Кажется, безрезультатность боев заставила Му'авию усомниться в успехе и предложить Али, выражаясь языком современных журналистов, "нулевой вариант" — прекратить войну с сохранением за каждым его владений. Али ответил отказом [+57]. Полностью положиться на это сообщение все-таки нельзя.
Апогея битва достигла в четверг 9 сафара/27 июля 657 г. [+58]. В раскаленной степи, в тучах желтой пыли, сквозь которую багровым пятном едва проглядывало солнце, сошлись оставшиеся в строю с обеих сторон 70–80 тыс. воинов, сражавшихся с сознанием, что битва не может больше продолжаться, что это последний бой, который выявит победителей. Ал-Минкари отвел этому дню почти треть сочинения, тем не менее общая картина сражения вырисовывается лишь в самых общих чертах, так как в рассказ о нем то и дело вкрапливаются эпизоды из других дней.
В первой половине дня иракцам-удалось потеснить сирийцев в центре и приблизиться к ставке Му'авии. В ответ после полудня сирийцы атаковали левый фланг иракцев, где находился Али с сыновьями. Он отошел к центру, в сумятице боя воины на какой-то момент потеряли его из виду, и это вызвало панику. Пробившись к ал-Аштару, Али поручил ему исправить положение. С отрядом из 800 хамданитов он бросился наперерез бегущим и остановил их, воздействуя личным примером и палкой, которой нещадно бил их по головам. Порядок был восстановлен Дорогой ценой — гибелью 180 его воинов [+59].
В этот день Амр б. ал-Ас будто бы встретился, закрыв лицо, в Поединке с Али, и тот сбросил его с коня ударом копья. Амр Упал вверх ногами, а поскольку арабы в ту пору еще не переняли Иранской моды носить штаны, то позорно заголился перед Многочисленными зрителями поединка. Али удовольствовался его позором и не стал добивать упавшего. Достоверность этого Рассказа весьма сомнительна, он больше похож на расхожий солдатский анекдот того времени [+60]. К этому же дню относят еще несколько поединков Али, в которых он получил три удара по голове и дважды был ранен в лицо [+61].
Ожесточенность битвы не позволила сторонам прерваться на молитву даже после заката солнца [+62]. В темноте бой, вероятно, распался на схватки отдельных групп. Понять, что происходит, было трудно: из темноты лишь слышались крики сражающихся и вопли раненых. Так и осталась эта ночь в памяти участников сражения как "ночь воплей". На рассвете ал-Аштар, находившийся на правом фланге, оттеснил сирийцев к их лагерю, чтобы развить успех, Али послал ему подкрепление.
Сражение явно клонилось к победе Али. Но оба войска были на грани истощения. Бой продолжался по инерции. Как рассказывал один из участников сражения историку аш-Ша'би: "Мы были покрыты пылью и кусали друг друга и дошли до того, что стояли, глядя друг на друга, и не мог ни один человек из двух войск броситься на противника и сразиться с ним" [+63]. В этой обстановке достаточно было малейшего толчка, чтобы сражение кончилось полным разгромом одной из сторон, и скорее всего эта судьба ожидала сирийцев.
Положение спас изворотливый Амр б. ал-Ас, предложив повернуть против Али его же оружие: призвать к тому же, к чему тот всегда призывал, — к решению "следовать Книге Аллаха" и остановить бой, подняв на копьях свитки Корана. На рассвете перед иракцами появились фигуры со странными знаменами, которые при приближении оказались свитками, прикрепленными к копьям. Самый большой из них несли на нескольких копьях, вероятно, развернутый горизонтально, как в наши дни носят транспаранты на демонстрациях. Сирийцы кричали: "Боже, Боже! Подумайте о ваших женах и детях и о том, кто останется для [отражения] румов, тюрок и персов!" Бой сразу прекратился, кроме далеко продвинувшегося правого фланга ал-Аштара [+64].
Али да и многие из его сторонников прекрасно понимали, что это — уловка, чтобы спастись от поражения, но отвергнуть предложение сирийцев было невозможно, не потеряв лица; может быть, двумя-тремя днями раньше он и мог бы убедить своих воинов, что Му'авийа хочет обмануть их и украсть победу, но сейчас изнеможенные воины хотели только одного — отдыха. Али обратился за советом к предводителям войска. Мнения разделились, лишь немногие были безусловно за продолжение сражения, другие колебались или предоставляли решение самому Али. Решительнее всех за примирение выступил ал-Аш'ас б. Кайс: "Сегодня у тебя есть то, на чем ты стоял вчера. Конец нашего дела не таков, как начало. Нет никого, более расположенного к иракцам и более настороженного по отношению к сирийцам, чем я. Ответь этим людям на Книгу Аллаха, ведь ты имеешь на это больше права, чем они. А люди хотят жить и отвращаются от сражения" [+65].
Пока шло совещание, большая часть войска прекратила сра-жение, лишь ал-Аштар продолжал рваться к ставке Му'авии. Все ждали решения Али. Он понимал, что отказ принять предложение решить спор по Корану лишит его морального превосходства и что невозможно заставить воинов сражаться с прежним упорством. После короткого раздумья он произнес: "Был я вчера повелевающим, а сегодня стал повелеваемым, был распоряжающимся, а стал распоряжаемым. Вы хотите остаться в живых, и я не могу вести вас к тому, что вам претит" [+66]. Часть командиров еще пыталась доказать остальным, что надо сражаться, но слово уже было сказано. Али отправил человека с приказом ал-Аштару прекратить сражение, но тот, в предвкушении близкой победы, ответил отказом. Лишь вторичный приказ возымел действие. Возвратившись к войску, обрадованному наступившим перемирием, ал-Аштар обругал всех трусами и сказал с горечью: "А я уже ощущал победу…" [+67].
Али было трудно после открытой вражды перейти к переговорам. Инициативу прямых переговоров взял на себя главный сторонник примирения, ал-Аш'ас, предложивший поехать к Му'авии и узнать, что он конкретно предлагает. "Поезжай, если хочешь", — безразлично ответил Али. На вопрос ал-Аш'аса, чего Му'авийа добивался, подняв Кораны на копья, тот ответил: "Пошлите от себя человека, которого желаете, и мы пошлем человека, потом поручим им, чтобы решили согласно тому, что в Книге Аллаха, и призвали к этому, а мы последуем этому". Ал-Аш'ас заметил: "Вот это — правильно". После этого Али и Му'авийа будто бы поручили своим курра' встретиться и обсудить это предложение. Что они решили — неизвестно (да и встречались ли они?). Началось обсуждение, кому следует поручить это ответственное дело.
Сирийцы без долгих раздумий поручили представлять их интересы Амру б. ал-Асу; иракцы же оказались в затруднении. Ал-Аш'ас и курра' предложили Абу Мусу ал-Аш'ари, но Али отверг его, припомнив противодействие Абу Мусы во время конфликта с Талхой и аз-Зубайром, и предложил Абдаллаха б. Аббаса. Ему на это возразили: "Какая разница — будешь ты или Ибн Аббас. Мы хотим человека, который равно отстоял бы от тебя и от Му'авии". Али предложил ал-Аштара, но его с негодованием отверг ал-Аш'ас, сказав, что он будет добиваться решения только мечом. Али пришлось согласиться на избрание Абу Мусы. Против него резко возражал ал-Ахнаф б. Кайс, предложивший себя в арбитры или по крайней мере в напарники Абу Мусе, но южноарабские лидеры отвергли тамимита ал-Ахнафа. Али осталось только сказать: "Делайте, что хотите".
Тут же послали за Абу Мусой, который находился сравнительно близко — в Урде, небольшом селении между Тадмуром и Русафой, куда он удалился после отставки с поста наместника Куфы [+68].
Тем временем вчерашние противники принялись составлять текст соглашения о третейском суде. Сразу же возник спор о титуловании: сирийцы решительно воспротивились тому, чтобы называть Али амиром верующих. Му'авийа заявил: "Скверным человеком был бы я, если бы признал его амиром верующих, а потом воевал бы с ним"; его поддержал Амр б. ал-Ас: "Это вам он амир, а нам — нет". Неожиданно на их сторону встал и ал-Аш'ас, за которым стояли южные арабы, составлявшие больше половины войска Али. Али припомнил, что Мухаммад, столкнувшийся с подобной проблемой при подписании договора в Худайбии, уступил язычникам и не настаивал на титуловании его посланником Аллаха, — и он поступит по примеру и сунне пророка. "Значит, ты уподобляешь нас язычникам, хотя мы и верующие?" — грозно спросил Амр б. ал-Ас. Али не удержался и сказал, кроме прочего, что если Амра кому-то уподоблять, то только его матери, — а она, как реем присутствующим было известно, была рабыней, несколько раз перекупленной до того, как попала к отцу Амра. Амр окончательно вышел из себя и заявил, что никогда не сядет вместе с Али. Сопровождавшие Али схва-" тились за мечи, и дело чуть не кончилось новой схваткой. В конце концов примирение было достигнуто, и Али подписал договор, в котором не был упомянут его халифский титул [+69].