Это отождествление, конечно, немного прибавляет для понимания того, что происходило в Дамаске в конце августа 635 г., когда решалась его судьба, так как характер сообщений Евтихия о Мансуре/Несторе близок по духу к средневековым историческим романам и не вызывает большого доверия. Видимо, нужно исходить из того, что в Дамаске действительно был комендант или какой-то иной представитель официальной власти, по имени Анастасий сын Нестора, но в переговоры с Халидом вступил епископ, как лицо наиболее мирное.

Договор был подписан в воскресенье 14 раджаба 14/3 сентября 635 г. Пересказ его содержания дают (с очень небольшими разночтениями) два источника, взаимно дополняя друг друra [+112]. Поскольку это первый из подробно изложенных текстов договоров с сирийскими городами, мы приведем его полностью по ал-Балазури:

Текст Ибн Асакира отличается тем, что в нем опущены слова о городской стене, вместо слов "когда вступил в него" — "в день, когда завоевал его", а главное — в нем названы имена всех свидетелей: Амр б. ал-Ас, Ийад б. Ганм, Йазид б. Абу Суфйан, Абу Убайда б. ал-Джаррах, Му'аммар б. Гийас, Шурахбил б. Хасана, Умайр б. Са'д, Йазид б. Нубайша, Убайдаллах б. ал-Харис, Куда'а б. Амир. Этот список явно подлинный даже по порядку подписей: поздние редакторы, конечно, поставили бы имя Абу Убайды первым.

Перед нами не полный текст договора, а перечень его принципиальных положений, так как отсутствует имя представителя горожан, не указаны сумма дани или ставки джизьи и иные конкретные обязательства, о которых мы узнаем по другим сведениям: контрибуция в 100 000 динаров и джизья в 1, 2 или 4 динара с мужчины и джериб пшеницы [+113].

Со сдачей Дамаска и заключением договора в арабской историографии связано немало романтических версий о том, как это происходило. Суть их сводится к тому, что кто-то из амиров заключил договор и вступил в одну половину города без боя, а другой, не зная об этом, ворвался с боем. Конечно, могло быть и такое, но настораживает, что сообщаются прямо противоположные версии: по одной — договор заключал Абу Убайда (как человек кроткий), а Халид ворвался у восточных ворот с боем и не хотел признать договора, а по другой — договор заключает Халид [+114], есть и третья версия — в город с боем врывается Йазид б. Абу Суфйан [+115]. Какую-то реальность эти рассказы отражают, но принимать их на веру полностью нельзя. Остановимся на том, что после разгрома деблокирующей армии мусульмане могли активизировать боевые действия по взятию города, и это подтолкнуло горожан к скорейшему заключению мирного договора, который, конечно, должен был подписывать Халид, как главнокомандующий, но рассказчики помнили, что Халид был смещен, отсюда и родились различные вариации в соответствии с представлениями рассказчиков и компиляторов о характерах исторических деятелей.

Точно так же под влиянием более поздних представлений о том, как должны были обращаться с побежденными иноверцами герои раннего ислама, появились утверждения, что по договору жители Дамаска должны были уступить мусульманам половину недвижимого имущества и церквей. Уже в конце VIII — начале IX в. ал-Вакиди вынужден был опровергать это утверждение: "Я читал грамоту Халида ибн ал-Валида жителям Дамаска и не видел в ней ничего о разделе пополам жилищ и церквей. Об этом сообщают, но я не знаю, откуда взял это тот, кто сообщает" [+116].

Падение Дамаска явилось важным этапом в завоевании Сирии мусульманами: впервые после долгой осады был взят крупный, хорошо укрепленный и подготовленный к обороне город с сильным гарнизоном. Оно означало окончательное решение судьбы области к югу от него и открывало простор для дальнейших завоеваний.

После короткой передышки Амр б. ал-Ас и Йазид б. Абу Суфйан возвратились со своими войсками в Палестину, а Халид б. ал-Валид и Абу Убайда, оставив в Дамаске полутысячный гарнизон, направились в Северную Сирию через долину Бекаа [+117]. Главный город этого района, Баальбек, сдался после непродолжительной осады и заключил договор, подробный пересказ содержания которого сохранил для нас ал-Балазури:

Как мы видим, в тексте договора не хватает имени лица, которое представляло горожан, не упомянуты имена свидетелей, нет даты и, главное, нет имени амира, заключившего договор. Тем не менее, он дает нам любопытные сведения, например о наличии в Баальбеке значительной персидской колонии (оставшейся со времени последней ирано-византийской войны?), важно для нас и хронологическое указание, позволяющее косвенно судить о времени заключения договора. Как мы знаем по договору с Фихлем, желающим уехать предоставлялся льготный годичный срок, в течение которого они не платили подушную подать; исходя из того, что грекам позволялось остаться до джумады II включительно, можно предположить, что договор был заключен в раджабе предыдущего года, точнее — в конце раджаба, так как до 14 раджаба еще не был взят Дамаск.

Естественной следующей целью после Баальбека была столица эпархии Ливанская Финикия, Эмесса (Химс), отделенная от него сотней километров, однако эти три дня пути превратились в три месяца — под стенами Химса арабы появились только в шаввале 14/18.XI — 16.XII 635 г. Чем это объяснить — неверной датировкой договора с Баальбеком или какими-то препятствиями, помешавшими быстро преодолеть это расстояние, ведь в других случаях арабская армия мастерски совершала форсированные марши?

Ал-Азди говорит о сражении у Джусии (35 км от Химса, м. рис. 5), после которого разгромленные византийцы укрылись в Химсе и началась его осада. Сражение под Химсом, но без указания места упоминает и ал-Балазури [+119]. Однако одно сражение не могло надолго задержать марш на Химс. Другие источники вообще не упоминают никаких событий между взятием Дамаска и осадой Химса. Исключение составляет "Завоевание Сирии" Псевдо-Вакиди, который уделяет этому промежутку времени десятки страниц, описывая несколько сражений, не упоминаемых остальными источниками. Конечно, нельзя безоговорочно принимать на веру весь этот материал и опираться на порядок его изложения, так как многовариантность рассказов об одном и том же событии, характерная для исходного текста ал-Вакиди (как и всех ранних исторических сочинений), после многочисленных переработок сделала в большинстве случаев невозможным различение между вариантами и рассказами о разных событиях; в ряде случаев произошло раздвоение описываемых событий: появились два договора с Баальбеком (второй после сражения под городом), двукратные переговоры с правителем Джусии. И все же сквозь туман фольклорно-эпической переработки кое-где просвечивают контуры реальных событий.