— Ну до чего же сильная! — отдуваясь, покачал головой Виланд. — А с виду — соплей перешибешь.

Бенвор приказал солдатам выйти.

— Мы все-таки выбьем из вас сведения, чего бы это ни стоило, — пообещал он Джелайне. Та закрыла глаза, на удивление быстро выравнивая дыхание.

— Будете пытать? — уже совершенно спокойно спросила она.

— Ну зачем так сразу? — усмехнулся капитан. — Пусть палач занимается своим делом, а я рыцарь, и воюю с мужчинами. К тому же, что-то подсказывает мне, что запугивать болью бессмысленно. Вы, леди, не так просты, какой пытаетесь казаться. В одиночку преодолели закрытый путь через границу, незаметно проскользнув мимо трех наших дозоров — без оружия, пешком по лесу, кишащему хищным зверьем, разбойниками и ловушками — думаю, такое будет под силу очень немногим.

Тут Олквин вспомнил рассказ Уилкаса об обстоятельствах поимки пленницы. Бессмысленный, сумасшедший крик и слёзная истерика на скале посреди леса совершенно не вписывались в сложившуюся картину. Что-то было не так, но что?

— Запереть бы вас с крысами на недельку, не кормить, и послушать, что еще вы станете сочинять, — прикинул капитан. — Но у меня нет возможности столько ждать.

— Крысы-то в чем провинились? — ухмыльнувшись, буркнул писарь, вызвав у Бенвора невольную улыбку. Случайно поймав при этом тоскливый взгляд Джелайны, капитан опомнился и посерьезнел.

— Признаюсь честно, до сегодняшнего дня я был полностью уверен, что хорошо знаю все разновидности шпионов. Но такого, точнее, такой, у нас еще не бывало. И ведь это еще не значит, что вы такая единственная. Может статься, первая, но тогда уж наверняка не последняя. Надо признать, ваше ремесло не стоит на месте. Да еще и этот проклятый патруль…

Олквин прошелся вдоль топчана. Вид у него при этом был такой, словно приходилось делать нелегкий и неприятный выбор.

— Виланд!

Дежурный тенью проскользнул в дом.

— Отправляйся к Танбику. Скажи, что я прошу напиток откровенности.

— Милорд? — на лице Виланда отразилось недоумение.

— Выполняй.

Дежурный вышел. Микас приблизился к Бенвору и забормотал:

— Господин капитан, может, пока не стоит? Она только-только оправилась от снотворного. Это опасно.

— Переживет, — отрезал Олквин. Он повернулся к Джелайне и хмуро произнес: — Вот видите, леди Анерстрим, к каким мерам приходится прибегать? Даю вам последнюю возможность признаться во всем самостоятельно.

— Что еще за напиток? — с тревогой в голосе спросила женщина. Мужчины переглянулись.

— Вы и этого не знаете? — фыркнул писарь. — Значит, сейчас узнаете.

Вернулся Виланд, и протянул капитану маленькую шкатулку. Олквин открыл ее и вытащил покрытый ажурной резьбой костяной флакон.

— Танбик предупредил — не больше трех капель, — уходя, напомнил дежурный. — После всего дать ей молока и тепло укрыть.

— Я знаю, — кивнул Бенвор. — Скажи Малеане, пусть подождет с обедом.

— Может, я сначала все-таки поем? — торопливо вставила Джелайна.

— Вам это не поможет, — разочаровал ее Олквин. Он попытался напоить пленницу, но та принялась отчаянно мотать головой, плотно сжав губы.

— Держи ей голову, — скомандовал капитан писарю. Разжав женщине зубы, он осторожно капнул — раз, другой, третий… Пленница протестующе замычала.

— Да, наверное, невкусно, — ехидно согласился писарь, отступая назад. — А теперь подождем.

— Через минуту, — объявил Бенвор, усаживаясь рядом, — вы расскажете нам все. Вы не сможете ничего утаить, поведаете даже то, о чем вас не спросят. Поверьте, за предстоящие пять-шесть часов вы тысячу раз пожалеете о том, что не стали говорить сами. А потом, когда наступит похмелье, вы пожалеете еще сильнее.

— Надо было предупредить до того, как поить, — заметно нервничая, проворчала пленница. — Я ведь понятия не имела об этом напитке.

Олквин слегка удивился.

— Хотите сказать, что если бы я объяснил вам это раньше…

— Конечно! Да я же все равно говорила правду!

— А-а, милорд, — махнул рукой писарь. — Не надо. Подождем.

Вскоре Джелайна заерзала и стала глубоко дышать, словно пытаясь унять тошноту.

— Итак, — произнес Бенвор, — а теперь рассказывайте мне все. Кто вы? Откуда вы? Где и чему обучались, и кто именно вас тренировал? Кому служите? Каким образом попали сюда? Что вам поручено разузнать и сделать в наших краях? И подробно, как можно подробнее. Вплоть до разговоров, суждений и ваших собственных вопросов и догадок.

Женщина забилась в веревках, с ужасом в глазах уставившись на юного капитана и кусая губы. Олквин покачал головой.

— Не сопротивляйтесь, это бесполезно. Давайте. С самого начала, сколько вообще помните. Мы не торопимся, — и усмехнулся, положив ногу на ногу. — Этот вечер, леди, я целиком посвящаю вам.

Тело Джелайны внезапно обмякло. Капитан удовлетворенно кивнул и развязал ее. Обессиленная пленница даже не пыталась шевелиться, только с отчаянием уставилась в потолок. Слова рвались наружу помимо ее воли. Вскоре она устала противиться этому и начала долгий ошеломляющий рассказ.

Глава 2

Позвольте представиться — Джелайна Мэри Анерстрим. Номинальный возраст — тридцать один год. Общий отсчет, вместе с суммарным фактическим — сорок семь лет. Не удивляйтесь, это не шутка. Я работаю в TSR, а для нас такое — обычное дело. Вот, например, Чарльз, наш ветеран, по факту отмотал в сумме уже шестьсот пятьдесят восемь лет, тогда как в номинале ему всего тридцать четыре. Мы — те, кого именуют "time-spatial raiders", или, на жаргоне Патруля, «червяки». Предупреждаю сразу — мы очень не любим, когда патрульные так нас называют.

Кстати, Патруль Времени — вовсе не фантастика, что бы там ни утверждали писаки и киношники. Он реально существует, и тот факт, что простым обывателям до сих пор ничего о нем не известно, говорит только в его пользу. Технология, которую в книгах принято называть "машиной времени", открыта довольно давно и, на счастье потомков и ныне живущих, она никогда не попадет в нехорошие руки. В этом и состоит работа Патруля, помимо обстоятельного изучения прошлого, — следить за тем, чтобы технология оставалась тайной за семью печатями. А еще они следят за нами, рейдерами, и за всей конторой TSR.

Патруль — это, конечно, круто. В него приходят раз и на всю жизнь. У каждого из этих парней в мозгу сидит по восемь микрочипов, зорко следящих за тем, чтобы патрульный при любых обстоятельствах не изменил своему долгу. Огромнейшая ответственность, привычка десятки раз просчитывать наперед каждый, даже малейший, шаг, отсутствие права на ошибку… Сложная работа, которую они сами гордо считают миссией своей жизни. Подозреваю, что восемь девайсов играют в этом убеждении далеко не последнюю роль.

Но мы, рейдеры, еще круче. Исследование реакции мира периода двадцатого века на убийство известного завоевателя в веке, скажем, четырнадцатом — это глобальные проекты, которыми занимаются самые опытные специалисты нашей конторы. Большинство рейдеров проводят программы гораздо проще и конкретнее — например, повлиять на ход президентского голосования в девятнадцатом веке и проследить расхождения по каждому десятилетию вплоть до наших дней. Или вот: первая, так сказать, учебная миссия новичка Келли Шоу — толкнуть руку Освальда, убившего Кеннеди, и посмотреть, что будет. Она рассказывала, что парень перепугался до мокрых штанов. А Кеннеди все равно пристрелили — из окна напротив.

Что? Вы говорите, так делать нельзя? Изменится настоящее? Теория типа "не раздави букашку в прошлом — или не родится твоя прапрабабушка", да? Необратимые последствия, судьбы мира и все такое…

Разумеется, все это верно. Концепция невмешательства в прошлое священна. Но не для нас, а для Патруля, контролирующего нерушимость нашей с вами родной экзистенциальной спирали. А TSR экспериментирует с мирами, грубо говоря, существующими параллельно нашему. Наш мир, единственный в своем роде и неприкосновенный, условно принят как «реальный». Все остальное бесконечное количество сходных или же диаметрально противоположных по развитию цивилизаций у нас, TS-рейдеров, именуются «утопиями». Термин не случаен, и вам это вскоре станет понятно.