Дело в том, что максимальная терпимость к гомосексуалам наблюдалась в Америке и Европе в шестидесятых-семидесятых годах. По инерции затем ещё последовал некоторый прогресс в области законодательства, но гетеросексуальное большинство стало более нетерпимым к меньшинствам. По словам сексолога Джона Мани: “ Мы стали свидетелями своего рода «сексуальной контреформации»! ” . Это нашло отражение в огромном количестве гомофобных публикаций в средствах массовой информации, и главное, в поведении большинства людей. Рост нетерпимости в обществе вызвали два фактора: страх перед СПИДом, который в то время связывали именно с гомосексуалами, и разочарование в философии гедонизма, возрождённой хиппи в годы сексуальной революции.
Верхи тоталитарной России всегда ненавидели хиппи. Советские философы подвергли критическому анализу идеологию молодых бунтарей и нашли её больной. “Психический и политический инфантилизм, приверженность к гедонизму, сексуальная разнузданность и гомосексуализм, наконец, наркомания”, – таков диагноз, поставленный ими молодёжному движению (Давыдов Ю. Н., Роднянская И. Б., 1980).
Психогенность группового и потребительского гедонизма
В ходе сексуальной революции 60-70-х годов гедонизм был взят на вооружение молодёжью не случайно. Цели при этом были самыми похвальными: новое поколение отрицало разрушительный эгоизм “рыночной культуры”. Всё, чем гордились их отцы, молодые бунтари с презрением отвергали:
– Долой ваш прогресс! Он репрессивен по отношению к человеку и природе. Ваша наука породила чудовище – ядерное оружие, угрожающее уничтожить всё живое. И сама по себе ваша культура грозит Земле экологической гибелью. Научно-техническая революция вооружила власть имущих невиданными ранее средствами манипуляции человеческим сознанием. Поп-культура, телевидение, кино, печать, реклама – всё стало средством для “промывки мозгов”. Долой вашу культуру!
Отрицалась и традиционная религиозная мораль. “Порядочные христиане гоняют свои автомобили, отравляя выхлопными газами окружающую среду, живут в шикарных домах, выжимают соки из бедных и заходят в церковь 3-4 раза в год, чтобы послушать там, до чего они чистые и святые!” – иронизировали молодые люди.
Молодёжь упрекала “рыночную” культуру в лживости, ханжестве, в ориентации на потребительство, окрестив её “репрессивной”. Тем самым утверждалось, что в угоду истеблишменту (правящей элите) и государству она подавляет стремление индивида к самовыражению, телесному и духовному, не даёт человеку стать самим собой.
Хиппи цитировали Эриха Фромма, считавшего общество потребителей больным.
Буржуазной культуре молодёжь противопоставила “контркультуру” со своей музыкой (прежде всего роком), фестивалями, карнавалами, театральными уличными постановками. К чести поколения бунтарей, многое из этого сохранило свою ценность до наших дней. Моду на джинсы и гитары принесли с собой хиппи. Они же придумали наносить картинки и лозунги на майки и куртки.
Было бы ошибкой считать, что “дети цветов” (так любили именовать себя хиппи) лишь наслаждались жизнью. Они участвовали в походах в южные штаты в знак солидарности с неграми и в поддержку их борьбы за равные права с белыми; добивались на митингах протеста прекращения войны во Вьетнаме. Они боролись за либерализацию законодательства и отмену антигомосексуальных законов.
Отголоски настроений молодёжного бунта заметны в кинолентах режиссера Милоша Формана. В русле контркультуры, идеологии хиппи, снят его знаменитый фильм “Полёт над гнездом кукушки”. Символом современного общества в нём служит сумасшедший дом ( “гнездо кукушки”, как его иносказательно называют американцы). С помощью арсенала репрессивных средств, предназначенных для “промывки мозгов”, начиная с психотерапевтических бесед и кончая хирургической перерезкой нервных путей в головном мозге, пациенты клиники становились послушными “кроликами”. Хирургическая операция превращала бунтаря в покорного идиота. Именно так поступили с героем фильма Макмёрфи.
Молодёжь была убеждена, что “репрессивное” воспитание и затем постоянный, до гробовой доски, жёсткий контроль над половым поведением придуманы, чтобы обуздывать независимость людей, подавлять их волю и лишать способности критически мыслить. Считалось, что зажим сексуальности оглупляет человека и делает его конформистом. Потому-то способность наслаждаться и сексуальное раскрепощение казались такими важными молодым бунтарям. С их помощью они надеялись сокрушить империализм (как американский, так и советский)! Доверие к естественным желаниям человека и философия гедонизма противопоставлялись контролю общества за поведением людей.
Хиппи экспериментировали, вызывая “кайф” многими способами и придавая ему групповой характер. При этом наслаждение должно было оздоровить Я каждого из членов группы (постоянной или спонтанной, образовавшейся, например, на рок-фестивале). Целительное действие такого подхода демонстрировалось в уже упомянутом фильме “Полёт над гнездом кукушки”. Макмёрфи (до того, как он угодил на операционный стол) с помощью карт, ненормативной лексики, алкоголя, и, наконец, секса превращал невротиков и даже шизофреников, находящихся в клинике, в почти нормальных людей.
В отличие от кино, в жизни всё было намного сложнее.
Хиппи признавали право каждого на свои индивидуальные пристрастия в сексуальной сфере (лишь бы они не ущемляли интересов другого). Они проповедовали полную свободу выбора партнёров. На практике такая половая жизнь часто отрывалась от избирательности и любви. Это узаконило беспорядочную смену партнёров и привело к появлению групповых семей (“фэмили”) с весьма непостоянным составом, как общих жён, так и мужей. Столь ценимая хиппи половая свобода обернулась новой формой принуждения. Мотивами вступления в сексуальную связь, в том числе и в групповую, стали подражание, боязнь обвинений в отсталости или в буржуазности. Из тех же соображений (и из страха прослыть гомофобами) многие вели бисексуальную жизнь, хотя предпочли бы ей гетеросексуальную.
Чувственное наслаждение, став главным критерием принадлежности к бунтующей молодёжи, породило инфляцию интимных переживаний. Судя по книгам западных авторов и по воспоминаниям современников, секс, оторванный от избирательности и утративший интимность, не принёс молодым людям ни счастья, ни здоровья. Многие из тех, кто отправился на поиски наслаждений (бродяжничество было излюбленным способом бытия хиппи), вернулись домой больными – с депрессией, невротическими страхами, хроническими заболеваниями половой сферы. Главное же, что сексуальные эксперименты молодых бунтарей открыли дорогу эпидемии СПИДа. Но всё это стало понятно лишь потом.
Беда таилась в гедонизме. Хиппи искали в нём средство защиты от посягательств на своё Я и спасения от язв, свойственных рыночной цивилизации. Наслаждение должно было стать инструментом, сближающим людей. Но эти надежды оказались несостоятельными.
Гедонизм обернулся западнёй.
Зримым символом группового гедонизма хиппи стала самокрутка с марихуаной (анашой). Зажатую у основания рейсфедером, чтобы выкуривать её без остатка, её курили группой, передавая после каждой затяжки по кругу. “Травка” (так ласково называли анашу) должна была придать ощущение счастья коллективному общению на всех уровнях – эмоциональном и интеллектуальном, словесном и невербальном, когда контакт между людьми достигается взглядом, улыбкой, прикосновением.
Считалось, что “лёгкие” наркотики – марихуана и ЛСД (“кислота” – препарат, синтезированный химиками), во-первых, абсолютно безвредны, во-вторых, обладают уникальной способностью раздвигать границы сознания. Высвобождая Я, задавленное репрессивным воспитанием, наркотики якобы позволяют ему слиться с коллективным Мы и с Мировым разумом, что сопровождается чувством наслаждения, религиозным экстазом, творческим подъёмом. Сейчас трудно понять, почему в этот психоделический миф поверили поэты, музыканты, философы и даже психологи. Профессор Гарвардского университета Тимоти О’Лири пророчествовал, что со временем ЛСД будет употребляться “столь же привычно и мирно, как органная музыка и благовония, чтобы способствовать обретению религиозного опыта”.