— Куда, дурень, за мной и не отставай!

Какое там не отставай — мелькнул под ногами и скачками понесся за бесенком, оставив ведьму далеко позади себя. Задыхаясь, Людмила бежала за более шустрыми спутниками, всем телом ощущая настигающий её грохот. Казалось, что сзади мчится набирающий скорость поезд, и вот-вот догонит её и сомнет, размажет по тоннелю всей своей многотонной массой. Ужас гнал её вперед, затуманивая сознание, лишая последних остатков здравый смысл, одержимого только одним желанием — оказаться, как можно дальше от леденящего кровь гула. Когда сил бежать уже не осталось, шла, цепляясь за стены, ползла вперед, срывая о камни ногти, пока не сообразила, что от наступившей тишины звенит в ушах, а вокруг царит темень непроглядная.

Промозглая стынь леденит тело, но так даже лучше — ощущая холод, понимаешь, что ещё жива. Жива, несмотря ни на что… Только не спать… Не спать… Не…

— А где Баба-яга? — спохватился котофей, смекнувший, что уже давно не слышит за спиной надсадного хрипа ведьмы.

— Как где? Разве она не с тобой? — Птах круто развернулся и, протиснувшись мимо кота, перекрывшего проход, кинулся обратно.

— Опять я виноват, — кот навострил уши, но его чуткий слух улавливал только цоканье копыт бесенка, затихающее вдали. Баюн кинулся вслед за ним. Не хватало ещё и им растеряться! Несколькими прыжками он догнал медленно бредущего Птаха: — А ты не торопишься…

— Баюн, помнишь, сколько раз мы сворачивали? Нет? Я тоже, не до этого было… Это уже не подземелье под замком, самородный лабиринт. Мы видим в темноте, она — нет.

— Ну, у нее сила есть, — котофей был настроен оптимистично. Сам факт, что зАмок остался позади, радовал его несказанно. — Не пропадет… — Птах промолчал. — Пусти меня вперед, толку от тебя под землей никакого.

Повороты, развилки… как же далеко они ушли… знакомый запах… страх… боль…

— Нам сюда, — Баюн уверенно нырнул в узкую щель.

— Да ну, — засомневался бесенок, — она здесь не пролезла бы.

— Протиснулась, однако… В кровь ободралась, но пролезла.

— Но она хоть жива?

— Живее нас с тобой… — усмехнулся кот. — С ней даже Кащей не сладил… — Восторженный крик Птаха, убежавшего вперед, заглушил его слова. — Нашлась, куда она от нас денется, а он сомневался.

ГЛАВА 34

Первый удар по лицу показался легкой щекоткой, зато от второго зазвенело в ушах. Антон дернулся от оплеухи и ощутимо приложился затылком о каменно-твердую поверхность. В голове мигом оформилась мысль, с детства знакомая каждому хулиганистому шкету: — "Ударили по левой щеке, подставь правую, но не дай себя ударить". Парень вскочил, перехватил за тонкое запястье занесенную для удара руку и, ориентируясь на звук дыхания, с наслаждение впечатал кулак в невидимого противника. Спарринг-партнер глухо хрюкнул и отлетел куда-то в сторону.

— Так-то лучше, — удовлетворенно пробормотал Антон, разминая кисть (а нехило приложился, качественно), пытаясь сообразить, почему вокруг так темно.

— Ты обалдел, что ли? — донесся до него гнусавый голос, — так же и убить можно…

— Тимоха, блин, — только сейчас парень сообразил, где находится, кинулся к шмыгающему носом пацану, — чего ты по лицу бил, не переношу этого, у меня реакция мгновенная. Очень больно?

— Угу… — чуть более живо сказал Тимофей.

— Ты меня просто тряхнуть не мог?

— А толку? Лежал, как пыльным мешком прибитый, только и радости, что дышал, но слабенько так, с перебоями.

— Ну а ты, судя по голосу, жить будешь, — усмехнулся Антон, усаживаясь рядом.

— А толку? — безнадежно продублировал предыдущий вопрос пацан, — темно, как у чёрта в ж…, то есть хоть глаз коли, — поправился он, — куда двигаться неясно.

— Верно заметил…

— И Птаха нет нигде.

— Как нет? — всполошился Антон, — нам Людмила за него голову оторвет, он ей заместо детеныша. А ты хорошо смотрел?

— Прошелся, прислушиваясь, тихо везде. Тебя-то слышно было, а его нет.

— Так может, он умер?

— А тело? Я б наткнулся обязательно, он чуть впереди бежал.

— Тоже верно…

Помолчали немного, потом Тимофей спросил:

— А ты все помнишь?

— Про Кащея?

— Да нет… Про старика? Как думаешь, то, что он рассказал — правда?

— Нет, блин, — возмутился Антон (с языка рвались гораздо более крепкие выражения, но не будешь же знакомить с неформатной лексикой "гостя из будущего", думается, там такие словечки не в ходу) — я повелся на твою придурь, как последний лох, поперся искать "братьев по разуму", а ты теперь сомневаешься?

— Кто ж знал, что так будет…

— А, кстати, что это было?

— Похоже на ментальную атаку…

— А это что за хрень? — Хорошо, что Тимка в темноте не видит. Антона перекосило от новой заморочки. Не дурак, киношки про сверхчеловеков видел. Мало ему Людмилы с навязчивой идеей прикончить Кащея, теперь ещё и иксмены нарисовались. Да, паря, ты конкретно попал…

— В нашем случае, — занудно начал Тимофей, — значит, что кто-то или что-то не хочет, чтобы мы шли дальше.

— Так, хватит, все понятно… Возвращаемся. — Антон решительно встал и подтолкнул пацана, который и не думал шевелиться. — Чего сидишь?

— Все дело в том, что мы не знаем где здесь «назад» и где «вперед»…

— Да без разницы, куда идти, лишь бы идти…

— Мысль изреченная есть ложь… — заметил Тимофей.

— Вставай, философ доморощенный, хватит сачковать. — Антон дернул его за руку так, что чуть не вывихнул самому себе плечо. — Кто хочет действовать, ищет возможности, а кто не хочет, причину… Ну его нафик, я уже как ты, вещать начал.

— Может, это последствия вторжения в наш мозг? А что, — внезапно оживился Тимофей, — ведь были случаи, когда после контакта с инопланетянами некоторые люди обретали не присущие им способности, например, могли исцелять больных или становились полиглотами…

Он догнал парня и теперь шел чуть позади.

— Я бы предпочел видеть в темноте. — Антон споткнулся в очередной раз, тихонько чертыхнулся и, касаясь шершавой стены рукой для пущей устойчивости, зашагал, не обращая внимания на разглагольствования своего спутника.

То ли зрение адаптировалось в темноте, то ли и впрямь стало светлее, но вскоре он стал различать буровато-коричневый оттенок стен. Внезапно Антон остановился, дотрагиваясь до камня с глинистыми разводами на нем.

— А ведь этот штрек рукотворный, смотри, ровные зазубрины, как будто кайлом поработали. Значит, зАмок недалеко, идем правильно.

Тимофей буквально прилип носом к стене, разглядывая и ощупывая её.

— Наоборот, удаляемся, — наконец сказал он, — вспомни, там были плиты гладкие, будто полированные, и слегка светились, а здесь… Надо вернуться, мало ли куда забредем.

— Да ты что? Как можно заблудиться, коридор прямой, как стрела… Ладно, давай, разворачивайся, мы не изыскатели-первопроходцы, нам домой надо.

— А как же старик? Мы не будем его искать? — грустно спросил Тимофей.

— Достал ты уже со своим стариком, сам же сказал, что нас не хотят к нему пускать, значит, нечего напролом переться.

Злость — плохой советчик, но хорошая плеть. Антон несся вперед, не оглядываясь, пока горло не запершило от студеного воздуха, который он, запыхавшись, жадно втягивал открытым ртом.

— Неплохо бы водички глотнуть, да? — обернулся он назад и осекся.

Тимки рядом не было.

— Вот баран упертый… — никуда уже особо не торопясь, парень поплелся назад. Усталость навалилась внезапно и пугающе. В животе сердито урчало, напоминая о том, что неплохо было бы забросить туда что-нибудь, пусть даже не очень калорийное. А ведь неясно — сколько они провалялись без сознания. Может, час, а может, день… Знал бы Антон, что их незапланированная спячка длилась гораздо больше, он не был бы так оптимистичен.

Внезапно парень увидел, как впереди, словно ниоткуда, появились два желтых переменчивых огонька. Ноги его внезапно ослабли, струйки холодного пота потекли вдоль позвоночника. Антон застыл на месте, хотя до жути хотелось дать деру, но, судя по скорости приближения огонёчков, бежать бессмысленно. Все равно догонят…