Погребение Усмана в субботу, на следующий день после убиения, подтверждается свидетельством одного из участников погребения, Нийара б. Мукрама ал-Аслами [+9]. Таким образом, рассказы о том, что тело убитого халифа несколько дней валялось во дворе, можно отнести к выдумкам сторонников Усмана, стремившихся как можно более очернить его врагов.
Другие рассказы, не восходящие прямо к участникам или свидетелям событий [+10], расходясь в дате погребения и описании некоторых обстоятельств, связанных с ним, подтверждают основные моменты рассказа Абдаррахмана: состав участников погребения, противодействие мятежников в "месте, где ставят погребальные носилки" (в мечети?), и около мусульманского кладбища, из-за чего в какой-то момент тело упало на землю, и его пинали ногами [+11], и Усмана пришлось хоронить в принадлежавшем ему саду Хашш Каукаб, разбитом на месте бывшего еврейского кладбища; повторяется даже такая деталь (которую трудно выдумать), как вынос тела не на носилках, а на двери [+12].
Некоторые рассказы об обстоятельствах погребения явно тенденциозны. Таково сообщение, что похороны состоялись только благодаря разрешению Али, а затем его вмешательству, когда он узнал о противодействии мятежников [+13]. Больше доверия вызывает сообщение, что Наила просила разрешения на похороны у Абдаррахмана б. Удайса, одного из руководителей мятежных египтян, но тот только обругал ее, после чего Абдаллах б. аз-Зубайр и его единомышленники решили ночью похоронить Ус-мана [+14].
Перечень инициаторов и участников похорон настолько красноречив, что на нем стоит остановиться.
Абу Джахм Амир б. Хузайфа, главный после Ибн аз-Зубайра организатор похорон, принадлежал к курайшитскому клану бану ади (из которого происходил Умар б. ал-Хаттаб) и являлся типичным представителем курайшитской аристократии: считался одним из четырех лучших знатоков курайшитских генеалогий, сражался против Мухаммада при Ухуде и принял ислам только после завоевания Мекки. Переселившись в Медину, он не участвовал в завоевательных походах или каких-нибудь политических делах; впервые после долгого перерыва его имя упоминается среди членов делегации, возглавленной Али, которая склонила мятежников подписать договор с Усманом (см.: т. 2, с. 212) [+15].
Джубайр б. Мут'им был, видимо, главой рода бану науфал, поскольку представлял его в совете старейшин Мекки. Вероятно, в этом качестве он выкупил двух сородичей, попавших в плен при Бадре. Вместе с другими курайшитскими вождями принял решение о походе на Медину в 625 г. и участвовал в последовавшем за этим сражении при Ухуде (где его раб убил дядю пророка Хамзу и в награду получил свободу). Приняв ислам только после сдачи Мекки, Джубайр оказался среди той знати, которую Мухаммад старался задобрить, закрывая глаза на ее прежнюю враждебность. Как мусульманин он был активнее, чем Абу Джахм: участвовал в завоевании Ирака, при Умаре занимался составлением дивана курайшитов, некоторое время был кади Куфы и даже ее наместником, наконец, входил в упомянутую делегацию вместе с Абу Джахмом [+16].
Упоминаемый ат-Табари Хаким б. Хизам, племянник Хадиджи, также принадлежал к курайшитской верхушке и вместе с Абу Суфйаном вел переговоры с Мухаммадом перед сдачей Мекки и только после этого принял ислам; после битвы при Хунайне получил в дар от Мухаммада 100 верблюдов. Позже жил в свое удовольствие в Медине, не упуская случая поживиться на спекуляции (см.: т. 2, с. 122), входил в состав той же делегации, что и двое упомянутых выше [+17].
Абдаррахман б. Абу Бакр хотя и был сыном ближайшего друга пророка и братом Аиши по отцу и матери, тем не менее долго оставался его врагом: сражался против Мухаммада при Бадре и ухуде и принял ислам лишь незадолго до взятия Мекки вместе с Халидом б. ал-Валидом и Му'авией. Отличившись в сражении при Акраба, он спокойно жил в Медине до 648 г., когда принял участие в походе на Ифрикийу (см.: т. 2, с. 160) [+18].
В некоторых сообщениях среди лиц, провожавших Усмана в последний путь, упоминается также Хувайтиб б. Абдал'узза. Он входил в совет старейшин курайшитов, будучи богатым человеком, снабжал бедняков для похода на Бадр, а в 628 г., когда мек-канцы готовились отразить Мухаммада, стоявшего в Худайбии, был одним из четырех мекканских богачей, кормивших у себя союзников-ахабиш, затем участвовал в переговорах с Мухамма-дом и был среди подписавших договор с ним со стороны мек-канцев. На следующий год во время хаджжа Мухаммада приходил к нему с другими знатными курайшитами, чтобы напомнить, что договоренный срок пребывания в Мекке закончился и пора ее покинуть. Приняв ислам после сдачи Мекки, он ссудил Мухаммада 40 000 дирхемов для похода против хавазин, участвовал в сражении при Хунайне и получил после этого в дар 100 верблюдов. Вместе с упомянутыми выше лицами входил в делегацию к мятежникам [+19].
Последний в этом списке, ал-Мисвар б. Махрама, был самым младшим из них — в год сдачи Мекки ему было только шесть лет, отец же его, принадлежавший также к курайшитской верхушке, принял ислам лишь после сдачи Мекки. Будучи сыном сестры Абдаррахмана б. Ауфа, ал-Мисвар активно помогал дяде в организации выборов халифа — все переговоры происходили в его доме [+20].
Как мы видим, всех этих людей объединяла принадлежность к курайшитской племенной аристократии, сохранившей и после победы ислама независимое положение: авторитет и богатство позволяли им не гнаться за военно-административными постами и не подвергать себя превратностям военной карьеры. Именно этот слой людей, независимых и стоящих в стороне от борьбы за власть, мог позволить себе вступиться за честь своего соплеменника и отдать ему последний долг, невзирая на угрозы мятежников. Усман был для них прежде всего курайшитом и человеком, близким им по духу и жизненным устремлениям. Они хоронили не халифа, а собрата, которого хотела унизить чернь. Эта мысль была определенно высказана Хакимом б. Хизамом, сказавшим в ответ на предложение похоронить Усмана на еврейском кладбище: "Не будет этого, пока жив хотя бы один из сынов Ку-сайа" [+21].
Борьба вокруг похорон Усмана была лишь тенью, отбрасываемой борьбой за власть в столице, а из нее — на весь Халифат. Вопреки встречающимся иногда утверждениям о существовании чуть ли не заговора, организованного для захвата власти у Усмана [+22], длительный период междуцарствия свидетельствует о том, что возникшая ситуация оказалась неожиданной для всех.
Недовольные халифом были и среди мусульманской элиты, но открытую враждебность проявляли лишь немногие, вроде Талхи б. Убайдаллаха, большинство же занимало выжидательную позицию. Али в последний момент также отстранился от Усмана, но до этого, как уже отмечалось (см.: т. 2, с. 212–213), приложил немало усилий, чтобы смягчить конфликт. Его пассивность на последнем этапе трагедии можно понять: если история с перехваченным письмом соответствует действительности, то Али мог воспринять этот поступок Усмана как откровенное пренебрежение всеми его усилиями — есть какая-то грань, за которой желание человека лезть на рожон, не обращая внимания на старания окружающих удержать его, заставляет предоставить его своей судьбе. Во всяком случае, никаких свидетельств пособничества Али мятежникам не имеется. Будь Али тайным вдохновителем мятежа, он сумел бы заранее подготовить условия для немедленного избрания его халифом. Однако, как мы увидим, этого не случилось.
Сами мятежники не претендовали на выдвижение халифа из своей среды, поскольку среди них не было человека, имевшего законные (с точки зрения большинства общины) основания на такую власть, ни по заслугам, ни по происхождению. Ансары, выступая против Усмана, также не предполагали выдвинуть своего халифа — они уже смирились с идеей исключительных прав на халифат курайшитов. А из курайшитов наиболее легитимными претендентами могли быть четверо оставшихся в живых членов совета выборщиков, назначенных Умаром: Али, аз-Зубайр, Талха и Са'д б. Абу Ваккас, за ними следовал Абдаллах б. Умар, участвовавший в выборах халифа в качестве наблюдающего (см.: т. 2, с. 156–157).