствует о том, как по примеру своих праотцев (до своего истинного уверования) он служил Богу с чистой совестью (см. 2 Тим. 1:3). Квакеры подтверждают это и язычники также свидетельствуют о том же в своих письменах. Известен один язычник, который в конце каждого дня в уединении размышлял о том, что произошло в его жизни в этот день и говорил: "Какое зло ты исправил сегодня? Каким грехам ты противостоял? Насколько сегодня ты стал лучше, чем был до этого дня?"
Другой светский автор утверждает: "Тот, кто не прислушивается к побуждениям своего собственного сердца, не будет иметь успеха". Еще один автор говорит: "Знаете ли вы, что добродетельный человек не делает ничего для одной только видимости, а руководствуется тем, что является добром? Какую выгоду в таком случае его действия приносят ему? Можете ли вы представить себе большую выгоду для добродетельного человека, чем сами по себе добродетель и честность в делах?"
И еще один автор заявляет: "Бог близок к вам, Он пребывает с вами и в вас; поэтому я говорю: "Дух Святой находится внутри у нас, обращая внимание на наши хорошие и плохие дни; Он обращается с нами соответственно тому, как мы относимся к Нему, поэтому живите перед людьми достойно, зная, что Бог видит вас".
Все, о чем мы сказали выше, временные верующие могут совершать, побуждаемые любовью к добродетели и желанием совершать труд Божий. В одном старом изречении говорится: "Добродетельный человек ненавидит грех потому, что любит добродетель, а нечестивый человек ненавидит грех, так как боится наказания". Согласно Деян. 26:9 апостол Павел говорит о самом себе до своего обращение: "Правда, и я думал, что мне должно много действовать против имени Иисуса Назорея". А Христос сказал: "... Даже наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу" (Иоан. 16:2). Не является ли такое мнение общепринятым пониманием, присущим всем идолопоклонникам, - в том, что касается их отношения к своей религиозной жизни?
Исходя из всего этого мы можем сделать вывод, что природный человек может добиться большого прогресса в воздержании от греха так же, как и в делах добродетели. Поэтому никакой человек не может убеждать себя в том, что он является верующим человеком и сопричастником завета благодати, а также в том, что он является возрожденным, если будет основываться только на своих успехах в делах добродетели.
Однако, мы должны понимать, что хотя человек и может в достижении наружного благочестия продвинуться так далеко, находясь в своем природном состоянии и с помощью чисто внешнего просвещения, тем не менее, лишь немногие из природных людей достигали успеха в такой большой степени, как мы описали выше. Но даже если бы был только один единственный пример такого успеха, и даже если бы при отсутствии примера существовала одна только возможность его достижения, то и это не дало бы никаких доказательств того, что человек, находящийся в таком состоянии, может рассматривать себя обращенным.
Временный верующий руководствуется в своей жизни главным образом стремлением к почестям, желанием быть замеченным окружающими людьми и другими мотивами, которые не являются чистыми в нравственном смысле. Однако, мы уверенны в том, что такие верующие в основном не продвигаются в делах добродетели так далеко, как мы описали выше. Бог будет судить таких людей, так как они не повинуются Его истине, о которой знают. Это амбициозные личности, которые ищут почестей, уважения, любви и симпатии со стороны окружающих людей.
Некоторые из них достигают такого к себе отношения благодаря своему великодушию, а другие - благодаря смирению - в зависимости от того, в какой области они считают себя более умелыми. Вначале их совесть предупреждает их о том, что их действия неверны; но, они, тем не менее, убеждают себя в том, что намерения их правильные. Возможно, что они так долго рассматривали свое поведение только со своей точки зрения, что решили, что оно правильно. Таким образом, они успокаивают свою совесть и, не задумываясь о своих исходных побуждениях и целях, говорят: "... смотри на мою ревность о Господе" (4 Цар. 10:16).
Кроме того, временные верующие чаще всего не чувствуют себя хорошо, идя по узкому пути жизни, и если они могут достичь своей цели более свободным от разных ограничений путем, то они отвергнутся пути внутренней святости и отойдут от него, - и в особенности, если этот свободный путь принесет им здесь, на земле, больше удовольствия и меньше тревог и беспокойства.
Да, если благочестие становиться тем признаком, который влечет за собой бесчестье в этом мире, если благочестивых людей презирают и преследуют, - то тогда пути временных верующих расходятся с путями благочестивых людей и они сами нередко становятся угнетателями истинных христиан - чаще всего самым жестокими. Голландская пословица говорит: "Каждый отступник ненавидит свое предыдущее общество". Господь свидетельствует об этом в Матф. 13:21: "...Когда настанет скорбь и гонение за слово, тотчас соблазняется".
В связи с этим у читателя может возникнуть такая мысль: "Если язычники, квакеры и временные верующие могут в делах наружного благочестия продвинуться так далеко, и, тем не менее, быть погибшими, то кто же, в таком случае, может быть спасенным? Чего большего мы можем ожидать от человека? Чем еще сверх и помимо этого обладают истинные верующие?"
На эти вопросы я отвечу так: если бы вы рассматривали то, что принадлежит внешней природе, то временные христиане могли бы превзойти благочестивых людей во многих отношениях. Однако, внутри у благочестивых людей есть нечто, что несравненно превосходит все то, что производит самое глубокое впечатление, когда мы наблюдаем за жизнью временных верующих. Если вы спросите: "Что же это?", то я отвечу: "Дух и жизнь".
И, действительно, не лучше ли живая собака, чем мертвый лев? Разве не лучше уродливый, но живой человек, чем прекрасная, сделанная из литого золота, но всего лишь скульптура? Не предпочтительнее ли самые незначительные движения жизни, чем шум и грохот работы часового механизма? Конечно, ответ на эти вопросы только один - "да".