По рассказам Александра Сивкова и его товарищей, добровольцы дрались рядом со стрелковыми подразделениями и на подступах, и в самом рейхстаге. В дивизион они вернулись вечером 1 мая, когда там еще шли ожесточенные бои. Александра Сивкова ранило в обе руки, но эвакуироваться в медсанбат он не захотел и продолжал воевать.

Участие в штурме рейхстага добровольческих групп воинов-артиллеристов 79-го корпуса, к сожалению, до сих пор не нашло должного освещения в литературе. А ведь без этого факта не раскрывается полной картины штурма последнего убежища гитлеровской клики и умаляется значение большого патриотического движения среди воинов различных родов войск за право участвовать в этой исторической битве.

В одной из таких добровольческих групп сражались шесть человек из нашего дивизиона. Это о них в документе «3-я ударная армия в Берлинской операции» написано следующее: «В 13.30 пехота и отдельные орудийные расчеты (70 человек) в пешем строю бросились в атаку на главное здание (рейхстага, 30 апреля. — А. Б.) с нескольких сторон, но ворваться в него не смогли...»

Упоминание об участии артиллеристов-добровольцев в штурме рейхстага есть и в других документах.

Последние залпы

Части корпуса готовились к третьему, решающему штурму рейхстага. В результате первых двух наступлений им удалось вплотную подойти к массивному грязно-белому зданию с севера. С запада путь наступавшим преградил широкий, облицованный железобетонными плитами и до половины заполненный мутной водой ров незаконченной линии метрополитена. Он простреливался во всю длину сильным кинжальным огнем пулеметов, и попытка преодолеть его с ходу не удалась. На пути наших солдат встали также острые железные и кирпичные обломки, груды щебня, обрывки проволоки, специально устроенные завалы, засеки и траншеи.

Но успешному продвижению вперед мешали главным образом не эти препятствия, а многочисленный гарнизон расположенной напротив рейхстага Кроль-оперы[4] и подразделения, оборонявшие парк Тиргартен и широкую асфальтированную магистраль Шарлоттенбургерштрассе. Фашисты направили в сторону правого фланга и прямо в спину наступавших на рейхстаг батальонов 150-й дивизии ожесточенный огонь. Кроме того, на Королевской площади стояло несколько десятков зенитных установок 88-мм калибра. Они стреляли по наземным целям прямой наводкой и не позволяли нам ввести в бой танки и самоходные орудия. Бронированные машины могли приблизиться к рейхстагу только по довольно узким и коротким улицам и переулкам. Лишенные маневра, они становились легкой добычей фашистских зенитчиков и фаустников.

Нашей 207-й стрелковой дивизии предстояло обойти «дом Гиммлера» с запада, овладеть зданием Кроль-оперы и ударом в глубь парка Тиргартен выбить фашистов из окопов, ходов сообщения и бетонированных укреплений, захватить позиции зенитных установок и, развивая наступление в южном направлении, соединиться с частями 1-го Украинского фронта.

Получив приказ полковника Василькова, я вместе с комбатами и Александром Голобородько переправился через мост Мольтке на южный берег Шпрее. За рекой, вокруг Королевской площади и парка Тиргартен, пылали правительственные здания, а между их крышами вырисовывался ребристый купол рейхстага.

Сразу за рекой высилось большое здание только что отбитой у противника канцелярии министерства внутренних дел, или «дома Гиммлера», как его уже успели окрестить наши солдаты. Корпуса дома образовывали замкнутый четырехугольник. Он пересекался еще одним корпусом, делившим огромный двор канцелярии на две неравные части, соединявшиеся между собой арочным проездом. В южном дворе (он больше северного) еще шел бой с гитлеровцами, засевшими в комнатах. На северной половине было пусто. Окна здания располагались здесь очень низко, поэтому мы сразу же решили установить в их проемах пушки. Разбив подоконники, разобрали кирпичную стену и подготовили небольшой сектор обстрела в сторону рейхстага. Тут же, в подвале, я обосновал свой командный пункт. К трем часам ночи две батареи дивизиона (третья осталась на прежнем месте) полностью сосредоточились во дворе имперской канцелярии и приступили к оборудованию позиций. Работать приходилось с соблюдением необходимых мер предосторожности: гитлеровцы беспрерывно обстреливали здание ружейно-пулеметным огнем и фаустпатронами.

К четырем часам утра мы выбили противника со второго двора. Теперь в руках гитлеровцев находились только окопы, протянувшиеся вдоль западной и юго-западной сторон дома. Здесь мы и установили фронтом на юг орудия второй батареи.

В 6.00 полки Ковязина и Вознесенского переправились на южный берег Шпрее и изготовились к атаке на кварталы, расположенные западнее Королевской площади. Восточную часть парка Тиргартен, Кроль-оперу и прилегающие к ней здания обороняли два саперных батальона гитлеровцев, отдельные боевые группы Пельцер-Шеффер и Реденат, несколько наспех сформированных батальонов фольксштурма, зенитный дивизион и парашютный полк. Каждое здание, соединенное с другими домами ходами сообщения, было превращено в опорный пункт с круговой обороной. На улицах фашисты построили дерево-земляные заграждения, хорошо организовали наблюдение и сигнализацию. Особенно упорное сопротивление наступавшим оказывали отряды фаустников и зенитные установки, ведущие огонь прямой наводкой.

Рейхстаг, окружавшие его здания и укрепления возле них обороняли зенитные подразделения, саперные часта, несколько батальонов фольксштурма, а наиболее ответственные участки (северное и западное крыло) — сборный батальон СС общей численностью около девятисот моряков, летчиков и отборных пехотинцев. Батальон состоял из трех рот, разбитые на боевые группы по двадцать пять — тридцать человек в каждой. Боевым группам приказывалось оборонять отдельное окно, проем или проезд рейхстага.

Перед вводом в бой нашей дивизия состоялось совещание командиров стрелковых и артиллерийских частей, а также других поддерживающих средств усиления. Определили задачи в предстоящем штурме рейхстага, разработали сигналы огневого взаимодействия между штурмовыми отрядами и поддерживающими их артиллерийскими и танковыми подразделениями. 420-му отдельному истребительно-противотанковому артиллерийскому дивизиону предстояло прямой наводкой подавить огневые точки в северо-западной части рейхстага и воспрепятствовать действию зенитных орудий, расположенных у самых колонн здания.

К восьми часам утра 30 апреля мы хорошо оборудовали все позиции, запаслись боеприпасами, наладили связь. Цели тоже были разведаны и распределены, а огневые задачи доведены до каждого расчета.

На рейхстаг нацелились первая батарея и два взвода противотанковых ружей, а на Кроль-оперу — два уцелевших орудия второй батареи и один взвод ПТР. Наблюдательный пункт я выбрал в одной из комнат южного крыла. Отсюда хорошо просматривался рейхстаг и дома, лежавшие восточнее его. В объективе стереотрубы медленно проплывали вражеские позиции зенитных пушек, расположенные на бетонированных площадках. На стволах орудий белели поперечные полосы. Я догадался: каждая на них, по-видимому, означала сбитый самолет. На одном стволе я насчитал двадцать две такие полоски. Значит, нелегко давалась летчикам бомбежка Берлина!

Сейчас расчеты этих орудий были обречены на неминуемую гибель: зенитки стояли на виду, без какого-либо прикрытия. Только около некоторых из них прислуга возвела за последнюю ночь невысокие кирпичные стены. Тем не менее фашистские зенитчики причинили нашим войскам очень много неприятностей: подожгли несколько танков и самоходных орудий.

От «дома Гиммлера» до рейхстага около трехсот метров. С помощью стереотрубы я рассмотрел фасад здания: окна всех этажей замурованы, только у самых подоконников темнеют по две бойницы. Стены и крыша избиты снарядами, исклеваны пулями, башни на углах и в центре полуразрушены. От купола рейхстага остались только стальные ребра.